кто-нибудь из них посмотрит вниз, то увидит его.
Он метался взад и вперед, как крыса, и в конце концов перебрался через гребень склона долины в странные высокие земли с искривленными каменными колоннами, расщелинами и впадинами, заросшими колючими деревьями.
Когда сумерки опустились на горы, и Хуэй вздрогнул в ложбине, едва достаточной для пустынной кошки, эти голоса начали удаляться, и он понял, что они прекратили поиски. Когда наступила ночь, он набрался достаточно храбрости, чтобы выползти из своего укрытия, но даже тогда он вздрагивал от каждого шороха ветра, кружащегося вокруг скал.
И только тогда до него дошла правда о его ужасном положении. Он был один, в горах, вдали от каких-либо поселений, зажатый между палящей дневной жарой и пробирающим до костей ночным холодом. У него все еще был его бурдюк с водой, но это было все. Хлеба не было, и некому было научить его выживать в этом жестоком месте.
Хуэй тяжело опустился на камень и обхватил голову руками.
Но он не мог так легко сдаться, не тогда, когда тосковал по всему, что потерял. Когда древесный дым поплыл по ветру, Хуэй последовал за ним.
Из укрытия он смотрел вниз на костер, ревущий в центре круга плоской земли, защищенной от резкого ветра с трех сторон высокими скалами. Вокруг костра раскинулся лагерь военного отряда гиксосов. Победоносные воины сидели на корточках вокруг костра, потягивали пиво и смеялись, отрывая куски какого-то сушеного мяса. Один из варваров схватил охапку сучьев, без сомнения, сорванных с этих тонких деревьев марха, и бросил их в огонь. Пламя затрещало и взметнулось выше, закручиваясь спиралью искр.
Янтарное сияние освещало лица воинов, пока они ели. Хуэй мог видеть Фарида и других выживших из каравана, сидящих неподалеку. Они ели, и, судя по всему, им не причинили вреда. Звук фырканья и топота копыт доносился откуда-то близко, где гиксосы держали своих лошадей.
Хуэй наблюдал и обдумывал свои варианты.
Здесь можно было получить один урок. В этом жестоком мире человек не мог выжить в одиночку. Ему нужны были союзники. Его друзья и соседи бросили его. Его заклеймили как преступника. Так почему бы не стать им?
Выбравшись из своего укрытия, Хуэй зашагал вниз по склону горы к лагерю гиксосов.
***
Гиксосский воин взмахнул ятаганом перед лицом Хуэя, повернув его так, что на нем заплясали отблески огня. По режущей кромке полумесяца клинка заиграли блики света. Когда поднялось облако сладкого древесного дыма, сверкая искрами, круг варваров затопал ногами и захлопал в ладоши.
- Отрубите ему голову, - проворчал кто-то на запинающемся египетском языке. Раздался резкий смех.
Белые зубы капитана сверкнули среди черной щетины. В его глазах вспыхнуло пламя. Он играл с Хуэем, устраивая шоу для своей аудитории скучающих бойцов. Хуэй стоял на коленях, склонив голову, но смотрел на своего похитителя исподлобья. На воине была шапка из полированной кожи и нагрудник из мягкой кожи, способный остановить стрелу. Кожа его была оливкового цвета, а щеки загорели, как шкура под воздействием ветра и солнца.
- Я пришел присоединиться к вам, - сказал Хуэй.
Снова смех.
- Ты? - фыркнул капитан. Он посмотрел на своих людей, изображая недоверие. - Ты не более чем мальчишка. На тебе нет мяса. Твоя кожа нежна, как у женщины, которая купается в ослином молоке.
- Неразумно судить только по глазам, - сказал Хуэй. - Я бы подумал, что такой опытный воин, как ты, знает это. Я - преступник, один из самых страшных во всем Египте.
Глаза гиксосского воина сузились. Он еще не верил, но Хуэй заинтересовал его.
- Я убил человека, который причинил зло женщине, которую я любил, - импровизировал Хуэй. - Это был честный бой, но его семья подкупила суд, чтобы наказать меня как можно суровее. Кастрация и казнь. Одно это показывает, насколько опасным они меня считали. Охранники били меня дубинками в течение трех дней. Я выжил. Они бросили меня в глубокий колодец. Я выжил. И более того, я сбежал из этой ужасной тюрьмы, из которой еще не сбежал ни один человек. И с тех пор шакалы властей охотились за мной по раскаленным красным пескам и черным, по городам и фермам и даже на Синае. И ни разу они не были близки к тому, чтобы схватить меня. Хуэй постучал себя по лбу. - Мой мозг. Это мое оружие.
- И твой язык, - усмехнулся капитан. - Ты рассказываешь хорошую историю, в этом нет никаких сомнений, хотя я слабо представляю, сколько в ней правды. Тем не менее, только этим ты можешь развлечь нас во время долгих поездок. - Он обратился к своим людям. - Что скажете?
Воины радостно закричали, потрясая кулаками в воздух.
Плечи Хуэя расслабились. Он рисковал своей жизнью, когда вошел в лагерь. Но, похоже, его суждение было правильным. Это были люди, которые ничего не боялись. Страх порождал подозрения, гнев и смертельные реакции. Но они были настолько уверены в своей силе, что нигде не видели угрозы, и после того, как он стал свидетелем нападения на караван, он не мог с ними спорить.
- Мои люди дали свой ответ. Да будет так. - Воин вложил свой меч в ножны, лезвие запело, когда оно скользнуло в кожаные ножны, и он протянул руку, чтобы поднять Хуэя на ноги. - Меня зовут Кхиан. Это означает “Тот, Кто Скачет С Ветром”. Ты будешь кланяться мне. Ты будешь беспрекословно выполнять все приказы. Работа будет тяжелой, и мы будем требовать от тебя многого, даже от такого высокопоставленного преступника, как ты. Взамен ты не будешь нуждаться ни в еде, ни в пиве. Но если ты ослушаешься, хотя бы раз, Меч Луны снесет тебе голову, и твоя кровь утечет в песок. Ты меня слышишь?
Хуэй кивнул.
Кхиан оглядел его с ног до головы.
- Маленький. Крысеныш. - Он кивнул, размышляя. - Что ты думаешь о наших лошадях, а?
Хуэй уставился на него. Часть его испытывала ужас при виде их – их размера, их силы. Когда он закрывал глаза, он видел их с горящими глазами и острыми зубами, которые могли разорвать плоть человека. Но другая его сторона восхищалась их грацией и умом, который он чувствовал в них.
- Это великолепные звери.
