— Нет. И речи быть не может.
— Позволю себе спросить, почему и речи быть не может?
— Потому. Элиза другой человек. Кроме того, она вернулась домой только в пятницу. Она добиралась самолетом из Кефлавика во Франкфурт и потом поездом до Мюнхена.
— И ты рад поверить ей на слово? — удивленно спросила Тора.
Маттиас мельком на нее взглянул и переключил внимание на дорогу.
— Не всецело. Я проверял, она действительно улетела.
Тора не знала, что сказать. В конце концов она решила приберечь свои соображения до встречи с девушкой. Возможно, Маттиас прав. Было бы неплохо исключить ее как убийцу. Тут Тора заметила дорожный указатель «Отель „Рангау“».
— Сюда. — Она попросила Маттиаса взять правее.
Они повернули и поехали вдоль реки, пока не уткнулись в большое бревенчатое здание.
— Представляешь, я не останавливалась в гостиницах почти два года, — сказала она, когда Маттиас заносил их вещи. — С тех пор как развелась.
— Не может быть!
— К сожалению, может. — Тора почти наслаждалась воспоминанием. — Мы предприняли последнюю попытку спасти наш брак и поехали на выходные в Париж. Два года назад… С тех пор я не ездила за границу, и у меня не было причины жить в отелях.
— То есть поездка в Париж чуда не сотворила? — спросил Маттиас, открывая перед ней дверь.
Тора хмыкнула.
— Мы сделали усилие, чтобы спасти наши отношения, но вместо того чтобы сидеть за бокалом вина, обо всем разговаривать и пытаться придумать, как заделать трещины, Ханнес постоянно просил снимать его на фоне туристических достопримечательностей. По сути, эта поездка стала смертным приговором нашей совместной жизни.
В холле высилось чучело разъяренного белого медведя, поднявшегося на задние лапы, — вот-вот набросится. Маттиас подошел к нему и стал позировать.
— Сфотографируй, ну пожалуйста…
Тора скорчила гримасу и направилась к стойке регистрации. За компьютером сидела женщина средних лет в темном форменном костюме с белой блузкой. Тора сообщила, что у них заказано два одноместных номера, и назвала имена. Регистратор занесла их в компьютер, выдала ключи и объяснила, как найти комнаты. Тора взяла сумку и уже собралась пойти, но решила спросить о Гаральде, помнит ли она такого гостя. Он ведь мог спрашивать, как куда пройти, или искать другую информацию, которая подсказала бы им с Маттиасом направление.
— Этой осенью здесь останавливался наш друг, Гаральд Гунтлиб. Вы, случайно, не запомнили его?
Женщина посмотрела на Тору терпеливо, как человек, привыкший ко всякого рода неудачным вопросам.
— Нет, я не помню это имя, — вежливо ответила она.
— А вы не могли бы проверить по компьютеру? Он немец, у него на лице довольно необычный пирсинг. — Тора улыбалась, будто считала обычный пирсинг на лице само собой разумеющимся.
— Я попробую. Назовите имя по буквам.
Тора продиктовала. С места, где она стояла, было видно, как на экране одно за другим появлялись окна различных меню.
— Есть, — наконец произнесла регистратор. — Гаральд Гунтлиб, две комнаты на две ночи. Второй гость — Гарри Поттер. Это то, что вам нужно?
Если второе имя и показалось ей странным, она не подала виду.
— Да, — сказала Тора. — Вы их не помните?
Вглядываясь в экран, женщина покачала головой:
— Нет, извините. Я тогда не работала, ездила в отпуск на юг Европы. В гостиничном бизнесе летом не отдохнешь, — произнесла она извиняющимся тоном, будто Тора упрекнула ее, что она манкирует своими обязанностями. — Возможно, их помнит Оулафюр, наш бармен. Мы его зовем Оули. Он должен быть здесь, сегодня его смена.
Тора поблагодарила регистратора, и они с Маттиасом пошли в свои номера. Когда они уже поворачивали за угол коридора, женщина им крикнула:
— Здесь есть запись, что он брал у администратора фонарь.
Тора вернулась.
— Фонарь? А сказано зачем?
— Нет, просто записали, на случай если он забудет вернуть, чтобы напомнить при выезде. Он вернул.
— Вы можете посмотреть, это было ночью? — спросила Тора. Возможно, Гаральд что-то уронил, выходя из машины, и не мог в темноте найти.
— Фонарь ему выдавала дневная смена. Извините мое любопытство, а это не тот иностранный студент, которого убили в университете?
Тора сказала, что именно тот, и снова ее поблагодарила. Вместе с Маттиасом они прошли в свои комнаты, которые оказались рядом.
— Отдохнем часика полтора? — спросила Тора, увидев мило обставленную комнату. Большая кровать с пышным одеялом и свежевыглаженным бельем выглядела очень привлекательно, так и хотелось на ней растянуться. Не каждый день перед Торой представала такая картинка. Ее собственная кровать по вечерам приветствовала ее тем же хаосом, в котором Тора оставляла ее утром, вскакивая на работу.
— Конечно, торопиться некуда, — ответил Маттиас, у которого, видимо, возникла та же идея. — Стукни, когда будешь готова. И помни, ты всегда встретишь радушный прием, если решишь ко мне наведаться. — Он подмигнул и закрыл дверь, прежде чем Тора успела отреагировать.
Тора поставила вещи, проинспектировала ванную комнату и мини-бар, потом плюхнулась на кровать и раскинула руки. Наслаждалась она не долго, потому что из сумки зазвучала мелодия. Тора со вздохом села и взяла телефон.
— Привет, мамочка! — раздался звонкий голосок Соулей.
— Привет, солнышко, — обрадовалась Тора. — Как дела? Чем вы занимаетесь?
— Ох, — ответила Соулей уже не так звонко. — Мы собираемся на конюшню. — Потом она зашептала в трубку, будто боясь, что ее услышат. Тора с трудом разбирала слова. — Мамочка, я не хочу туда идти. Эти лошадки злые.
— Эй! — сказала Тора, стараясь подбодрить дочку. — Они совсем не злые, они очень милые. И будет весело. Смотри, погода какая хорошая…
— Гильфи тоже не хочет, — прошептала Соулей. — Он говорит, что лошади — это немодно, это отстой.
— Расскажи мне что-нибудь приятное — например, что вы сегодня делали? — отвлекла ее Тора, прекрасно понимая, что лошадям она плохой адвокат.
Девочка оживилась и вновь зазвенела:
— Ели мороженое, смотрели мультики, очень смешные. Тут Гильфи хочет с тобой поговорить.
Прежде чем Тора успела попрощаться с Соулей, трубку взял сын.
— Привет, — хмуро произнес он.
— Здравствуй, сынок! Как ты?
— Фигово. — Гильфи даже не пытался понизить голос — наоборот, Торе показалось, что он сказал это нарочито громко.
— Из-за лошадей, да?
— Из-за всего… — Немного помолчав, он добавил: — Мне надо с тобой поговорить, когда вернемся.
— Обязательно, мой дорогой, — ответила Тора, не зная, радоваться ли ей, что он наконец откроется, или пугаться того, что именно он хочет рассказать. — Жду не дождусь завтрашнего вечера.
После разговора она попыталась задремать, но тщетно. В конце концов встала и приняла горячий душ.
Растираясь толстым снежно-белым полотенцем, Тора заметила путеводитель по местным достопримечательностям. Она его просмотрела, прикидывая, что тут могло заинтересовать Гаральда. Выбирать было из чего, но мало где прослеживалась связь с делом. Тора отметила три места. Скаульхольт занимал в путеводителе целый разворот и мог вызвать интерес Гаральда, поскольку он занимался Йоуном Арасоном и Бриньольвом Свейнссоном. Возможными кандидатами были также вулкан Гекла и пещеры на ферме Ауегиссида в окрестностях Хедлы. Это были те самые пещеры ирландских монахов, статья о которых находилась в папке Гаральда с надписью «Маллеус» и о которых она, к своему стыду, раньше никогда не слышала. Торе стало любопытно, не происходило ли название «Хедла» из того же корня, что и исландское слово «hellir» — «пещера». Она загнула нужные уголки страниц. Потом оделась потеплее, пусть даже не слишком красиво. Если придется разгуливать по пещерам, то экипировка должна быть соответствующей. Ее мысленному взору предстал Маттиас, карабкающийся по валунам в дорогих туфлях. Назло ему она решила ничего не говорить о пещерах, пока они не окажутся на порядочном расстоянии от отеля. Кроме того, скоро стемнеет, и Тора посчитала, что он быстрее уступит, если она преподнесет ему эту идею в последний момент. Она стянула волосы в хвост, накинула пуховик и вышла из комнаты.
Не успела она постучать, как Маттиас тут же открыл. Тора ухмыльнулась, оглядывая его с ног до головы.
— Миленький костюмчик, — веселясь, сказала она. — Особенно ботинки.
Судя по отличной глянцевой коже, ботинки стоили кругленькую сумму. Тора решила не предупреждать Маттиаса о надвигающейся на его обувь катастрофе и подавила угрызения совести: у него наверняка полно других пар.
— Это не костюм, — назидательно произнес Маттиас. — Это спортивная куртка и штаны. Есть разница. Да где уж тебе понять.
— Ах, простите, мистер Кейт Мосс, — подколола Тора, теперь уж окончательно в ладах со своей совестью.
