Картина снята в готическом духе — полуразрушенные замки, блещущие среди жестокого ливня молнии, гробы и могильные кресты, романтический одержимый персонаж (Колин Клайв прекрасно сыграл безумного доктора, в глазах которого — одновременно и болезненный огонек, и глубокая уверенность в собственной правоте). В изобразительном плане она стала наследницей работ немецких экспрессионистов 20-х годов — Р.Вине, Ф.Мурнау, Ф.Ланга, П. Вегенера, — которые были еще свежи в памяти кинорежиссеров тридцатых. Например, каморка, в которой Генри Франкенштейн держит монстра — чудовищно искаженное пространство с причудливо изогнутыми кирпичными стенами и единственным зарешеченным, выходящим в никуда окном в центре, притягивающим взгляд, гипнотизирующим, формирующим вокруг себя нереальную территорию, которая символизирует сумбур и безумие в голове кошмарного создания. Эти кадры сразу вызывают в памяти изломанные, неестественно искривленные, болезненные декорации классических фильмов Р.Вине «Кабинет доктора Каллигари» и «Раскольников» («Преступление и наказание»), где аналогичные конструкции также были призваны отразить особенности восприятия больного сознания главных героев. Позже подобным приемом весьма успешно воспользовался Альфред Хичкок, когда в «Завороженном» продемонстрировал причудливый сон психически больного человека. В фильме Дж. Уэйла вообще много визуальных находок — например, драматическая сцена, когда доктор и его создание, разделенные неким вращающимся мельничным механизмом, пристально смотрят сквозь него друг на друга, и их лица меняются, словно высвеченные вспышками стробоскопа. И удивительно выразительный, незабываемый кадр в самом финале — неестественно огромная мельница, которая, словно бредовое видение Сальвадора Дали, стремительно машет пылающими крыльями на фоне сумеречного, покрытого тучами неба…
Однако главной причиной грандиозного зрительского успеха стал монстр — его необычайный грим и оригинальная трактовка образа.
Первоначально на роль чудовища Франкенштейна предполагался Дон Чейни, «человек с тысячью лиц», незаурядный актер и великий мастер грима, прославившийся тем, что для каждого фильма сам разрабатывал новую эффектную маску. Казалось бы, эта роль просто предназначена для него. Однако незадолго до начала переговоров об участии в фильме Чейни умер от рака горла.
Следующим претендентом стал Бела Лугоши, сыгравший Дракулу в одноименном фильме. Были даже сделаны кинопробы, однако актеру категорически не понравились ни роль, ни идея подолгу носить тяжелый грим.
Не сумев заполучить мэтров хоррора, Уэйл уселся в столовой киностудии «Юниверсал» и начал делать карандашные наброски обедающих актеров, чтобы прикинуть, на ком из них будет наиболее выразительно смотреться грим монстра. Так судьба внезапно улыбнулась Борису Карлоффу (псевдоним Уильяма Генри Пратта), старательному и небесталанному британскому актеру, которому многолетняя работа в кино и театре, увы, принесла к тому времени лишь весьма скромный успех.
Визуальный образ монстра отчасти был позаимствован из короткометражки Д.Доули «Франкенштейн» (1910): высокая фигура, массивный торс, необыкновенно длинные пальцы, цилиндрическая голова со следами аутопсии, кривящиеся в непроизвольных гримасах губы. Однако гримеры под руководством художника Джека Пирса значительно переработали и обогатили образ. Команда гримеров каждое утро работала по несколько часов, придавая лицу Карлоффа анатомически достоверные черты трупа. Крышка черепа существа после пересадки мозга была наскоро прихвачена массивными железными скобами, надбровные дуги стали далеко выдаваться вперед, а из шеи торчали концы электродов, при помощи которых доктор Франкенштейн влил в свое создание живительное электричество. Промежутки между пальцами актера были замазаны черной краской, чтобы визуально удлинить фаланги, а пиджак существу подобрали на пару размеров меньше, чем надо — для того, чтобы внушить зрителю впечатление неимоверной длины рук зловещего создания. Дополнительные оттенки образу монстра придавали бесформенные ботинки на высокой подошве и вшитые в штаны металлические вставки, почти не позволявшие актеру сгибать ноги. Из щупленького Кар-лоффа вышел массивный, угловатый, мощный персонаж с каменным лицом, рычащий вместо членораздельной речи и передвигающийся неловкими рывками.
В книге монстр представал этаким байроническим героем, одержимым местью своему создателю, коварным, ловким и умным интриганом. Однако существо в фильме — не умеющий говорить новорожденный ребенок, волей случая попавший в мощное взрослое тело и оттого способный причинить вред себе и другим. Он тянется к цветам и детям, но первое, что получает в своей новой жизни — кнут Фрица и возгласы отвращения своего «родителя», а его плохая «наследственность» в виде мозга преступника способствует бурным и неконтролируемым вспышкам ярости. Создание Франкенштейна не хочет ничего плохого — но, неуклюже попытавшись поиграть с девочкой, случайно топит ее в пруду… Трагедия монстра, в глазах которого застыло искреннее страдание, вышла в фильме на первый план, заслонив собой даже трагедии убитых им людей.
* * *
«Франкенштейн» снискал потрясающий успех, а Карлофф в самом прямом смысле проснулся знаменитым и наравне с Белой Лугоши стал крупнейшей звездой голливудских фильмов ужасов. Образ монстра стал настолько популярен, что во втором фильме киносериала, «Невеста Франкенштейна», Карлофф в начальных титрах был поставлен во главе списка исполнителей. Любопытно, что в первом фильме он был обозначен весьма лаконично: «?».
Второй фильм, также поставленный Дж. Уэйлом, в чем-то вышел даже удачнее первого. Монстр, который, разумеется, не погиб в пылающей мельнице, а провалился в наполненный водой подвал, несколько очеловечился, теперь Борис Карлофф не только зверски рычал и неуклюже размахивал руками, но и получил возможность подключить свое актерское мастерство. Его неповторимая улыбка, зловещая, но в то же время по-детски доверчивая, пробирает до костей. Отшельник, на хижину которого монстр наткнулся во время скитаний по лесу, научил его говорить — старик был слеп и оттого не испугался отталкивающей внешности гостя… Впрочем, реальность вновь нарушает душевное равновесие обретшего было дом существа: его узнают охотники из поселка, и ему вновь приходится бежать. В конце концов монстр приходит к доктору Франкенштейну, также чудом выжившему после падения с мельницы, с требованием создать ему подругу. Идею поддерживает доктор Преториус (великолепно сыгранный Э.Тезигером), по степени безумия весьма успешно соперничающий с Генри и также занимающийся опытами по оживлению мертвой материи. Их совместный эксперимент завершается успехом, однако оживленная ими женщина истерически визжит при виде монстра, не скрывая своего испуга и отвращения — и тот в ярости уничтожает лабораторию вместе с доктором Преториусом и своей неудавшейся супругой.
Бела Лугоши, который всю жизнь не мог себе простить, что отказался от роли монстра, в итоге все-таки появился в киносериале: в третьем фильме под названием «Сын Франкенштейна» он сыграл Игоря, зловещего, похожего на Распутина старика со сломанной шеей, ставшего товарищем и злым гением монстра Франкенштейна. Это была далеко не первая и не последняя встреча на экране Карлоффа и Лугоши. Режиссеры хорроров охотно сталкивали в своих фильмах двух актеров, сыгравших великих киномонстров тридцатых — в основном в образах противоборствующих безумных ученых («Черный кот», «Ворон», «Невидимый луч»).
Третий фильм делал другой режиссер — Роланд Ли. Уэйл явно устал от сериала, уже во второй части он начал исподтишка высмеивать первую, вставляя откровенно комические эпизоды. Устал и Карлофф, возраст которого перевалил за полвека и которому уже нелегко было целыми днями таскать на себе тяжелые грим и костюм. На протяжении почти всей третьей серии он пребывает в состоянии комы на ложе, функции же главного злодея, убийцы и чудовища исполняет демонический Игорь.
Увы, неизгладимая печать всеобщей усталости лежит на всем фильме: он статичен, затянут, плохо состыкован сюжетно. Поскольку К.Клайв умер в 1937 году, сериал был продолжен без участия Генри Франкенштейна: главным персонажем фильма стал взрослый сын доктора в исполнении Б.Рэтбоуна. Вольф Франкенштейн приезжает из Англии в родовое поместье, чтобы примириться с жителями поселка и попытаться снять проклятие со своей фамилии, но проклятие оказывается сильнее. Обнаружив находящегося в коме монстра, он загорается идеей реанимировать его и довести до конца дело своего отца, сделав монстра полезным членом общества. Стоит ли говорить, что эта идея в очередной раз приводит к многочисленным смертям и катастрофам?
Погибшие в третьем фильме монстр и Игорь были без всяких внятных объяснений оживлены в фильме «Призрак Франкенштейна» Эрла Кентона. В дальнейшем подобная история неоднократно повторялась в различных сериалах ужасов — с каждым новым фильмом Фредди Крюгера, Джейсона Вурхиса и Кожаное Лицо уничтожали все более изощренными и надежными способами, однако великие маньяки как ни в чем не бывало оживали в продолжениях. Коварный Игорь разыскивает другого сына барона Франкенштейна, Людвига, и обманом заставляет его пересадить монстру собственный мозг, собираясь в результате этой операции завоевать мир — не совсем ясно, правда, каким образом.
