Только есть и сторонники иной точки зрения. Они сомневаются: всегда ли и во всех ли отношениях вытеснение язычества христианством (или исламом) приносит благо обращенным народам, означает культурный прогресс? Их аргументы тоже не сбросишь со счетов.
Хрестоматийный пример: христиане-конкистадоры разрушили великие «языческие» цивилизации инков, ацтеков, майя отнюдь не во имя культурного прогресса. А вспомните судьбу искусства античного Средиземноморья: понадобился взрыв Ренессанса, чтобы христианская Европа вновь обрела великие творения своих «языческих» предков. Наконец, есть народы, к прогрессу которых ни христианство, ни мусульманство не имеют никакого отношения. Японцы, к примеру, не одну тысячу лет упорно исповедуют синтоизм — веру, по всем меркам мировых религий, языческую. Однако это не помешало им сделаться одной из самых передовых (в смысле цивилизованности) стран. И эти наисовременнейшие люди упорно продолжают молиться душам своих предков и природным богам — стихиям.
Читатель может возразить: «языческие» культуры таежных охотников и рыбаков древнего Прикамья или Югры очень проигрывают в сравнении с наследием великих цивилизаций Америки или Средиземноморья. Но, во-первых, культура — своеобразное духовное тело народа. Она так же неотделима от его истории, трудового опыта, бытового уклада, как неотделимы от каждого из нас наш рост, комплекция, форма носа, разрез глаз. И сравнение по принципу «ниже — выше» тут просто неуместно.
Во-вторых, так ли уж бедны, так ли уж лишены общечеловеческой ценности культуры древних поселенцев Урала, дошедшие до наших дней (увы, не без потерь) вопреки разрушительным усилиям и христианских миссионеров, и большевистских экспериментаторов? Даже явленный ими запас прочности заставляет отнестись к ним с уважением.
Религии прауральцев
«Идолам, солнцу, огню, воде, камению, древлю, волам, козам, и кудесникам, и волхвам, и золотой бабе…» — такой вот перечень объектов поклонения и почитания древних югорцев приводят первые русские летописцы. И это вполне естественный набор божков для людей дохристианской веры. Все языческие идолы — обожествление сил природы, родовые фетиши.
Точно такой же перечень и у тогдашних греческих и славянских «язычников». Бог-громовержец Зевс в принципе выполнял те же функции, что и старославянский повелитель молний Перун и демиург (главный бог, сотворитель всего сущего) Нуми-Торум у манси, или Ен у коми.
И вообще, у уральских народов к началу нынешней эры сложился устойчивый и вполне их устраивающий взгляд на строение мира и место всего сущего в нем. Конечно же, воззрения их по нынешним оценкам кажутся наивными, но — по самому большому счету — они мудры и исчерпывающе целостны. Древние уральцы, не имея еще понятия о сложных причинах многих природных процессов, создали тем не менее стройные системы миропонимания, главной особенностью которых было триединство мира. Прауральцы были уверены, что в среде их обитания — среднем мире, одном из трех (еще есть верхний и нижний миры), созданных богами, — человек был только одним из божьих творений. Не хуже, но и не лучше других. Коми и манси были убеждены, как Маугли, что они и звери — существа одной крови. Многие всерьез вели истоки своих родов от животных. Большинство предпочитало медведя, но не чурались числить в своих предках и оленя, и сову, и даже лягушку. Лягушка вообще у многих народов считалась переродившимся человеком, и вредить ей считалось великим грехом. Верили в возможность временного перевоплощения человека в зверя, птицу. Причем не только шаманов и колдунов.
Но не так же ли мыслили и древние славяне? Не зря до наших дней дошла милая сказка об Иванушке-дурачке, которому выпало счастье получить в жены лягушку. Иванушка, возомнивший, что само по себе обладание человеческим обликом уже возносит его над окружающим миром, создал массу неприятностей и себе, и своей жене, когда сжег ее лягушкины личины.
Сказка ложь, да в ней урок — не возносись, человек, перед животным!
Этот же урок нам подают и современные индуистские верования, признающие переселение человеческой души после смерти тела в любого представителя фауны и флоры. Так что наши уральские предки вовсе не отличались в этом ни от древних американцев, ни от африканцев. Один пример: перед тем как идти на медведя, долго убеждали свою будущую жертву в вынужденности этого поступка. Даже угощали его дух сладкой кашей, чтобы задобрить и убедить в необходимости подставить тело под смертельный удар. А после удачной охоты, освежевав тушу, охотники почтительно хоронили голову и кости забитого медведя (такой обычай у обитателей печорских лесов сохранялся еще в XIX веке).
Человек дохристианской эпохи на Урале считал себя в сродстве не только с животным, но и растительным миром. Не отказывал он, к примеру, и деревьям в праве иметь душу. Сохранившийся в языке коми обычай называть деревья подтверждает это. Шумящие листвой или зелеными иглами растения они называют «ловья пу» — дерево с душой. Если же разговор идет о сухостое, мертвом дереве, его пермяк обозначает «ловтом пу» — дерево без души. А уж коли ты признал дерево обладающим душой, то и обращайся к нему, будь любезен, подобающе. Если желаешь, к примеру, чтобы дерево кедра или ели принесло больше шишек, попроси его хорошенько, принеси жертву. Может, его душа — «лов» — и откликнется на твою просьбу.
Вот эта близость язычества к природе — непреходящая ценность древней веры уральцев. Обожествляя природу, наши предки в то же время и пристально всматривались в нее, фиксировали в своей памяти все особенности ее проявлений, изменения хода естественных процессов, их причины и связи. Из наблюдений постепенно возникала целостная система примет, с несомненной очевидностью указывающих близость смены погоды, виды на усожай, время удачной охоты и т. п. Все эти приметы старательно закреплялись в памяти людей, в форме обряда или заклинания передаваясь из поколения в поколение.
Так утвердился на Урале обряд моления дождя в начале мая, когда проклевывались на пашне первые всходы яровых и для их успешного роста так нужна была влага.
Языческий обряд окуривания животных перед выпасом тоже возник на основе найденного путем долгих наблюдений способа борьбы с паразитами и распространителями эпизоотии…
Поначалу просьбы богам возносили без всякой системы. Возникала надобность — обращались, кто как умел. Но постепенно начала складываться некая процедура, перешедшая в мистический ритуал, процедура общения с потусторонними силами. И появился целый слой людей, ее производящих — священнослужители. С позиций современной науки трудно, конечно, признать обоснованной убежденность языческих служителей культа в своем высоком предназначении, однако есть заслуживающие доверия свидетельства, что многие из них владели даром предвидения (или прогнозирования), умели врачевать и влиять на сознание верующего.
Но не все служители культа были добры к людям. Во многих преданиях коми и манси сохранились персонажи — злые колдуны и волхвы. Те, кто не столько помогали своим соплеменникам общаться с богами, оберегали их от хворей и испрашивали у обитателей верхнего мира покровительства в охоте, но и присваивали себе власть в общине, и, опираясь на нее, бесцеремонно вымогали у рядовых общинников приношения. Часто, не довольствуясь тем, что им приносили, волхвы организовывали ватажки, чтобы терроризировать селения, грабить жителей, уводить скот. При сопротивлении непокорных убивали. В народных сказаниях сохранилось много упоминаний о темных деяниях колдунов. Нередко, говорилось в тех же источниках, люди не выдерживали неправедных притеснений, восставали. Так, возмущенным народом был сожжен со всем награбленным имуществом в своем доме могущественный колдун Юрка.
Можно утверждать, таким образом, что не нашего это времени достижение — восставать на вероучителей своих. Потому как не только в наступившие времена пастыри забывали долг свой и вместо забот о душах паствы чрезмерно предавались заботам о благах своих.
Христианизация уральских народов
Христианство пришло на уральскую землю с северо-запада, по тем же дорогам, которые издревле избрали новгородские ушкуйники и московские рати для обирания племен Перми (коми), вогулов (манси) и югры (остяков-хантов).
Но следует отметить: миссионерская деятельность шла впереди фактической колонизации края. Приуралье было в основном окрещено до того, как сделалось полноправной частью Московского княжества. Прежним владетелям этих краев, новгородцам, никакого дела не было, кто и как управлял уральскими племенами, в каких богов те верили. Лишь бы было что с них урвать. Новгородцы, если удавалось во время набегов, обдирали югру и пермяков и, довольные (тоже, если удавалось), уходили восвояси.
