чердак. Вроде он вёл себя естественно, и Жак не должен ничего заподозрить. Времени действительно было мало: Гарри Мэннинг второй день метался в жару и всё чаще терял сознание. Мэннинг был штурманом Эстер Уильямс, крохотной пилотессы, прилетевшей на чердак Питера из другого мира на красной птице с золотыми полосами.
3
– Имбецил? – переспросил Аслан. – Что такое имбецил?
– Это человек, умственно неполноценный, – пояснил Питер. – Но речь не об этом.
– Я, пожалуй, запишу, – сказал Аслан и открыл планшет.
– Речь о том, возможно ли то, что я тебе рассказал. Чисто теоретически.
– То есть это вроде как побочная ветвь хомо сапиенса, – сказал Аслан, черкая на листе бумаги. Вечер уже давно наступил, они сидели перед камином, тянули свежий грушевый сок и ждали Жака.
– Не знаю, – ответил Питер. – Может быть.
– А чем такой крохотный человечек может питаться? – спросил Аслан. – С такими размерами не только мозг, но и обмен веществ у них должен быть совершенно другой.
Питер посмотрел на него с уважением.
– Обмен веществ. Надо же.
– Я знаю больше слов, чем кажется людям, – скромно ответил эвакуатор и потряс планшетом.
– Не забывай – это просто умственное упражнение. Для развития воображения.
– Если всё, что мы знаем о мире, верно, – произнёс Аслан, – то таких человечков просто не может существовать, вот и всё. Что тут думать.
– Хорошо тебе, – вздохнул Питер. – А если бы ты встретил такого вот маленького человека? Даже двоих. Один здоровый, а другой больной. К примеру. Что бы ты сказал?
– Я бы молчал, – ответил эвакуатор.
– Почему?
– У меня на службе и так дела не очень, как ты знаешь – сказал Аслан. – И лишняя комиссия по душевному здоровью мне совершенно ни к чему.
Питер думал несколько секунд, затем произнёс:
– А если серьёзно?
– Что серьёзно?
– Ты увидел вот такого, – Питер терпеливо показал пальцами размер, – человечка.
– Чисто теоретически?
– Чисто теоретически.
– Ну, я бы начал строить версии.
– Гипотезы.
– У нас версии.
– Хорошо, версии, – согласился Питер.
Аслан поудобнее умостился на кресле и сделал движение, словно сунул в рот мундштук невидимого кальяна.
– Значит, в какой-нибудь лаборатории древних, которую кто-нибудь нелегально откопал и воспользовался…
– Так, – преувеличенно бодро сказал Питер.
Аслан его не слушал.
– …вывели гомункулуса, но он оказался… э-э… имбецилом. Что неудивительно при таких размерах мозга. Тогда они решили попробовать ещё раз. Второй тоже оказался имбецилом, к тому же больным, потому что им не хватило гомункулусного порошка…
– Порошка? – переспросил Питер.
– Порошка, – подтвердил Аслан. – Гомункулусного порошка древних. Разводишь яблочным вином один к пяти, закрываешь колбу. Через неделю там заводится гомункулус-имбе-цил, потому что разве это пойло можно называть вином?
– Аллах ведь запрещает тебе спиртное, – Питер прищурился.
– Я не буду отвечать на этот двусмысленный намёк, – ответил эвакуатор.
– Ясно. И каковы твои действия?
– Ну как. Я соберу этих человечков в коробочку и отдам их тебе. Для опытов. А сам пойду искать тех, кто откопал ту лабораторию.
– И всё? – спросил Питер.
– И всё, – сказал Аслан и как следует потянулся в кресле.
– Жидковато.
– Жидковато? – возмутился Аслан. – Жидковато?! А ну, давай твою версию. Я так понимаю, ты этого и добивался, хорошо же. Дано: ты прямо сейчас видишь двух маленьких человечков. На камине. И ты трезв.
– Хорошо, – сказал Питер, внимательно глядя на пустую каминную полку. – Я не буду плодить сущности. Я буду мыслить просто. Значит, существует страна, назовем ее Микропутией.
– Ах вот оно что! – сказал Аслан. – Всего-то.
– Где эволюция… месье королевский эвакуатор, надеюсь, вы помните, что такое эволюция? – пошла другим путем. И путь этот заключался в уменьшении размеров биологических объектов в целях экономии… эмм… жизненного пространства. Я думаю, у них государственная политика, поддерживающая рождение ма-аленьких детей.
– А также ма-аленьких котят, щенят и этих, как их… имбецилов, – благодушно поддержал Аслан.
– Совершенно очевидно, – продолжал Питер, – что эта стратегия принесла свои плоды. Доказательством чего и является реальность, данная мне в ощущениях, – Питер сделал широкий жест и указал на камин с воображаемыми человечками на полке.
– А что значит «микропут»?
– Это как «лилипут», – объяснил Питер. – Лилипут – это от искажённого английского «маленькая нога». Микропут, соответственно, «очень маленькая нога». Всё просто. Можешь записать, кстати.
– Браво, – с неприличным воодушевлением сказал Аслан. – Браво. Из всех твоих бредовых идей эта – действительно самая простая.
– Я беспокоюсь за тебя, друг мой, – сказал Питер. – Угасающая фантазия – признак близкой старости.
– Цепные псы королевства, – ответил Аслан, – в фантазии не нуждаются. Тем более в старости.
Оба фыркнули. Питер поднял палец.
– Но самый главный вывод в моей гипотезе…
– Версии, – сказал эвакуатор.
– Версии. Самый главный вывод – это то, что мы ничегошеньки не знаем о мире. У нас буквально под носом или прямо над головой творятся чудеса, а мы не видим. Погрязли в мелочах.
Стукнула дверь. Что-то с грохотом упало.
– Кто там? – не поворачивая головы, спросил Питер.
– Вешалка, – ответил Аслан задумчиво. – И кто-то, похожий на Жака.
На пороге действительно стоял Жак. Более всего свободный финансист и куратор королвевских поставок напоминал приморскую сосну в период осенне-весенних штормов, при условии, конечно, что сосны могут нечленораздельно разговаривать.
– Дрррррррррррузьяаааа! – крикнул Жак.
Это слово он выкрикнул трижды. В последний раз – с радостными интонациями узнавания. Друзья остолбенев следили за задумчивой кривой, по которой куратор службы поставок двигался к ведомой только ему цели. Отчётливо и разнообразно запахло спиртным.
– Пятьдесят франков за, – быстро сказал Аслан.
– Отвечаю сотней, – немедленно откликнулся Питер.
– Друг называется, – сказал Аслан.
В этот момент Жак остановился посреди гостиной. В его левой руке был зажат плакат, явно откуда-то содранный.
– Друзья, – сказал он. – Мы!
– Так, – сказал Аслан.
– Пригла…шены! – закончил Жак. Слово далось ему с трудом.
– Польщён, – сказал Питер. – Аслан, ты польщён?
– Куда? – спросил Аслан.
– В уборную! – ответил Жак. Он бросил плакат на пол, старательно наступил на него ногой и подчеркнуто прямо пошел, действительно, в уборную. По дороге господин свободный финансист весьма причудливо сочетал своё в высшей степени нетривиальное поведение с банальностью оглашаемых им истин. Так, Питер и Аслан узнали, что мир – дерьмо, любовь – обман, и одни вы у меня остались.
– Боюсь, что-то серьёзное, – сказал Питер.
– Да, – сказал Аслан. Он разглядывал плакат, поднятый им с пола. – Давненько он не возвращался домой так феерично. Дня два как минимум.
– Богемная жизнь, – лицемерно вздохнул Питер. – Светский лев.
– Самое ненавистноеееее! – горько орал Жак уже из уборной. – Что может быть между славным, обеспеченным мужчиной и красивой женщиной, так это дррружбаа!
– Ведь дррружбаа! – перекрикивая шум воды, кричал он, – это гаррантия отсутствия плотской любви!
– Гарантия отсутствия, – задумчиво повторил Питер. – Он тоже записывает слова?
