в тот день все они получили одинаковые инструкции.
Как только он прибыл на территорию ярмарки, то поприветствовал всех своих новых друзей, направляясь от главного входа к колесу обозрения. Аттракцион еще не открылся для посетителей, так что там присутствовали только рабочие, большинство из которых курили или потягивали холодный напиток, устанавливая стенды и аттракционы.
– Том! – Он обернулся и увидел, что Гретхен зовет его из-за прилавка своего киоска. – Хочешь холодной колы? – Она протянула бутылку.
Он остановился, а затем направился к ней.
– Не возражаю. – Хотя они и обменялись любезностями накануне, но не были друзьями. Конечно, он был Барлоу, что делало его известным.
Она открыла содовую и протянула ему.
– День обещает быть напряженным.
Том сделал глоток.
– Сколько я тебе должен?
– Бесплатно. Это за счет заведения.
– Спасибо, Гретхен. Увидимся позже!
Уходя, он сжал в руке холодную бутылку и почувствовал, как волна счастья наполнила сердце. Было чертовски приятно находиться здесь, намного лучше, чем он ожидал. Когда он представлял себе эту новую версию Хейвена, то предполагал, что ему придется воссоздать точную копию Тома, заново переживая все его подростковые драмы, которые включали в себя сидение ночью в своей комнате, ожидание, когда Джеральд постучит в дверь, чтобы поделиться какой-нибудь отцовской мудростью. Вместо этого персонаж эволюционировал, и теперь у него была работа и взрослые друзья. Подобная интерпретация была особенно блестящей. Город и сценарий, возможно, и были частью шоу, но веселились люди определенно искренне. Он видел лица детей на колесе обозрения и знал, что они не притворяются. Они проводили лучшее время в своей жизни, и он был частью этого. Большей частью, поскольку ничего из этого не произошло бы без него и Отиса.
Жизнь в Хейвене означала идеальную погоду, работу на свежем воздухе (вроде как), отсутствие счетов и жалоб. У него было мало обязанностей, и каждый день оборачивался неожиданным приключением. Честно говоря, если бы не отсутствие секса, он мог бы жить такой жизнью вечно.
Добравшись до аттракциона, он заметил, что Отис уже на месте и протирает сиденья мокрой тряпкой, готовясь к предстоящему дню. Когда он быстро повернул рычаг вверх и вниз, колесо пришло в движение ровно настолько, чтобы следующее сиденье оказалось рядом с ним. Заметив Тома, он остановился и улыбнулся.
– Вот он, человек часа.
– Я опоздал? – Взглянув на часы, он отметил, что сейчас девять часов. Если они показывали точное время, он явился на работу как раз в нужный момент.
– Нет, я пришел сюда пораньше, поэтому начал без тебя. Хочешь помочь? – Он протянул Тому тряпку и отступил назад. Пока Отис управлялся с приборами, Том протирал сиденья. Хорошая бездумная работа. Самый лучший сорт. – Мистер Динин заходил прямо перед тем, как ты пришел. Он сказал, что сегодня ты работаешь только до обеда.
Том встал.
– Как так вышло?
Отис пожал плечами.
– Его племянник объявился, и ему нужна работа, как я понял. Это ведь не проблема? Я подумал, что ты захочешь провести немного времени со своей подругой.
– Нет, я не возражаю, – сказал Том, возвращаясь к своей работе. Интересно, что на мистера Динина часто ссылались, но никто его не видел. У него было много власти для кого-то с закадровой ролью. Хорошая работа.
Утро пролетело быстро, многие хотели прокатиться на колесе обозрения. Том с Отисом слаженно работали вместе. Помогали пассажирам садиться по кабинкам, а затем, как только все места заполнятся и ремни будут пристегнуты, они позволяли колесу вращаться шесть раз, прежде чем замедлить его и позволить пассажирам высадиться. После этого они желали всем хорошего дня и начинали все сначала, повторяя всю процедуру с уже новой группой.
Несмотря на однообразие процесса, работа на колесе обозрения заряжала энергией и поднимала настроение. Занятие заставляло время идти быстрее, и вскоре подкрался полдень.
Том показывал племяннику мистера Динина, Неду, как пользоваться рычагом, когда подошла Элизабет и погладила его бицепсы. Сегодня ее волосы были разделены на пробор с одной стороны и мягкими золотистыми волнами ниспадали на плечи. На ней было ярко-синее платье с крошечными желтыми цветочками на воротнике и вокруг пояса. Невинность цветочного принта в сочетании с облегающим фасоном оценил бы любой мужчина.
– Привет, Том, – почти промурлыкала она. – Есть шанс, что ты захочешь провести со мной немного времени? – Ее губы приоткрылись, обнажив великолепные белые зубы.
Он протянул руку и подмигнул.
– Я весь твой.
Глава тридцать четвертая
Дороти поняла, что прогулка по ярмарочной площади с Энн и родителями утомляет. Она выбрала свое самое нарядное платье из крепа малинового цвета, которое подчеркивало ее темные волосы, и потратила много времени в ванной на прическу и макияж. У нее была четкая цель, и она не заключалась в том, чтобы сниматься в роли послушной дочери.
В машине ее посадили на заднее сиденье вместе с Энн, заставляя чувствовать себя подростком, которого она играла. Вождение Джеральда сводило ее с ума. Так дьявольски медленно. И почему он должен был махать каждому, кто проходил мимо? Если он думал, что его дружеские приветствия попадут в финальное шоу, он ошибался. У Дороти была наготове гораздо лучшая сцена. Все, что связано с Мэрион и Джеральдом, послужило бы просто фоном. Сейчас настала очередь молодого поколения блистать.
Когда они прибыли на ярмарку, то двигались все вместе, заставляя ее испытывать зуд от желания освободиться. Вскоре после этого Мэрион предположила, что дочери, возможно, захотят погулять сами по себе, и Дороти была готова принять предложение, но Энн все испортила:
– Не говори глупостей, мама. Нам нравится проводить с тобой время. – Такой подхалимаж.
Если бы она в тот момент ушла одна, это выглядело бы плохо для фанатов «Хейвена», поэтому она поплелась дальше, каталась на качелях с Энн, согласилась на предложение Джеральда съесть рожок мороженого и поддерживала светскую беседу с Джорджем Боннером и его матерью. И ходила. Бесконечные прогулки по ярмарочной площади, восхищение танцорами польки и наблюдение за молодыми людьми у стендов для метания дротиков, пытающимися произвести впечатление на своих подруг. В их небольшой группе она почувствовала некоторую напряженность между Мэрион и Джеральдом и предположила, что его сюжетная линия пошла наперекосяк, и никто из них не отреагировал должным образом.
Боже правый, если он не догадался, что все это притворство, то был еще большим идиотом, чем она думала.
Честно говоря, пьяным он ей нравился больше. Неполиткорректное мнение, так что она знала, что лучше никогда не высказывать его вслух, но это было правдой. Раньше, когда он пил, то чертовски раздражал, но был гораздо интереснее. Теперь он был таким клубком нервов, что даже нахождение рядом
