— Ну, Володя, — сказал Брусков, окончив эту работу и остановив мотор, — надевай шлем и перчатки... Только, смотри, наглухо!
Одевшись, он заботливо проверил скафандр Володи.
— Как будто все в порядке! — произнес он в микрофон. — Я возьму с собой инструменты, а ты понесешь провод в шланге и материалы. Пошли!
Через десять минут оба были уже под торпедой, среди трех стальных колонн. У ног их на сплошном стальном полу, образованном тремя расправленными зонтами, лежали шланги с фидером, изоляционные материалы и разнообразные электрические инструменты с тянущимися вслед за ними проводами из торпеды. Для связи со снарядом был вынесен главный радиоприемный и передаточный аппарат и установлен в стороне на особом ящике. Сильный электрический фонарь, подвешенный под самым днищем торпеды, заливал ярким светом небольшой цилиндрический грот с круглой шероховатой стеной, усыпанной блестками плагиоклаза, темными длинными кристаллами роговой обманки, серо-зелеными искорками авгита.
Брусков быстро определил местонахождение нижнего конца оборванного фидера и небольшим электроотбойным молотком начал пробивать свежеминерализованную оболочку. Электромолоток без усилий входил в нее, легко отваливая целые куски.
Брусков озабоченно покачал головой. Очевидно, процесс отвердения размельченной массы еще не совсем закончился.
Через несколько минут в глубокой выемке показался оборванный конец шланга. Брусков попытался втянуть его в пространство под торпедой, но ухватиться за шланг в узкой выемке было неудобно, и пришлось опять пустить в ход электромолоток, чтобы расширить ее. Лишь после этого с большим трудом Брускову при помощи Володи удалось втянуть конец шланга под торпеду. Узкое отверстие его было забито мелким, как пыль, песком. Надо было прочистить шланг, так как иначе жидкий водород впоследствии не сможет поступать в подземную электростанцию и вся работа экспедиции, все жертвы и усилия окажутся бесцельными. Но прочищать обычными средствами такой тонкий шланг в этих условиях было невозможно. И поэтому Брусков решил отрезать от него кусок за куском, пока не доберется до вполне свободного от песка участка шланга.
Под лезвиями электрических ножниц отлетали забитые песком куски шланга. С каждым отрезываемым сантиметром беспокойство Брускова увеличивалось. Наконец, когда ножницы приблизились почти вплотную к пробитой минерализованной стенке, песок в отверстии шланга исчез. Тогда Брусков принялся за припай нового куска фидера к старому и за соединение стальной спирали шлангов. Володя приготовил раствор изоляции. Как только Брусков окончил свою работу, Володя немедленно наложил на место соединения раствор, который под действием высокой температуры моментально схватил соединенные концы.
— Алло, Никита!.. — отдуваясь, крикнул Брусков в свой микрофон. — Первая часть работы сделана!..
— Поздравляю, Мишук, поздравляю, дорогой! — донесся голос Мареева.
— Обрати внимание, Никита, на огромный недостаток в конструкции наших скафандров.
— В чем дело? — забеспокоился Мареев. — Трудно дышать?
— Нет! — засмеялся Брусков. — В этом отношении все прекрасно... Но пот со лба не могу стереть... Честное пионерское — это ужасно неприятно!
— Ты испугал нас, Михаил, — присоединилась к разговору Малевская. — Кстати, как наш пионер?
— Молодцом, Нина! Без него у меня ничего не вышло бы... Ну-с, будьте здоровы! Принимаемся за верхний конец. Там дело будет проще, он вряд ли забит песком, но добраться до него труднее...
Верхний конец шланга находился почти на уровне днища торпеды и немного в стороне от нижнего конца шланга. Электромолоток должен был произвести здесь еще более разрушительную работу. Втянуть верхний конец шланга под торпеду было невозможно. Приходилось делать в стенке достаточно широкую и глубокую выемку, чтобы можно было достать шланг инструментами и произвести необходимые операции.
Брусков торопился необычайно. С возрастающим беспокойством он оглядывался на израненную, исковерканную стенку, которая должна была выдерживать мощный напор окружающей рыхлой породы. Он работал быстро и напряженно, почти по грудь углубившись в выемку.
— Скорее, Володя! Готовь раствор! — сказал он, задыхаясь. — Следи за минерализованной стенкой. Она может не выдержать напора породы.
— Есть, Михаил! Раствор почти готов.
Уже закончен припай основного фидера. Едва Брусков принялся за соединение резервного фидера, он услышал испуганный возглас Володи:
— Михаил, Михаил!.. Стенка выпячивается внутрь! Я ясно вижу!
— Подожми это место отбойным молотком! — крикнул Брусков, обливаясь потом, но не бросая работы. — Я сейчас кончаю... Алло!.. Алло!.. Никита! Скорее!..
— Слушаю! Слушаю! В чем дело, Михаил? — послышался голос Мареева, полный тревоги.
— Минерализованная стенка не выдерживает напора породы... Я тороплюсь... Кончаю исправление... Требуй немедленно с поверхности пробного напряжения... Скорее!.. Я кончил!.. Я буду ждать в торпеде... Прерываю...
Он хрипел от нечеловеческого напряжения. Пот заливал ему глаза, забирался в рот и ноздри.
— Володя! Живо раствор!
— Есть раствор!
Принимая огромную ложку с раствором, Брусков успел кинуть взгляд на минерализованную стенку. Большой участок ее выпятился внутрь между двумя проломами, как огромный желвак. Рукоятка отбойного молотка, наклонно припертого к стенке, под страшным напором извне почти целиком погрузилась в породу.
— Убери радио в торпеду! — крикнул Брусков. — Живо!.. Я сейчас иду за тобой!..
Его расширившиеся глаза, искаженное лицо, хриплый, отрывистый голос испугали Володю больше, чем самая опасность, надвигавшаяся на них. В ужасе он бросился к радиоаппарату, схватил его с ящика и в один прыжок очутился возле узкой лесенки, спущенной из люка торпеды. Но едва он успел взобраться на третью перекладину, — мягкий грохот, похожий на отдаленный гром, потряс торпеду и оглушил Володю. В следующий момент могучая волна, зеленовато-коричневая, словно осыпанная бриллиантами, хлеснула его по ногам, сорвала с лестницы и швырнула вниз. Он успел заметить, что с той стороны, где работал Брусков, густой коричневый поток, вздувшись, как водопад, ворвался под торпеду. Срывая целые глыбы минерализованной стены и заливая стальные колонны торпеды, он быстро наполнил цилиндрический грот. На мгновение над потоком высоко взметнулась рука невидимого Брускова, мелькнуло стекло его разодранного шлема, затем что-то огромное обрушилось на затылок Володи, он громко вскрикнул и потерял сознание...
* * *
Яркий свет заливал шаровую каюту снаряда. Во всех его помещениях горели лампы, — роскошь, от которой Мареев отказался после разрыва фидера, когда он перевел осветительную сеть на питание от аккумуляторов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
