— А как с ним связаться? — возбужденно спросил Маттиас.
— Это сложно — он сейчас за границей.
— И что? Ему же можно позвонить или послать е-мейл? — Тора была взволнована не меньше. — Нам крайне важно выяснить, что этот символ обозначает.
— Ну, у меня где-то есть его телефон… — Торгримюр в отличие от них говорил спокойно. — Полагаю, будет лучше, если сначала я сам ему позвоню и все изложу. А уже потом он с вами свяжется.
Они спустились вниз, Торгримюр зашел за прилавок, достал записную книжку и полистал. Потом взял телефон и набрал номер так, чтобы посетители его не увидели. Через какое-то время он соединился, но на той стороне оказался автоответчик.
— Извините. Не отвечает. Он наверняка мне перезвонит, как только увидит, что я пытался с ним связаться, — может быть, вечером, а может, завтра или послезавтра.
Не пытаясь скрыть разочарование, Тора и Маттиас протянули свои визитные карточки. Тора напомнила ему про Гаральда.
— Объяснил ли он, зачем сюда приехал? Интересовало ли его что-то помимо книг и рукописей?
— Нет, в основном они, — сказал Торгримюр. — Однако, помнится, он хотел купить нашу жертвенную чашу, хотя трудно было понять, серьезно это или нет.
— Что за жертвенная чаша? — спросил Маттиас.
— Пойдемте, покажу.
Они прошли за ним в маленькое помещение, где в центральной витрине красовалась каменная чаша.
— Ее использовали во время жертвоприношений. Она была найдена поблизости, и криминалисты подтвердили, что на ней остались следы крови. Многовековой давности, как оказалось.
— Ну и глыбища! — воскликнула Тора. — Чем их не устраивала деревянная?
Чаша весила по меньшей мере несколько килограммов и была выдолблена из цельного камня.
— Она что, продается? — спросил Маттиас.
— Конечно, нет. Это единственный подлинный экспонат в нашем музее, и, кроме того, я не вправе что-то здесь продавать.
Тора разглядывала чашу. Для чего она понадобилась Гаральду? В ходе этого расследования обнаруживалось много такого, что раньше казалось невероятным.
— А это та самая чаша?
— То есть? — удивленно спросил Торгримюр.
— Ну, просто я размышляю, а мог ли директор поймать Гаральда на слове, продать ему каменную чашу, заказать другую и поставить сюда?
Торгримюр улыбнулся.
— Чаша та же, что была здесь всегда. Голову даю на отсечение. — Музейщик повернулся и вышел из зала. Тора и Маттиас последовали за ним по пятам. — Да и ваш приятель упомянул об этом мимоходом.
— А что еще? Он еще о чем-то спрашивал? — доискивалась Тора.
— Как я говорил, он в основном интересовался старыми книгами по колдовству и страницами из манускриптов, — повторился Торгримюр. — Да, и еще он спрашивал меня о книге «Молот ведьм»: известно ли мне что-нибудь о раннем варианте этой книги, может ли он находиться в Исландии и все в таком роде. Я удивился и сказал ему, что ни о чем подобном не слышал. Ой, может быть, вы даже не знаете, о какой книге речь?
— Знаем, не беспокойтесь, — ответил за обоих Маттиас.
— Я спросил, на чем основывается его предположение, и он ответил, что некоторые старые письма наводят на мысль, что рукопись попала в Исландию.
Глава 25
Когда приближаешься к главному корпусу Исландского университета, открывается величественная панорама. Архитектура здания заметно превосходит остальные корпуса своей монументальностью. Бриет сидела на ступеньках парадного входа и любовалась серповидной подъездной дорогой. «Хорошо бы купить машину», — думала она. Но об этом нечего даже мечтать, у нее не студенческий кредит, а слезы. Посмотреть бы в глаза тому жмоту, решившему, что на минимум, который он насчитал, можно жить. Эх, покончить бы с обучением и начать работать! Впрочем, историки много не зарабатывают. За большими деньгами надо было идти на другую специальность. Бриет надеялась охомутать кого-то, кто сможет обеспечивать ее и семью. Сестра сделала именно так, выйдя замуж за юриста, который работает в крупном банке. Они купаются в деньгах, сейчас строят огромный дом в пригороде, а сестрица, политолог по образованию, ведет роскошную жизнь: по утрам работает в министерстве, а остальную часть дня болтается по магазинам.
Бриет прислонилась к сидевшему рядом Дори. Этот парень что надо, невероятно красивый, и, кстати, врачи довольно много получают.
— Ты о чем задумалась? — спросил он, бросив снежок, который все это время лепил.
— Ох, не знаю, — устало ответила Бриет. — О Хюги.
Дори проследил за полетом снежка — как он взлетел высоко в воздух и упал рядом с памятником Сэмунду Мудрому.[5]
— А он, между прочим, колдун, — сказал Дори.
— Кто? — удивленно спросила Бриет. — Хюги?
— Нет, Сэмунд Мудрый.
— А, ну да.
Дори рассматривал скульптуру: колдун лупит тюленя молитвенником по голове. По легенде, в образе тюленя скрывался сам дьявол. Странная композиция. Дори не понимал, почему она стоит перед университетом.
Бриет достала из сумки пачку сигарет.
— Хочешь? Твой любимый брэнд. — Она усмехнулась, протягивая ему белую пачку.
Дори улыбнулся.
— Нет уж, спасибо, у меня свои.
Он достал сигарету, и оба закурили.
— Ну и дела… — сказал он.
— И не говори…
Не зная, что лучше ответить, Бриет решила быть осторожной. Нельзя, чтобы Дори совершил какую-нибудь глупость, с последствиями для него, а значит, с двойными последствиями для нее. При этом ей хотелось, чтобы он осознал, насколько она более чуткая и порядочная, чем Марта Мист.
— Меня тошнит от всей этой хренотени. — Халлдор молча уставился прямо перед собой, а потом добавил: — Остальные студенты совершенно на нас не похожи.
— Знаю, — сказала Бриет. — Мы не типичные. Я этим тоже сыта по горло. — Она понятия не имела, о чем они говорят.
Не обращая внимания на подругу, Дори продолжил:
— Больше всего меня поражает, что другие не тусуются бесконечно, не пьянствуют, а выглядят такими же довольными жизнью, как и мы.
Бриет, воспользовавшись случаем, положила руку на плечо Дори и прижалась лицом к его спине.
— И я так думаю. Мы слишком далеко зашли. Если Андри и остальные хотят, чтобы все так и оставалось, то это без меня. Пора опомниться и начать наконец делать что-то стоящее. По крайней мере я так и поступлю. Игры кончились. — Она нарочно упомянула Андри, а не Марту Мист.
— Забавно… Я вроде как чувствую то же самое… — Халлдор с усмешкой развернулся к Бриет. — Мы с тобой не такие уж разные.
Девушка мгновенно поцеловала его в щеку.
— Мы с тобой похожи, а про остальных забудь.
— Только не про Хюги, — сказал Дори, и ухмылка сбежала с его лица.
— Конечно. Про него нельзя забывать, — поддакнула Бриет. — Не перестаю о нем думать. Каково ему там?
— Хреново. Не могу этого больше выносить.
— Что? — Бриет остереглась дальше спрашивать. Она решила, что лучше его неправильно поймет, чем испортит то, что так хорошо завязывается.
Дори начал подниматься.
— Подожду еще несколько дней, а потом пойду в полицию. И насрать, что будет.
Приплыли. Надо срочно придумать, как привести его в чувство. Сейчас Бриет с радостью отдала бы Дори в руки Марты Мист.
— Послушай, ты ведь не убивал Гаральда? Ты ведь был в «Каффибреннслан»?
Он встал.
— Да. Я был в «Каффибреннслан». А где была ты?
Дори посмотрел на нее сверху вниз далеко не ласковым взглядом и собрался уходить. Бриет, сообразив, что это полный провал, вскочила на ноги и закричала:
— Я не это имела в виду, прости. Я просто… Зачем идти в полицию?
Дори резко замер и развернулся.
— Знаешь, я больше не хочу понимать, чего вы с Мартой Мист так упираетесь. День расплаты все равно наступит, он всегда наступает, помни об этом, — сказал он и ушел.
Бриет, не зная, что делать дальше, достала мобильный и набрала номер.
Лора Амаминг зашла в холл института рукописей, где Глория возилась с пылесосом. Утром при всех Лора не смогла с ней поговорить, и вот теперь выкроила минуту наедине.
— Мне надо у тебя кое-что спросить.
— О чем? — удивилась Глория. — Я вроде делаю все как ты учила.
— Да я не о работе, — отмахнулась Лора. — Вспомни, в те выходные, когда произошло убийство, ты убирала в студенческой комнате отдыха. Не заметила ли ты что-нибудь необычное? До того, как нашли тело.
Темные глаза Глории расширились.
— Я тебе все рассказала… И полиции. Там ничего не было.
Лора сурово посмотрела на девушку, чувствуя неискренность ее ответа.
— Глория, скажи мне правду. Ты ведь знаешь, что лгать — большой грех. Бог все видит, и он знает, что ты обнаружила. Или ему ты тоже собираешься врать, когда придет время и ты перед ним предстанешь? — Она взяла девушку за плечо и заставила посмотреть себе в глаза. — Не волнуйся. Ты же не могла знать, что произошло убийство. Дверь, за которой стоит ксерокс, тогда еще никто не открывал. Так что ты видела?
