Лицо «монаха» дрогнуло, он резко глянул на веста. Сказал сквозь зубы:
— Прекрасно. С тебя и начнем.
«Монах» медленно поднялся, степенно повернулся и прошествовал к остальным, стоявшим в отдалении. Заговорил негромко, скупо жестикулируя: очевидно, давал какие-то указания.
Стиснув зубы, Книжник подавил в себе удушливый приступ паники. Скосился в сторону Зигфрида. Спросил сдавленно:
— Ну, что теперь делать будем?
— Импровизировать, — невозмутимо отозвался тот.
Это спокойствие чудесным образом передалось парню.
Он не видел никакого выхода и не находил ни малейшего повода для подобного оптимизма. Но усвоил один важный урок: даже в безвыходной ситуации следует вести себя достойно. И если так держит себя вест, то человеку Кремля негоже выглядеть хуже.
И еще очень хотелось, чтобы этот урок не оказался последним.
Их даже не стали снимать с цепи. Просто схватили и поволокли вдоль длинного зала на скрипучих блоках: балка, к которой они были подвешены, оказалась рельсом, ведущим прямиком к огромному кольцу из стальных прутьев.
Алтарю мрачной подземной секты.
Тот первый «монах» был, очевидно, за главного. Пока прочие члены секты готовили обряд, он разродился пламенной проповедью. Пленники уже одурели от прилившей к головам крови, и смысл его слов с трудом доходил до затуманенного сознания.
— …Вот так и происходит, братья: мерный пульс жизни оставляет Кольца, как камень, брошенный в воду, оставляет круги на ее поверхности. Так зло обращается благом, а смерть — жизнью. Так главное воплощение зла — Кремль — находится в центре мира и продолжает упорствовать во зле, не желая окончательно сгинуть, освободив от себя Землю. Но чудо — от Кремля, как от брошенного в воду камня, расходятся Великие Кольца!
— Власть Великим Кольцам! — нестройно разнеслось в рядах «монахов».
— Садовое…
— Власть!
— Третье транспортное…
— Власть!
— МКАД…
— Власть Великим Кольцам!
«Властелины Колец», — слабо пронеслось в голове Книжника — вместе с досадой на то, что никогда уже в Кремле не узнают всего увиденного им в этом большом мире за пределами древних зубчатых стен. Не узнают ни про эту мрачную секту, ни про секреты Садового кольца и Железного Кладбища, ни про спасительную базу «Северо-Запад», ломящуюся от всего, что так нужно Кремлю.
Все это умрет вместе с ним.
— И не ради своего блага, но ради славы Великих Колец приносим мы эту праведную жертву, — продолжал главный, торжественно возвышая голос и поднимая над головой длинный изогнутый клинок. — Что нужно, чтобы успокоить «демонов Кольца»?
— Кровь! — разнеслось под сводами подземелья зловещее многоголосие.
— Чем умилостивить темные силы Кольца?
— Кровью!
— Чем напоить животворные недра Кольца?
— Кровью…
Уже в полуобморочном состоянии, прося небо только о том, чтобы все побыстрее закончилось, Книжник ощутил как его волокут дальше — к мерцающему кругу из чадящих свечей. Глава секты все же солгал. Первым через расправу предстояло пройти именно Книжнику — просто потому, что он оказался впереди Зигфрида на этом проклятом рельсе! Хотелось выть от тоски и ужаса, но он мысленно повторял себе: я — кремлевский, а кремлевские не пасуют даже перед смертью…
Теперь стало видно, что рельс, по которому скользил блок с подвешенной под ним жертвой, проходит аккурат сквозь кольцо из свитых в «венок» железных прутьев. И когда скрежещущее движение ролика прекратилось, семинарист закачался вниз головой в самом центре страшного алтаря. Глаза с ужасом рассмотрели внизу железо, ржавое от годами струившейся на него влаги, и ниже, на полу, — обильно расползающиеся темные пятна засохшей крови.
— Узрите, братья, эту грешную плоть! — зловеще завывал главный Властелин, и выколотые кольца на его голове наливались краской и сверкали от пота. — Это зло, от которого расходятся священные Кольца! Зло, которое, благодаря нам, обернется благом! Кровь уйдет в землю, на радость Кольцам и в усмирение демонам. Мясо уйдет в пищу верным слугам Колец. Жир обратится в свет сотен свечей!
— Свет… — повторило множество голосов. — Священный свет!
При последних словах, несмотря на ужас ситуации, Книжник отчетливо ощутил удушливый чад свечей, сделанных, как оказалось, из людского сала. И с замиранием сердца представил — сколько же жертв нужно было принести Кольцам, чтобы так осветить этот зал?! И на сколько свечек хватит его тщедушного тела?!
И когда перед глазами сверкнул металл страшного разделочного ножа, он издал вопль, полный мольбы и отчаяния. Ему казалось, что крик этот способен порвать барабанные перепонки всех в этом храме ужаса. Но Мигом позже он понял, что он даже не раскрыл рта.
Крик был беззвучным.
И тем более невероятным оказался отклик на этот никому не слышный вопль — столь же беззвучный, как и последний крик о помощи.
«Держитесь — я иду!»
Уже не было сил спросить — как Лого сможет прийти на помощь через бетонные лабиринты. Да и успеет ли он? Ведь уже занесен для первого удара нож из тонкого гибкого металла — специально для разделки подвешенной в алтаре туши.
Главный наклонился, стремясь участливо заглянуть в глаза жертвы:
— Не бойся, ты умрешь не сразу. Мы не можем лишать тебя счастья участия в своей искупительной жертве. Сначала ты ощутишь избавление от внешнего покрова. Человеческая кожа — это жалкая попытка отгородиться от сущего. Тебе повезло: в последние минуты своей земной жизни ты сможешь охватить всю полноту чувств, прикоснуться к этому миру миллионами оголенных нервов…
Резким движением Властелин вспорол пыльный камуфляж. Тело ощутило холодное прикосновение металла.
— Затем у тебя появится редкая возможность — полюбоваться на собственные внутренности. Ты поразишься, насколько живуч твой организм! Потом ты узришь свои руки и ноги — мы отымем от тела конечности, осквернившие храм Кольца. А потом, если тебе повезет, ты ощутишь самое удивительное чувство — расставание с этим миром и восхождение по Ступеням к Высшему кольцу. В этот момент у тебя будут срезать тонкие пластинки мозга — слой за слоем. А выдержать все это тебе поможет священный, очищающий дым…
В основании алтаря уже тлели какие-то сухие травы, и дым их дурманил сознание, успокаивая и заставляя смотреть на происходящее совсем другими глазами.
Страх прошел. Вместо него пришло любопытство: захотелось вдруг ощутить себя «налегке», освобожденным от надоевшей кожи и опостылевших потрохов. Хотелось даже прикрикнуть на этих неторопливых Властелинов, чтобы они побыстрее исполняли обещанное. Происходящее стало казаться веселым аттракционом, хотелось смеяться и кричать, как при катании на веревочной карусели в Масленицу на ярмарочной площади Кремля.
И потому, когда стены и пол вдруг затряслись, а «монахи» в панике забегали, отвлекшись от жестокого священнодействия, Книжник ощутил легкое разочарование. Ему не терпелось узнать — каково это, пройти Ступени к загадочному Небесному Кольцу? Ведь восхождение это сулило немыслимое удовольствие, а постепенное прощание с телом казалось чем-то вроде избавления от зудящей раны…
Но обряд был прерван новой силой. Оставалось лишь наблюдать за происходящим, которому наркотический транс придавал особые, радужные краски.
Бетон противоположной стены странным образом вздулся, пошел трещинами и вдруг оглушительно лопнул. В туче пыли и разлетающихся обломков показалась чудовищная металлическая морда. Мощные стальные челюсти рвали в клочья железную арматуру, с которой осыпались трухлявые бетонные обломки. Био был похож на огромного жука, прогрызающего ход в толще дерева.
Книжник зашелся в неконтролируемом наркотическом хохоте, дергаясь на цепи, крича с истерическим надломом:
— Жук! Лого — жук! Жучара!
Мощный робот ударил челюстями в бетон — и еще один кусок стены обвалился, образовав достаточный проход, чтобы огромная туша «Раптора» могла частично втиснуться в тесное пространство убежища, рискуя при этом повредить легкий титановый корпус. Целиком он так и не вошел, но и этого дикого зрелища оказалось достаточно, чтобы сектанты в страхе убрались прочь, просочившись через боковые двери. Быть может, это чудовище с мощными клацающими челюстями, со сверкающими красными кольцами объективов и ослепительным лучом прожектора в тучах поднявшейся пыли показалось им разгневанным «демоном Кольца», недовольным приносимой жертвой.
Поводя огромной головой из стороны в сторону, био остановил взгляд на алтаре. Передние лапы-манипуляторы не доставали до пленников, и тогда био обхватил жвалами само железное кольцо. Завыли приводы, челюсти сжались, сминая хитроумную конструкцию. Со скрежетом, визгом раздираемого металла алтарь стал разваливаться, превращаясь в кучу железного лома. «Раптор» подался назад, подтягивая на себя балку с болтающимися на ней пленниками. Книжник все еще бился в истерическом смехе, Зигфрид переносил испытание с присущей воину молчаливой стойкостью. По-видимому, наркотический дым не действовал на него с тем же эффектом, что на более слабого, не искушенного в искусственном «кайфе» парня.
