но строй на строй, прикрывая хрупкие части тел щитами, они почти несокрушимы. Если же строй разрушен и битва разбилась на отдельные схватки, мертвяки предпочитают сражаться вдвоем-втроем, умело становясь в кучку, щетинившуюся клинками. Стало быть, мертвяки не примут бой в лесу, а постараются встретить людей на ровной поверхности. Умело держась в строю, скелеты, тем не менее, плохо маневрируют, если требуется переместиться с одного фланга на другой. Но схватка, в которой им предстоит участвовать, вряд ли потребует грандиозных перемещений, потому что по сравнению с битвами прошлых лет, ее и битвой — то нельзя назвать. Так, мелкая пограничная стычка. Или, как любят говорить историки — «бой местного значения».
Войско (если можно назвать войском две с небольшим сотни) вышло из города, направляясь к предгорью. Хотя и считалось, что петрол добывают в Саравакских горах, но на самом — то деле источники земляного масла находятся гораздо ближе.
Вся дорога не заняла много времени. Да и какой смысл о ставить город вдалеке от места работы?
Данут, внимательно осматривавший местность, заинтересовался вытянутым холмом, похожим на небольшой курган.
— Что там такое? — поинтересовался он у конта.
— Говорят, какой — то герой похоронен, — пожал тот плечами. — Или, не герой, а чудовище. Кто — то из тех, кто сражался с богами в Саравакских горах.
— Это не те боги, чья кровь превратилась в петрол? — вспомнил Данут рассказ Карагона.
— Может и те, — не стал спорить градоначальник. — У нас много что говорят, но правду никто не знает.
— Даже маги?
— А что маги? — скривился конт. — Они сами не знают, когда правду говорят, а когда врут. Одни маги говорят, что если качать петрол, выкачаем всю кровь богов, а это святотатство. Другие — мол, если петрол качать, можно природу загубить. Вначале бы между собой разобрались, о чем говорить. Если мы все в Единого верим, то какие-такие старые боги? А с природой тоже — если ее не губить, можно без дров остаться. Деревья не рубить, дома не строить. Опять — таки — рыбу нельзя ловить, зверя не бить. И что делать станем? Пахать и сеять — это ведь тоже природу губить. Маги об этом ни полсловечка не говорят.
— А чьи это маги? — заинтересовался вдруг Данут.
— В смысле, чьи? — не понял Старх. — А, ты про то, на чьей они стороне? Маги, они сами по себе. Когда им надо, они нам станут помогать, а когда надо — хоть оркам, хоть мертвякам.
Данут лишь покачал головой. Маги, они сами по себе… Впрочем, сам он живых магов ни разу не видел (впрочем, мертвых, тем более) и, потому, вопрос выбора магов в качестве союзников или противников его не особо волновал.
Ладно, Ящер с ними, с этими магами. А вот курган ему почему — то не нравился. Видимо, взгляд его выдал, потому что Старх сказал:
— Курган в прошлые времена был еще и камнями обложен. Видимо, чтобы покойник не вылез. Но народ, чтобы в горы не ходить, камни расколол и по домам растащил. Камни — то хорошие, плоские. Верно, половина фундаментов в Бегенче из этих камней сложены.
Разговор о героях и чудовищах прежних времен был очень интересен, только затеяли его не вовремя.
Как и предполагал Данут, полчище мертвяков встретили людей на подходе к лесу, прораставшему у предгорий. Издалека «холодная паства» не выглядела ни страшно, ни грозно. Широкий строй мертвяков, вооруженных кожаными треугольными щитами и легкими клинками, скорее напоминавшими шпаги, нежели мечи. Похоже, скелеты (ну, не сами скелеты, а их поводыри) ожидают атаки в центр. Надо проверить.
— Подсадите меня, — попросил Данут идущих рядом с ним людей.
Те не сразу и поняли, что хочет от них молодой предводитель, но потом Старх и один из солдат сделали руки «лодочкой», подняв юношу над головами наступавших.
— Опускайте, — сказал Данут, когда увидел то, что и собирался увидеть — в центре построение мертвяков было более плотным.
Что ж, догадка подтвердилась. Холодные барды знали тактику войн. Ведь чаще всего в битве атакуют именно центр, чтобы пробив его, выйти в тыл. Значит, укротители нежити не стали придумывать ничего нового. Их центр примет основной удар, слегка сдаст назад (вот тут у «холодных бардов» могут возникнуть проблемы, потому что скелеты отступать не умеют), фланги начнут смыкаться, охватывая людей в полукольцо, а потом соединятся за их спинами. А там, сжимая кольцо все плотнее и плотнее, мертвецы примутся убивать уцелевших, пока не прикончат последнего.
Что же, не будем разочаровывать укротителей. Юноша посмотрел на конта и тот кивнул. Данут вышел вперед, повернулся к неширокой колонне и поднял руку:
— На месте, стой! — Когда воины остановились, снова скомандовал: — Разомкнуть ряды! Погонщики — давай!
Одна половина колонны ушла вправо, вторая влево, за спинами людей раздался душераздирающий волчий вой — один, второй, третий, а в открывшийся промежуток выбежали волы. Их было не много — десятка два, но самый страшный звук их жизни придал им вначале страх, от которого следовало бежать, а потом — ярость, когда хочется все крушить и ломать, срывая недавний страх на всех и на всем, подвернувшемся на пути.
Обезумевшие от ужаса волы преодолели расстояние за пару минут, пробили строй скелетов, словно это были не существа с оружием, а густой кустарник, высохший на корню и, оттого превратившийся в хворост. Именно так — сухо и звонко, как хрустит сухая ветка под сапогом охотника, хрустели ребра, позвонки и черепа, попавшие под удары рогов, или очутившиеся на земле, подставили обнаженные ребра под копыта тяжелых животных. Попытки скелетов укрываться щитами или отбиваться клинками, мало к чему привели — кожаные треугольники отлетали, вместе с оторванными костями рук, а шпаги не могли пробить толстые шкуры животных. К тому времени, пока холодные барды сообразили, что следует разомкнуть ряды, пропуская животных, волы уже проделали основательную брешь, проредив «паству» едва не на треть. Но этого рассерженным животным показалось мало. Они разворачивались, сметая тех, кто еще стоял на ногах.
Эх, будь его воля, Данут поступил бы просто. Вооружил бы всех луками и арбалетами. Арбалеты в городе были, луки можно сделать самые простенькие, из черемухи. Ну, а потом обмотать стрелы и болты паклей, намочить, как следует, в петроле, да и пальнуть в мертвяков. Кости, по которым растекся горящий петрол, мгновенно охватит огонь и скелетонам станет не до боя. Конечно, до конца не сгорят, зато будет дым и сумятица, которыми можно воспользоваться. Но, увы, зажженные стрелы метать нельзя. Земля тут настолько пропиталась петролом,
