— Правильно, ни один человек в здравом уме не напишет отказ.
— А под пытками! Думай, что говоришь.
— Ну, надо долго пытать, пока человек не предпочтет умереть, не выдерживая боль. Но как потом покажешь изуродованного человека нотариусу? Не забывай, что отказ от наследства пишут у нотариуса и требуется присутствие того, кто идет в отказную!
— Есть идея! Не надо отказную писать! Едешь с фальшивой женой отдыхать, а там она тонет в глубинах синего моря, ее кушают на ужин акулы и прочие морские жители — все! Богатство достается единственному мужу.
Стриж серьезно задумался, потом одобрительно кивнул:
— Это предположение годится. Короче, нужны трупы.
— Ты уверен, трупы точно есть?
— Нет, конечно, не уверен. Ну, да, да! Не уверен, и что?
— Зачем же заставил копать? Тут пространства… им все перекопать прикажешь?
— Прикажу. Я люблю приказывать.
— Заметно. Копать придется до следующей зимы, и нет гарантии, что трупы найдут.
— Да, нет ее — гарантии. Но! — Закурив, Стриж рассуждал вполне убедительно: — Если всех троих убили, то их везли одновременно и в одно место. Зима, холод, земля мерзлая — три отдельные ямы не выкопаешь без бульдозера. Кстати, очень разумно выбрано место, земля здесь без примеси глины, рыхлая, с песком. Короче, если есть трупы Лизы и Филиппа, они под нашими ногами… — Машинально Стриж вытащил мобильник. — Да, Захар?
— Я еду на свидание со Светланой, — сказал Захар.
— С кем, с кем?
— Со Светланой. Вчера мне позвонили и обещали свидание.
— Захар! — заорал в трубку Стриж. — Не вздумай идти!
— Да нет, все в порядке будет. Светлана подала сигнал, который только она и я знаем. Если б меня заманивали обманом, она этого не сделала бы.
— Когда у тебя свидание? — не успокоился Стриж.
— В два. Мы с Мишкой едем уже.
— Где? Назови место.
— Отель «Корона», номер 234. Я на всякий случай говорю, хотя думаю, кровавых разборок не предвидится. Пока.
— Черт! — взмахнул руками Стриж. — Сколько до отеля «Корона» ехать?
— Это далеко, через весь город ехать, потом за ним, — ответил Наговицын. — Учитывая время до города, а также пробки на улицах, часа полтора потратишь — в лучшем случае, а то и все три. Бывает, я стою в пробке по сорок минут, но если с мигалкой да по тротуарам… А что случилось?
— Поехали, по дороге объясню. А вы копайте без меня, ты за старшего, — бросил он милиционеру.
— Хоть бы сказали, что мы ищем? — догнал его голос одного из шестерых рабочих, взятых на стройке.
— Когда найдете, не ошибетесь, что нашли. Уж поверьте. Копайте, копайте… квадратно-гнездовым, пожалуйста, квадрат — два на два метра.
А то скажешь им, мол, останки двух страстно любящих сердец ищем, дунут отсюда — только пятки засверкают. Деньги-то за это не платят, строительная фирма гарантировала дневной заработок, кому охота за копейки разложившиеся трупы откапывать?
— Мне 234-й номер, — потребовал Захар ключи.
Администраторша подозрительно на него взглянула и выдвинула требование в ответ:
— Паспорт покажите.
Захар отдал ей паспорт, нет, ей этого мало.
— Фамилию с именем назовите.
— Захар Макагонов. Скажу больше: номер заказан на имя Верхового Всеволода Федоровича.
— Это его отец… приемный, — зачем-то солгал Михаил. — То есть он его приемный сын.
— Вас проводят, это в четвертом корпусе, — отдавая паспорт, сказала она.
Номер — полный аут! Огромный, двухкомнатный, с большой прихожей, с диванами, коврами, статуями и прочим содержимым, чистота — страшно дотронуться до чего-нибудь. Миша рухнул в кресло, огляделся:
— Зачем такой большой номер снимать на несколько часов? Деньги некуда девать?
Захар не ответил, он, отодвинув край занавески, смотрел на улицу. Михаил заметил бар, открыл его, изучил бутылки и вздохнул:
— Жаль, я не пью. Вот раздолье…
Он упал назад в кресло и включил телевизор, от скуки переключал каналы. Вдруг Захар рванул к двери:
— Приехали! С ними Светлячок!
— Стой! — гаркнул Михаил, друг притормозил: — Тебе что сказали? Залезть в номер и ждать, а не бежать как полоумному. Меры предосторожности слышал? Жди здесь!
Захар остался и топтался на месте, пока не открылась дверь и наконец Светлана не очутилась в его объятиях. Он целовал ее лицо быстро-быстро, будто они прощались, а не встретились, прижимал к себе, обхватив руками, потом снова целовал.
— Вы позволите нам войти? — спросил Всеволод Федорович.
— А… Да… — смутился Захар, нехотя отстранив Светлану. — Заходите.
— Спасибо.
Всеволод Федорович (по оценке Михаила — матерый мафиози) прошел к креслу, с ним еще два важных человека, которых он представил:
— Мои помощники: Виталий и Эндрю. А вы друг Захара…
— Михаил, — ответил тот.
Парочка застряла в прихожей, им пришлось напомнить, что собрались здесь по делу, Захар и Светлана устроились на диване, переплетя пальцы рук и плотно прижавшись друг к другу. Девушка показала на Всеволода Федоровича, затем на свои уши, потом ткнула пальцем жениха, он понял:
— Хорошо, буду слушать.
Тем временем Всеволод Федорович, уложив обе руки на трость, присматривался к молодым людям, щуря глаза. Начал он же:
— Вы, Захар, чем занимаетесь?
— Я? — оторвал тот взгляд от Светланы. — Спортсмен. Мы с Михаилом занимаемся борьбой дзюдо.
— М-м… — одобрительно протянул Всеволод Федорович. — Это хорошо, вы сможете себя защитить. Вероятно, мне понадобится ваша помощь. — Светлана насторожилась.
— Помощь? — повторил Захар озадаченно. — Вам?
— Да, мне. Светлана согласилась помочь…
— А почему она не говорит? Простудилась?
— Хуже, Захар, намного хуже, чем вы думаете.
Историю злоключений Светланы рассказывал Виталий, а Всеволод Федорович следил за реакцией обоих парней, как вдруг…
— Всем оставаться на своих местах! — заорал Наговицын, угрожая пистолетом.
Виталий вскочил и… направил пистолет на него, в это время заорал Стриж, у него в руке тоже был пистолет:
— Руки! Это милиция!
— Ребята, ребята… — подскочил Захар, Михаил лишь плечи поднял, не понимая, что происходит.
— Я сказал, всем руки в гору! — без перерыва рычал Стриж. — Оружие на пол!
— Виталий, бросай! — скомандовал босс, пришлось подчиниться.
— Сидеть! Буду стрелять! — заладил Стриж. — Руки в гору! В гору, я сказал!
— Не надо — в гору… — ляпнул Захар.
— Не стреляй! — опомнился Михаил. — Стриж, спокойно, спокойно!
А Всеволод Федорович и не шелохнулся, нет, он поднял, но не руки, а брови. Эндрю, комфортно сидевший в кресле, закинув ногу на ногу, слегка был шокирован: то ли бандиты налетели, то ли придурки шутят. Бедная Светлана вжалась в угол дивана, втянула голову в плечи, кулаки сложила у подбородка, вдобавок и согнутую в колене ногу подняла до груди.
— Эти двое — идиоты? — спросил Эндрю босса.
— Похоже, — согласился тот.
— Говорить только по-русски! — проревел Наговицын.
В конце концов, по настоятельному требованию Стрижа, пожав плечами, первым поднял руки Всеволод Федорович, за ним Виталий с Эндрю, последний положение ног не поменял. Разозлившийся Захар выбросил руки вверх во всю длину и принялся мерить шагами комнату. Михаил, сплюнув в сердцах, тоже поднял руки, а Светлана, словно по команде, показала ладони.
— Так, граждане, — не унимался Стриж, — что тут у вас?
— Заговор! — огрызнулся Захар, не прекращая хождение.
— А чего ты руки так держишь? — недоуменно вымолвил Стриж.
— Да пошел ты… — рявкнул тот.
— У вас все в порядке? — неизвестно кому адресовал вопрос Наговицын.
— Было! — в запале выпалил Захар. — Пока вы не ворвались. Придурки!
— Все живы? — пропустил реплику Наговицын, ему никто не ответил. — Захар… прекрати ходить. Сядь.
Тот упал рядом со Светланой, опустил ее руки и ногу, ехидно процедив в лицо Стрижу:
— Ну что, сцапали банду похитителей?
— Это… — заметил Стриж Светлану.
— Моя невеста, — теперь рычать настала очередь Захара. — Это отец Лизы, той самой, его зовут Всеволод Федорович. Это его помощники, один из них иностранец, уж он порасскажет про российскую милицию, Европа обхохочется. Ну, Мишку и меня ты знаешь. В чем дело?
— Так тут у вас все нормально? — дошло до Стрижа.
— Более чем! — бесился Захар. — Какого черта вы напугали нормальных людей? Можно им теперь опустить руки?
— Да, пожалуй, — разрешил он и оправдался: — Мы решили помочь тебе, думали, тебя, как Светлану…
— У-у-уй! — застонал Захар.
— Ладно, ладно, — вступил Всеволод Федорович. — Все выяснилось, уладилось, мы не в обиде. Вы правда из милиции?
— Будьте уверены, они из милиции, — сказал Михаил с интонацией, с какой говорят о больных на весь мозг, включая спинной.
