Обитатели, судя по всему, ушли поспешно. Будто всего несколько мгновений назад… В дальнем конце помещения стояли два трона, приземистых, крепких, сложенных из костей, на возвышении из окрашенных охрой человеческих черепов – ну, по крайней мере, очень похожих на человеческие. Больше напоминают т’лан имассов…
Знание само пробудилось в его сознании. Паран знал, как называется это место, знал глубоко в душе. Обитель Зверей… задолго до Первого Престола… здесь было сердце силы т’лан имассов – их духовный мир, когда имассы были ещё плотью и кровью, когда у них ещё были духи, которым можно было поклоняться, которых можно было почитать. Задолго до того, как они провели Обряд Телланна… и в итоге пережили собственный пантеон…
Значит, эти владения покинуты. Потеряны для своих создателей. Что же тогда такое Путь Телланн, которым ныне пользуются т’лан имассы? Ага, этот Путь, наверное, родился из самого Обряда, стал физическим воплощением Обета Бессмертия. И его аспектом стала не жизнь, даже не смерть. Аспектом стала… пыль. Прах.
Некоторое время Паран стоял неподвижно, пытаясь осознать неизмеримую глубину трагедии, которую, как бремя, несли в себе т’лан имассы.
Ох, они пережили собственных богов. Живут и вправду в мире пыли и праха – бесплотная память, вечное существование… без конца и края. Парана затопило чувство непереносимой, глубокой горечи. Храни нас Беру… какое же одиночество! Они так давно одиноки… но теперь собираются, сходятся к ребёнку, взыскуют благословения… и чего-то большего…
Паран отступил – и вновь оказался на каменной плите. Усилием воли капитан оторвал взгляд от изображения Обители Зверей – но почему там два трона, а не один? – теперь он знал название этой карты. Его внимание привлёк другой камень, в дюжине шагов слева. Пульсирующее алое сияние окрашивало воздух над покрытой резьбой плитой.
Паран подошёл ближе, взглянул под ноги.
Большую часть камня занимало изображение спящей женщины. Плоть её словно переплеталась, свивалась. Паран медленно присел на корточки, прищурился. Кожа женщины казалась бездонной, в ней открывались всё новые и новые детали, чем больше капитан всматривался. Кожа и не кожа. Леса, каменные гряды, тёмное дно океана, расселины в теле мира – это же Огнь! Это Спящая богиня.
Затем он увидел изъян, пятно гноящейся тёмной плоти. Паран содрогнулся от приступа тошноты, но не отвёл глаза. Там, в самом сердце этой раны, он разглядел сгорбленную, изломанную фигуру. Скованную. Прикованную к телу Огни. От фигуры по цепям тёк в жилы Спящей Богини яд.
Она почувствовала, что болезнь приближается, запускает в неё свои когти. Почувствовала… и решила уснуть. Менее двух тысяч лет назад она решила уснуть. Попыталась сбежать из темницы собственного тела, чтобы биться с тем, кто собрался погубить её тело. Она… о боги верхние и нижние! Она сотворила из себя оружие! Весь свой дух, всю свою силу вложила в один предмет… молот, способный сломать… всё, что угодно. И Огнь нашла человека, способного поднять этот молот…
Каладана Бруда.
Но разбить цепи значит освободить Увечного бога. А освобождённый Увечный бог будет мстить – так, что никакой жизни в мире не останется. И всё же Огнь, Спящая богиня, не сочла это важным. Она просто начнёт всё сначала.
Теперь Паран понял, увидел истину – он отказывается! Этот ублюдок притивится! Чтобы не выпустить Увечного Бога, который уничтожит всех нас, Каладан Бруд противится богине!
Хватая ртом воздух, Паран оторвался от изображения, рывком поднялся, покачнулся – и вновь оказался рядом с Рейстом.
Клыки яггута блеснули.
– Оказалось ли знание для тебя даром или же проклятьем?
Слишком прозорливый вопрос…
– И тем и другим, Рейст.
– И что из двух ты выберешь?
– Не понимаю, о чём ты.
– Ты плачешь, смертный. От радости или от горя?
Паран скривился, утёр лицо.
– Я хочу уйти, Рейст, – проворчал он. – Хочу вернуться…
Он моргнул и обнаружил, что стоит на коленях, глядя на стоящего в шести шагах озадаченного Сына Тьмы. Паран почувствовал, что с его неожиданного появления прошли считаные мгновения, но что-то ослабило напряжение за это время.
На плечо капитану легла ладонь, он поднял глаза и увидел Серебряную Лису, Мхиби неуверенно замерла в шаге позади девочки. Неподалёку стоял даруджиец, Крупп, тщательно поправляя свои шёлковые одеяния и тихонько напевая что-то себе под нос. Быстрый Бен сделал ещё шаг к капитану, однако не сводил глаз с Сына Тьмы.
Паран закрыл глаза. Голова у него шла кругом. Капитан чувствовал себя совершенно сбитым с толку тем всем, что он узнал – в том числе, о себе самом. Я – Господин Колоды. Новобранец на войне, о которой ничего не знаю. А теперь ещё и… это.
– Какого Худа, – прорычал Паран, – что тут происходит?
– Я обратилась к силе, – ответила Серебряная Лиса, взгляд у неё был чуть взбудораженный.
Паран глубоко вздохнул. К силе. Конечно. Это чувство мне уже почти привычно. Джен’исанд Рул. Мы оба отправились в путь, Серебряная Лиса, однако нам суждено разными дорогами прийти в одно и то же место. На Второе Соединение. Кто же взойдёт на те два древних забытых трона? Куда, милая девочка, ты поведёшь т’лан имассов?
Аномандр Рейк заговорил:
– Я не ожидал столь… натянутой встречи, Каладан…
Паран повернул голову, увидел Воеводу. Молот казался таким лёгким в его могучих руках. Теперь я знаю, Воевода. Я не открою твоей тёмной тайны – зачем мне это? Выбор – твой, и только твой. Убить всех нас или богиню, которой служишь. Бруд, я не завидую твоему праву выбора. О нет, не завидую, несчастный ты ублюдок. И всё же, какова цена нарушенной клятвы?
Сын Тьмы продолжал:
– Приношу свои извинения всем вам. Как мудро заметил этот человек, – Рейк указал на Быстрого Бена, – действовать сейчас – зная столь мало о природе открывшихся здесь сил – было бы воистину опасно.
– Возможно, уже слишком поздно, – сказал Каллор, не сводя бесцветных, древних глаз с Серебряной Лисы. – Девчонка обратилась к чарам Телланна, и давно этот Путь не пробуждали столь мощно. Теперь все мы в опасности. Если немедленно объединим силы, возможно, сумеем уничтожить это создание – второго такого случая может и не представиться.
– А если проиграем, Каллор? – спросил Рейк. – Какого врага мы себе наживём? Сейчас девочка действовала, чтобы защитить себя, не более того. Что в том враждебного? Ты слишком многое ставишь на один бросок костей, Верховный король.
– Ну, наконец-то, – пророкотал Каладан Бруд, возвращая свой жуткий молот на перевязь за спиной, – пошла речь о стратегии. – В его голосе всё ещё слышался отзвук гнева, будто Воеводу разозлила необходимость проговаривать вслух то, что казалось ему самоочевидным. – Нейтралитет – самый разумный выбор для нас. До тех пор, покуда природа Серебряной Лисы не проявится. У нас и так врагов полно. Хватит уже ломать трагедию, пожалуйста. Добро пожаловать, Рейк. Наверняка ты можешь нам сообщить о состоянии Лунного Семени, не говоря уж о других важных сведениях. – С внезапным раздражением он обратился к Парану: – Капитан, ты способен что-нибудь сделать с этим треклятым летающим столом?!
Вздрогнув от неожиданности, Паран поднял глаза.
– Ну-у, – протянул он, – сейчас ничего в голову не приходит. Я, кхм, не маг…
Бруд заворчал и отвернулся.
– Ладно, забудь тогда. Будем считать, что это новое украшение.
Быстрый Бен откашлялся.
– Возможно, я смогу что-то сделать, Воевода. Со временем…
Каладан покосился на Дуджека, тот ухмыльнулся и утвердительно кивнул Быстрому Бену.
– Отнюдь не простой солдат, как я вижу, – проговорил Аномандр Рейк.
Семигородец пожал плечами.
– Такие испытания я люблю, Владыка. Никаких гарантий, что добьюсь успеха, учтите… нет, не стоит испытывать меня чарами, Сын Тьмы. Я ценю тайны своей частной жизни.
– Как пожелаешь, – сказал Рейк и отвернулся.
– Следовательно, пора перекусить?
Все посмотрели на Круппа.
Пока все смотрели в другую сторону, Мхиби ускользнула с плаца, скрылась между рядами островерхих шатров тисте анди, а затем развернулась и попыталась бежать. Кости и мышцы возмутились, а в жилах пылали паника и ужас.
Она заковыляла прочь, глаза застилали слёзы, дыхание хрипло вырывалось из груди, перемежаясь тихими всхлипами. Ох… милостивые духи… взгляните на меня. Смилуйтесь надо мной, молю вас. Смотрите, как я спотыкаюсь и хромаю – смотрите! Пощадите меня, нижние духи! Я требую! Заберите мою душу, жестокие предки, молю вас!
Медные браслеты на запястьях и лодыжках – обычные амулеты рхиви от болей в костях – касались высохшей кожи, холодные как лёд, как прикосновения насильника, равнодушные к страданиям, к надрывному стуку сердца.
