минуту, пытаясь оценить изменения в собственном состоянии. Лёха, к слову, тоже сосредоточился, чуть ли ни глаза закатил. Явно опасался, что ему передали шило в заднице, от которого у него сейчас тоже проснётся жажда деятельности. Тщетно. Валерка по-прежнему не мог оставаться на месте, и в то же время Лёха только плечами пожал: он, наоборот, с удовольствием бы посидел на камнях.
— Всё, не могу больше, — сдался проводник. — Пойду, разнесу тут всё вдребезги и пополам. Кто не спрятался — я не виноват!
Правда, вопреки собственным словам парень и не думал буянить по-настоящему. Просто снова пошёл по коридору. Медленно, крадучись, и очень сосредоточенно. Сам удивился, когда действительно заметил «склейку». В одном месте коридор был чем-то похож на неудачный кадр панорамы, снятой на телефон. Будто у неумелого фотографа слегка дёрнулась рука, и получилось наложение кадров.
— Вот! Вот эта часть кирпича повторяется! И от этого он получается чуть длиннее, чем другие. И даже смещён вверх на миллиметр! Так идти — не заметишь, а если присмотреться — видно. Вот она, склейка!
— Валера, а может не надо? — оказывается, друзья не остались на месте, а пошли вслед за Птицыным. Он и не заметил. — Мне почему-то в этом месте неуютно. Хочется поскорее пройти мимо!
— Нет уж! Ответственно заявляю, — Валерка поднял голову вверх, обращаясь к гипотетически наблюдающим за ним дивьим. Почему-то он был уверен, что за ними наблюдают: — Что считаю ограничение своей свободы без объяснений причин вопиющим нарушением моих прав. Утверждаю, что я вправе от этого ограничения избавиться, хотя и попал сюда незваным гостем, невольно!
Он ещё не знал, как будет действовать, но чувствовал: здесь, в месте склейки, только и можно выбраться из этого проклятого закольцованного коридора.
Глава 17
Происходит знакомство с дивьими
Физические воздействия на место склейки никак не влияли. Валерка сначала ковырял это место ножом, потом пытался вытащить соответствующий кирпич — всё бесполезно. Краем уха слышал, как за спиной переговаривались друзья.
— Не стоит ему мешать, — это Демьян кого-то останавливает. — Я не чувствую на нём чар. Мне кажется, это что-то внутри. Если же чары… остановив, мы только навредим.
— Но он выглядит, как одержимый! Может быть, он кого-то подцепил? Где-нибудь. Какую-нибудь бестелесную сущность, духа. Я слышала, так бывает! — это Алиса, беспокоится.
— В присутствии Алатырь камня? Девочка моя, ты меня разочаровываешь. Насколько я знаю, основные свойства Алатырь камня изучают в школе. Защита от вредоносных духов — одно из побочных свойств, но яркое.
— Знаю, знаю. Просто забыла. Он никогда себя так не вёл!
— Мы ведь мало знаем о природе князя. Он — проводник. Может, есть какие-то особенности поведения. Вдруг проводнику нельзя долго находиться под землёй?
— Если честно, больше похоже на то, что он малость рехнулся, — это прагматичный Лёха вставил своё замечание. — Может, того? Какое-нибудь обострение? Весна же приближается. Может, у него биполярочка, и сейчас как раз маниакальная фаза?
— Алексей, если ты не прекратишь называть Валеру психом, я откажусь с тобой разговаривать! Ты вечно его подозреваешь в чём-то постыдном и некрасивом! А между тем, душевнобольные пахнут по-другому! Болезнью! Не слишком явственно, но уж как пахнет Валера я знаю лучше всех! Всё у него в порядке!
«Блин, надо мыться почаще, — мелькнула дурацкая, несвоевременная мысль. — А то у Алисы обоняние чувствительное, да и у Демьяна… и вообще на тёмной стороне много таких, чувствительных…» Однако мысль как мелькнула, так и исчезла. Сосредоточиться на чём-то постороннем, не связанном с попытками выбраться из ловушки, было решительно невозможно.
«Кстати да, Демьян прав. Я ведь проводник. Мне по природе положено находить пути между тем и этим! Вот и надо искать!»
Сосредоточиться оказалось совсем несложно. Где-то на краю сознания замаячила граница. «Но ведь это не просто граница между тёмной стороной и верхним миром, — рассуждал Валерка. — Это ещё и граница между явью и навью. Это вообще граница, абстрактная. Между всем, что угодно». Всё ещё сохраняя образ границы на краю сознания, Птицын поднялся на ноги, нащупал руку Алисы — девчонка всё-таки не выдержала, подошла поближе. Видно хотела поддержать своим присутствием.
— Хватайтесь друг за друга, ребята, — сказал проводник. — Хватит нам бродить по этому кольцу, пора идти дальше. — И, дождавшись, когда все возьмутся за руки, шагнул. Только не вперёд, как это происходит в обычном пространстве, и не внутрь, как бывает, когда переходишь из одного мира в другой. Скорее, немного в сторону. Совсем чуть-чуть.
То, что им удалось покинуть ловушку, парень понял ещё до того, как открыл глаза. Осточертевший однообразный звук журчания воды вдруг изменился, в лицо как будто бы пахнуло свежим воздухом. Даже не так. Воздух в тоннеле дивьих людей и без того был довольно свежий, просто он практически не двигался, а тут, словно сквознячок подул. Ну, а открыв глаза, окончательно убедился — вышли.
Коридор, по которому они теперь шли, был втрое шире, освещён ярче. Метрах в ста впереди виднелось какое-то расширение. А, самое главное, по бокам от компании шли дивьи люди. Не конвоировали, просто шли рядом, как ни в чём не бывало. Так же, как и первый увиденный, они были одеты в серо-белые плащи с капюшонами, только в этот раз капюшоны не был надеты на головы, и стало возможным рассмотреть лица более детально. Всё внимание забирали большие, жёлтые глаза с чёрными кружками зрачков. Однако, присмотревшись, можно было разглядеть и большие, заострённые уши, лишь частично скрытые коротким белым пушком на макушке. Очень эти уши были похожи на таковые у летучих мышей, Птицын подумал, что дивьи, должно быть, состоят с этими животными в родстве. Остальные черты лица у дивьих оказались мелкими. Маленькие носы, тонкие, практически отсутствующие губы. Лица дивьих людей не были неприятны, скорее, даже, наоборот, вызывали симпатию. Но ничего общего с человеческими. Это как смотреть в мордочку какого-нибудь лемура, причём не настоящего, а мультяшного. Забавно и вызывает умиление, но трудно воспринимать их, как людей.
— Эмм… здрасьте, — Птицын чувствовал себя донельзя глупо. — Как дела?
— Здравствуй, проводник, здравствуйте, свита проводника, — один из дивьих повернул к Валерке лицо, вежливо улыбнулся, показывая мелкие, треугольные зубы. — Дела нашей колонии идут хорошо, а теперь, мы надеемся, станут ещё лучше. Вы очень удачно к нам зашли, мы давно ждали возможности
