– Ну что ж, – с непринужденным видом промолвил он. – Вот и настал час встретиться с семейством Девалуа. Я прекрасно осведомлен, что являться без предупреждения – признак дурного тона, однако в данном случае элемент неожиданности нам только на руку. Думаю, благодаря нему мы сможем узнать, кто есть кто в этой семье.
На этот раз, вместо того чтобы идти пешком, мы взяли кэб.
– Знаете что, – повернулся Холмс к Джастину, когда мы подъезжали к Крегмуру, – не стоит говорить вашей родне, что мы сыщики. Вы не могли бы немножко покривить душой и представить нас как своих поверенных?
– Как вам будет угодно, мистер Холмс, – пожал плечами Джастин.
Ворота на этот раз оказались открыты, будто бы Девалуа кого-то поджидали, и потому мы велели кучеру подъехать прямо к парадному подъезду усадьбы. Когда мы вылезли из экипажа, огромные двери особняка открылись и нам навстречу вышел высокий широкоплечий мужчина лет шестидесяти. В его бороде и шевелюре серебрилась седина, а в руках он сжимал цепи, тянувшиеся к ошейникам двух громадных рычащих псов, скаливших на нас зубы.
– Доброе утро, – приветливо улыбнулся Джастин и уверенно шагнул мужчине навстречу.
– Вы что, заблудились? Подсказать вам дорогу? – так и не поздоровавшись, спросил тот.
Молодой человек покачал головой и пояснил:
– Меня зовут Джастин Девалуа, я сын Джонатана Девалуа. Я ищу своих родных.
Мужчина сглотнул и потрясенно воззрился на Джастина. Он явно был в растерянности.
– Вам назначено? – наконец спросил он.
– Боюсь, что нет. Я буквально только что отыскал родовое поместье и не успел никого предупредить о своем появлении. А вас как зовут?
Расправив широкие плечи, мужчина представился:
– Кэлвин Кроутер, мажордом семейства Девалуа.
– А это мои поверенные – мистер Холмс и мистер Уотсон, – показал на нас рукой Джастин.
Мажордом, прищурившись, посмотрел на нас и, коротко кивнув, бросил:
– Прошу за мной.
Поднявшись по ступенькам, мы с Джастином проследовали в дом. Холмс, велев кучеру никуда не уезжать и ждать нас у входа, поспешил за нами следом.
Аванзал, украшенный доспехами, картинами и шпалерами, производил сильное впечатление. Однако, приглядевшись, можно было заметить, что шпалеры поистрепались, а доспехи давно никто не протирал и на них скопился толстый слой пыли. Кроутер отвел нас в приемную и велел подождать, после чего удалился, предварительно отстегнув цепи от собачьих ошейников. Как только мажордом затворил за собой двери, псины уселись на пол и уставились на нас. Сами понимаете, когда за каждым твоим движением следят две пары злобных глаз, чувствуешь себя крайне неуютно, и я очень сильно пожалел, что не захватил с собой револьвер. Наконец дверь открылась и в приемную, позвякивая шпорами, зашел изысканно одетый молодой человек в жакете и бриджах для верховой езды, сжимавший в руках стек. У него были прямые черные волосы, тонкие губы и внимательные серые глаза.
Без тени улыбки он уставился сверлящим взглядом на Джастина и произнес:
– Меня зовут Уильям Генри Девалуа. Я глава семейства Девалуа и ваш двоюродный брат – если вы, конечно, тот, за кого себя выдаете.
– Моим отцом был Джонатан Девалуа, брат вашего отца, – протянул ему руку Джастин.
Уильям будто бы ее и не заметил.
– Тело моего отца еще толком не успело остыть, а уже собираются стервятники, – покачав головой, промолвил он.
– О чем вы? – в ошеломлении спросил Джастин.
– Надеюсь, вы не станете отрицать, что явились сюда, чтобы присутствовать на оглашении завещания? – спросил Кэлвин Кроутер, который вошел вслед за своим хозяином и встал у него за спиной.
– Я даже не знал, что мой дядя Уильям умер. Я вообще только вчера выяснил, что моя настоящая фамилия Девалуа, – развел руками Джастин.
– Вы являетесь сюда в рванье, с двумя юристами и ждете, что мы поверим, что вас нисколько не интересует завещание Уильяма Девалуа?
– Оно действительно меня не интересовало, – лицо Джастина окаменело, – а вот сейчас уже интересует. Я желаю присутствовать на его оглашении. Я же как-никак его родственник.
– Это еще надо доказать, – отрезал Уильям. – Неужели вы хотите, чтоб вам поверили на слово?
В этот момент дверь снова открылась, и в приемную вошла элегантная седовласая дама с красивыми чертами лица и голубыми глазами. На взгляд ей было за шестьдесят. Дама была одета в длинное облегающее черное платье.
– Это правда, что вы сын Джонатана? – улыбнулась она Джастину.
– Да, мадам, – поклонился он ей в ответ. – Меня зовут Джастин.
– Я ваша тетя Виктория. – С этими словами дама протянула ему руку.
Молодой человек галантно поцеловал ее и промолвил:
– Мой отец очень тепло отзывался о вас.
– Как он поживает?
– К несчастью, в прошлом году он скончался после недолгой болезни.
Улыбка исчезла с лица Виктории, а глаза ее наполнились слезами.
– Я так и думала. Уж слишком долго я не получала от него вестей.
– Мне очень жаль, что я не мог вам написать. Увы, я только вчера узнал свою настоящую фамилию.
Дама понимающе кивнула:
– Джонатан уехал не попрощавшись, однако я считаю, что сейчас нам надо забыть обо всех былых обидах. Ты согласен, Уильям?
– У нас нет никаких доказательств, что этот господин – тот, за кого себя выдает. И даже если он говорит правду, он явился сюда только по одной причине: получить свою долю наследства.
– Я считаю себя обязанной принести извинения за тот холодный прием, что вы здесь получили, – вздохнула леди Виктория, смущенно посмотрев на Джастина. – В свое время наша семья отличалась куда б́ольшим радушием.
Она позвонила в колокольчик, стоявший на приставном столике. Как по волшебству, тут же появился дворецкий. Виктория распорядилась принести чай и легкие закуски, после чего, взяв Джастина за руку, подвела его к дивану и предложила сесть. Уильям и Кроутер, не говоря ни слова, удалились.
– Расскажите мне об Австралии, – попросила леди Виктория молодого человека. – Джонатан был там счастлив?
Джастин поведал тетушке о своей родине, об ее уникальной фауне и красочной флоре. Мы с Холмсом устроились в креслах и принялись угощаться бутербродами, запивая их чаем из фарфоровых чашек. Постепенно стали прибывать и другие родственники, желавшие присутствовать на оглашении завещания. Все они были одеты в черное. Наконец, когда прибыл юрист по имени мистер Аткинсон, всем предложили проследовать в библиотеку.
Мистер Аткинсон, худощавый жилистый седовласый мужчина невысокого роста, нацепил на нос пенсне в серебряной оправе и обратился к присутствующим:
– Нам всем прекрасно известно, по какому поводу мы здесь собрались, и потому, если никто не возражает, я сразу же перейду к оглашению завещания Уильяма Джеймса Девалуа. Итак: «Я, Уильям Джеймс Девалуа, владелец поместья Крегмур, расположенного в графстве Мидлсекс, находясь в твердом уме и ясной памяти, составил настоящее завещание июня в шестнадцатый день, в год от рождества Христова тысяча восемьсот восьмидесятый. Настоящее волеизъявление является последним и окончательным, отменяя все предыдущие версии завещания, составленные мной. Своим душеприказчиком я назначаю сына Уильяма Генри и поручаю ему как можно быстрее после моей кончины исполнить мою волю. Своей единственной сестре Виктории я завещаю ежегодно выплачивать сумму в одну тысячу фунтов при условии, если она останется жить в поместье Крегмур. Моему преданному слуге и другу Кэлвину Кроутеру я завещаю ежегодно выплачивать сумму в пятьсот фунтов. Также я разрешаю ему и впредь пользоваться домиком, именующимся „Коттедж с плющом“, который располагается на территории поместья. Каждому из племянников и племянниц по достижении ими совершеннолетия я завещаю единовременную выплату в размере одной тысячи фунтов. Жадной родне своей покойной жены я не оставляю ничего. Все прочее имущество, включая усадьбу, прилегающие к ней земли, лошадей, коляски и так далее я оставляю своему сыну Уильяму, будучи преисполненным уверенностью, что он станет управлять поместьем сообразно моим идеалам, убеждениям и воле. Завещание составлено шестнадцатого июня тысяча восемьсот восьмидесятого года».
Мистер Аткинсон сложил листок бумаги и произнес:
– Дамы и господа. Вы только что прослушали последнее волеизъявления Уильяма Джеймса Девалуа.
В библиотеке поднялся легкий гул – собравшиеся начали обсуждать завещание.
– Мистер Аткинсон, – вдруг поднялся Кэлвин Кроутер. – В завещании говорится о племянниках и племянницах. Разрешите уточнить, речь идет только о законнорожденных?
– Естественно.
– То есть бастарду Джонатана, приходившегося Уильяму братом, никакие выплаты не полагаются, так?
– Да как вы смеете, сэр?! – вскочил Джастин.
