— В общем и целом, возможно. Но он был искренним с вами, Настя. Оказалось, что какие-то светлые струны уцелели в его разломанной душе. Любовь к родине — это не так уж и мало. Мы все были уверены, что у прогрессоров нет ничего святого, а оказалось, что все-таки что-то есть.
— Да, патриотические чувства в нас поощряют и развивают с детства, — пробормотала Настя. Затем сказала взволнованно о самом важном. — Обвинение в отсутствии патриотизме будет сильнейшим ударом по моей миссии.
Принц деликатно промолчал.
— И все же я не могу понять по существу, в чем Таубен неправ, — расстроено сообщила землянка, вопросительно посмотрев на рыцаря, — Чувствую, а понять не могу.
— Цель не оправдывает средства, — уверенно ответил собеседник. — В своей искренности Таубен выявил, что отличает мой патриотизм от его понимания. — Никакая цель, пусть даже самая высокая, не может оправдать подлые средства. Лучше пусть гибнет мой мир, гибнет красиво и благородно, чем выживает, становясь подлым. Вечность с Богом принадлежит благородным и только им.
— У нас один писатель, знаменитый в свое время, утверждал, что счастье целого мира не стоит слезы замученного ребенка. Но с тех пор прошли века. Уже никто не понимает его слов. Для нас действительно цель оправдывает средства… Но что же мне теперь делать?!
Этот крик души так неожиданно прозвучал на фоне общефилософского, казалось бы, разговора, что принц невольно мягко улыбнулся.
— Вам, Настя, ничего. Вы можете пересказать наш с вами разговор миникамерам сеньориты Дианы Ардовой. И пусть в вашем Центре ругают Таубена за неуместную и неосторожную откровенность.
Настя улыбнулась в ответ. Принц покрутил кольцо с печаткой, опустив глаза.
— Вам жалко Таубена? — спросила девушка неожиданно проницательно.
— Он был бы оскорблен, если бы слышал вас, — усмехнулся принц. — Но вы правы. Я его понимаю теперь. Погибшие геологи действительно заплатили жизнью за выполнение своего долга перед родиной. Нехорошо покрыть их смерть полным забвением.
— Что вы хотите предложить мне сделать? — девушка оперлась локтями о каменный стол, уткнула подбородок в переплетенные пальцы рук и внимательно смотрела на рыцаря. Тот в очередной раз улыбнулся, на этот раз, обрадовавшись ее догадливости. Но секунду спустя снова стал серьезным. Пристально посмотрел ей в глаза.
— Я доверяю вам, Настя. И хотел бы вместе с вами оказаться на месте гибели тех геологов. Это именно те сведения, которые мне сообщила в прощальном письме Ульфия. Я там уже был. Там есть, на что посмотреть прогрессорам. Я хотел бы вместе с вами решить, что можно доводить до сведения вашего Центра, а что — нет. Вы же понимаете, что мы будем сопротивляться появлению урановых рудников в Гримальской пустыне.
— Да, вы будете сопротивляться. Но что вы сможете противопоставить землянам, пришедшим во всеоружии? — с горечью уточнила девушка.
— Они уже готовы прийти во всеоружии под предлогом мести. Возможно, осмотр места гибели геологов, совместный осмотр прогрессоров и остарийцев, как-то смягчит напряженность. Если же нет — то тогда и обдумаем другие варианты.
— Но это такая ответственность! И вы хотите возложить ее на мои плечи?!
Принц вздохнул, помедлил, прежде чем ответить.
— Об этом я не подумал. Но кроме вас мы доверяем только Айвену Рудичу. Только вы двое и способны, на наш взгляд, учесть интересы остарийцев в нашем сложном положении.
Фенелла вскочила и бросила нетерпеливый взгляд на мужа. Тот развел руками, показывая, что не в силах ее остановить. Мгновение спустя его любопытная супруга уже сбегала по винтовой лесенке в сад.
— Оу, никогда нельзя осуждать ближних, отольется самому точно тем же, — вставая, пробормотал принц, оценив решительный настрой и загадочное выражение лица подбежавшей Фенеллы. — Только осудил Таубена за беспечность и сразу же сам забыл, что неподалеку могут быть любопытные слушатели, понимающие язык прогрессоров.
Фенелла присела в приветственном реверансе.
— Ваше высочество, — сказал дон Гай, кланяясь в ответ, — я рад вас видеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Надеюсь порадовать вас еще больше, — ответила Фенелла, не обращая внимания на усмешку в его глазах. — Могу позвать к вам Айвена. Он сейчас в замке. В очередной раз убеждает дона Альвеса, что у Лианды вполне обычное для беременной женщины недомогание. А вовсе не смертельная угроза для жизни. Между прочим, Айвен уже год назад узнал про урановые рудники и рассказал нам с Сидом. И никто из нас не выдал этой тайны!
Принц еще раз учтиво поклонился.
— Вслед за королем я высоко ценю ваше умение молчать, Фенелла. Будьте любезны, позовите Айвена Рудича. И дона Альвеса также, если это никого не затруднит. Настя права. Тяжесть предстоящего решения должна быть разделена на нескольких людей.
Услышав, что речь идет о важнейшей государственной тайне, Айвен Рудич и дон Альвес сразу же вышли в садик западного крыла замка.
— Я надеюсь, других слушателей у нашего разговора не будет? — поинтересовался наместник Альнарда, разглядывая свое кольцо-печатку.
— Нас можно услышать с галереи, — ответила Фенелла, смутившись. — Но там сейчас Сид. Он, конечно же, предупредит нас, если рядом кто-нибудь посторонний появится.
— Ну дон Сид само собой, — вздохнул принц Гай и пересказал подошедшим людям их разговор с Настей.
— Там, на месте гибели геологов осталась их машина со всеми результатами экспедиции. Ее нельзя обнаружить со спутников, потому что геологи загнали вездеход в пещеру, выложенную железистыми породами, если я правильно употребляю слова.
— Вы правильно употребляете слова, дон Гай, — задумчиво ответил Айвен. — Возможно, лучше оставить все как есть? Ничего не трогать?
— Нет, уже не лучше, — вмешалась Настя. — Таубен знает, что дону Гаю кое-что известно. И, даже если не через меня, то он все равно сделает все возможное, чтобы заполучить нужные сведения. Надо его опередить. И да, самим оценить информацию и решить, что же с этим делать. Не исключено, что вездеход придется уничтожить, хотя… Хотя после такого в моей характеристике наверняка появится клеймо предательницы.
Она тяжело вздохнула, явно задумавшись о своей миссии.
— Не переживай, Настюш, — с сочувствием сказал Айвен. — В моей характеристике уже с Четвертой ступени первым пунктом стоит, что я мальчик безыдейный до цинизма. И ничего. Живу нормально, как видишь.
— За что это они вас так, Айвен? — удивилась Настя.
— Ну-у-у… Я действительно постоянно сбегал с патриотических утренников. Реально тошнило. Не перевариваю, когда слишком пафосно.
— Неглубоко они смотрели, твои наставники, — сказал дон Альвес. — Ты вовсе не циничный.
— Ты вправду так думаешь, Альвес? — неожиданно смущенно спросил прогрессор.
— Вправду, — с еле заметной улыбкой ответил рыцарь. — Как же я могу считать тебя циничным, если вижу, как серьезно ты относишься к дружбе со мной.
Несколько минут все молчали. Потом с галереи спустился Сид и поклонился присутствующим.
— Вы ведь понимаете, что я не отпущу Фенеллу одну в Гримальскую пустыню? — поинтересовался он.
— Вашего общества принцессе будет недостаточно, дон Сид, — вздохнул дон Альвес. — Ее сопровождать придется мне. Но не представляю, как я оставлю Лианду одну?
Айвен Рудич демонстративно тяжело вздохнул в ответ.
— Твоя Лианда, Альвес, это не маленький ребенок. Я уже наслышан хотя бы об истории вашего знакомства. Сколько времени она успешно отбивалась от разбойников, пока ты не подоспел на помощь?
— Это все в прошлом, — помрачнел рыцарь. — Сейчас она так беззащитна…
— Ты уже замучил жену опекой, она мне сама это сказала. Ничего не случится дней за десять вашей разлуки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но и тебя не будет рядом, Айвен, — нервно уточнил муж прекрасной Лианды.
— А вот это уже засада, — признался прогрессор. — И вовсе не из-за Лианды, ей всегда сможет помочь мой заместитель. Но реально боюсь оставить без присмотра своих учеников.
— Ну, твои бандиты точно не пропадут.
