– Меняем курс? – спросил капитан у Нагибина. – Но тогда мы потеряем более суток.
– Курс прежний, – сказал Нагибин.
– Откуда они узнали, что мы освободили судно?
– Узнать не сложно – спутниковый мониторинг, но то, как они оперативно отреагировали, говорит о многом. Именно поэтому курс менять не следует. Передайте, что запрашиваете подтверждения информации.
Вскоре радист сообщил, что не может связаться с корейскими военными, те не отвечают. Через полчаса в двух милях от «Витязя» впереди по курсу поднялся фонтан воды, прогремел взрыв, за ним еще – уже ближе.
– Корабельная артиллерия нас предупреждает, – произнес Нагибин. – Придется все же изменить курс и потерять драгоценное время.
Глава 11
Бывший лагерный конвоир Кун уныло брел по лесу, за ним следовали два автоматчика. Ким Ен Джун постоянно подгонял.
– Быстрее!
За деревьями уже виднелись остатки строений авиабазы.
– Где они?
– Отсюда не видно. Я покажу вход.
Чем ближе подходил Кун к лагерю своих товарищей по островной жизни, тем больше прояснялось у него в голове. Одно за другим всплывали в памяти нравоучения мудрого старика Йона. Не зря он старался, кое-какие убеждения ему удалось привить даже недалекому человеку. Правда и справедливость все-таки всегда оказываются сильнее лжи и ненависти. Страх перед Ким Ен Джуном не миновал, но мысль о том, что он предает своих товарищей, мучила совесть. Кун пошел быстрее, поглядывая по сторонам. Он отлично знал все уловки, устроенные для обороны лагеря Йоном. В одном месте тропинку перекрывала опавшая листва. Вроде бы просто ветер принес листья, но на самом деле…
Кун побежал, втянув голову в плечи. Сзади лязгнули затворы автоматов, раздался крик:
– Стой!
И тут же Ким Ен Джун выкрикнул:
– Не стрелять!
Кун заслышал, как тяжело топочут догонявшие его, перепрыгнул через опавшую листву, пробежал пять шагов и бросился ничком на землю. Спецназовцы, нагонявшие беглеца, не заметили старательно замаскированной растяжки. Тонкий тросик, задетый носком высокого шнурованного ботинка, вырвал предохранительную чеку из привязанной к вбитому колышку гранаты. Скоба отлетела, кувыркнулась в воздухе, и раздался взрыв.
Кун вскочил и побежал, даже не обернулся, чтобы посмотреть на два мертвых тела. Его нагнали, повалили на землю. Ким Ен Джун поднял голову повара за волосы, заглянул ему в глаза:
– Ты все равно приведешь нас к своим друзьям.
Ствол пистолета ткнулся в рот Куну, выломав два зуба, брызнула кровь.
– Можешь отказаться… – Палец дрогнул на спусковом крючке.
Героизма бывшего лагерного конвоира хватило не надолго; он хоть и через паузу, но все же в знак согласия кивнул.
– Веди, но только не вздумай пытаться меня обмануть вновь, иначе смерть твоя будет мучительной…
Когда прогремел взрыв гранаты, сборы на бывшем командном пункте авиабазы были в полном разгаре. Весь отряд готовился выдвинуться к побережью.
– Это одна из наших растяжек сработала, – произнес Йон, насторожившись.
– Может быть, это зверь? – предположила Катя Сабурова.
– Крупных зверей на острове нет, а собаки хорошо различают запах человека, они уже научились обходить наши ловушки.
– Надо посмотреть.
Йон, Саблин, Зиганиди выбрались на крышу командного пункта и подползли к краю. Толща железобетона была густо полита затвердевшим и растрескавшимся битумом. Дым от взрыва уже разносил ветер.
– Ничего не вижу, – признался Николай.
– Я тоже, – прошептал Боцман.
– Они в лесу, – молвил старик Йон и указал рукой.
Теперь уже и Саблин с Зиганиди заметили движение.
– Их кто-то ведет, – проговорил седобородый старик. – Они обходят ловушки. Неужели Кун?
– Кто это? – тут же спросил Виталий.
– Наш повар. Он пошел на огород, чтобы привезти свежих овощей для ваших людей.
Конечно, можно было возмутиться, что Йон отправил кого-то за пределы лагеря в такой ответственный момент, но это ничего бы не поменяло. А потому Боцман не стал высказывать претензии.
– Идут, – всмотрелся он в заросли.
Теперь уже можно было различить головы людей, крадущихся в зарослях.
– Один, два, три… пятнадцать… – считал Боцман. – И это спецназ, вооруженный до зубов.
– Да, это Кун, – вздохнул Йон. – Он их ведет прямо к входу в наше убежище. Я понимаю, что его заставили, но… – Старик поднял самодельный арбалет, приставил приклад к плечу и зажмурил один глаз.
– Может, не стоит? – спросил Боцман.
– Так будет лучше для него самого.
Йон не стал пояснять, чем лучше, – то ли нельзя будет жить дальше с таким грузом на совести, то ли предательство Куну не зачтется, с ним все равно жестоко расправятся…
Кун уже подходил к входу в подвал, автоматчик, прячась за ним, подталкивал повара стволом в спину:
– Пошел, пошел…
Йон нажал на спусковую скобу арбалета. Тонко свистнул бамбуковый дротик. Кун схватился за сердце. Короткий дротик с автоматной пулей на конце глубоко вошел в тело, скрывшись в нем, даже капли крови не просочилось через гимнастерку.
Саблин не стал ждать, когда автоматчик бросится под прикрытие стены, и нажал на спусковой крючок, как только упал Кун. Короткая очередь вспорола камуфляж. Взмахнув руками, кореец рухнул на землю.
Ким Ен Джун безошибочно определил взглядом, откуда стреляли:
– Они на крыше!
Тут же застрочили автоматы. Корейские спецназовцы кто залег, кто укрылся за стенами; несколько человек заскочили в подвал, лестница из которого вела в тоннель. Огонь был без преувеличения ураганным. Саблин, Николай и Йон еле успели отползти к люку.
– Плохо дело, нас опередили с атакой, – ответил на вопросительный взгляд Беляцкого Саблин. – Они уже в подвале, на пути сюда.
– У них есть план помещений? – прищурилась Катя.
– Откуда я знаю? Хотя вряд ли… Зато Йон знает здесь все ходы-выходы, и в мой нетбук план закачан. Принимать бой здесь не имеет смысла, да и выиграть его у нас мало шансов. Катя, пойдешь со всеми. Йон выведет людей, а мы с Николаем и Беляцким вас прикроем.
Сабурова хотела возразить, но Боцман оборвал ее:
– На это нет времени.
Йон подошел к Саблину:
– Я буду оставлять стрелки, нарисованные мелом на стенах, но вы никогда по ним не идите – там тупики.
– Понял. А вот противник может купиться на обман.
Люди торопливо спускались по лестнице в подземелье, вновь запылал факел в руках у Йона.
– Встретимся у бывших ангаров. Найдете? – старик грустно улыбнулся Саблину.
– Я помню это место.
– Тогда до встречи.
Боцман, Зиганиди и Беляцкий двинулись навстречу корейским спецназовцам, все остальные – в другую сторону, где был еще один вход в подземелье.
– Слышишь, идут? – поднял руку Саблин.
– Сколько их? – спросил Беляцкий.
– Я успел насчитать пятнадцать, но, возможно, их и больше.
– По пять на каждого минимум, – усмехнулся новичку Зиганиди.
– Гаси фонарь. Встретим их здесь, – приказал Виталий.
Погас слабый свет фонаря, стало темно, хоть глаз выколи. Впереди слышались осторожные шаги, перешептывание. Вскоре за поворотом бетонного коридора темнота разрядилась. Появилось слабое свечение.
– Они на подходе, еще за одним поворотом. Стрелять синхронно, очередями, как только покажутся.
Саблин с товарищами подобрались поближе – к самому повороту. Они почувствовали, что корейцы уже заворачивают, во всяком случае, свет фонаря уже не просто расплывался, а двигался, шарил по потолку и стенам. Саблин поднял руку.
Без словесной команды все трое синхронно выставили стволы из-за угла и открыли огонь. Послышались крики, выстрелы в ответ, удаляющийся топот.
– Хватит, – махнул рукой Виталий.
Его товарищи тоже прекратили огонь. Было слышно, как постанывает раненый. Боцман осторожно выглянул из-за угла. В проходе лежал оброненный фонарь, его свет косо уходил к потолку.
– Трое, – сообщил Виталий об увиденном. – Двое убитых, один еле дышит. Для начала неплохо, но теперь они станут осторожнее.
Только Виталий успел произнести эти слова, как за следующим поворотом послышалось странное сипение, словно лишний воздух выходил из ресивера, а потом полыхнуло пламя. Огненным кулаком оно ворвалось в подвал, заполнив собой весь проход.
– Огнемет, черт побери! Назад. – Боцман еле успел затащить за угол Беляцкого, сбил огонь на его дымящейся одежде. – Что, никогда раньше не сталкивался с таким? А мне случалось.
– Туго нам сейчас придется, – прикусил губу Зиганиди и вытащил гранату, но с толком применить ее так и не смог.
Теперь корейцы действовали методично, излишне не рискуя. Из-за угла они выжигали огнеметом пролет подвала, а потом продвигались вперед, захватывая поворот за поворотом, и противопоставить что-либо этой тактике Боцман не мог, приходилось отступать.
– Так в Брестской крепости поступали немцы, когда выкуривали последних защитников из подвалов. Там даже кирпич плавился. До сих пор висит застывшими сосульками, – припомнил Беляцкий, когда в очередной раз загудело, разрослось пламя.
