– Но ведь ты любишь путешествовать! – удивился Кратов.
– Я БЕШЕНО люблю путешествовать. Но то, чем мы занимаемся с тобой уже битый месяц, сильнее напоминает змеиный бег.
– Что, что?!
– Ты видел, как бегают змеи? Они не умеют двигаться по прямой. Только рывками – вправо, влево. Куда угодно, лишь бы не вперед.
– А я и не хочу вперед. Это я там, – Кратов ткнул перстом в небеса, – буду ломить по прямой. А здесь я намерен освоить возможно большее пространство за отмеренный мне срок. Вот и кидаюсь – вправо, влево.
– Кто же, любопытно узнать, намерял тебе этот срок?
– Судьба, Марси, судьба…
Он вспомнил давешний разговор с Грантом и едва удержался, чтобы не добавить невпопад: «По прозвищу «Удача».
Марси вдруг отстранилась и, прищурившись, оценивающе оглядела его с ног до головы. Кратову сразу захотелось отыскать плед.
– Ты роковая личность! – сказала девушка. – Признайся: тебе назвали точную дату твоей смерти, и ты спешишь исполнить свой долг.
– Фантазерка ты моя белобрысая, – умилился Кратов.
– Но вот загадка: в чем он, твой долг? Я бы еще поняла, попытайся ты наставить на путь истинный эту заблудшую диву, как ее?.. Рашиду…
– А можно? И, кстати, почему – заблудшую?! Чем ее путь хуже нашего? Она живет как считает нужным.
– Когда ты рассказывал мне о том, что произошло с вами, я ожидала увидеть потерянного, согнутого прошлым человека. Но ведь она не такова! Не похоже, что она согнулась.
– А кто говорил, что она непременно должна киснуть и хныкать? Напротив: из слов Милана следует, что Рашида живет активно и насыщенно. Буквально не дает себе ни минуты роздыху.
– По-моему, она изо всех сил старается разрушить свою личность, и как можно скорее! Или делает вид, что старается. Тебе так не показалось?
– Показалось… Если мы не обманываемся в наших мимолетных впечатлениях, то один бог знает, какая встряска нужна, чтобы вывести Рашиду из этого саморазрушительного пике. Катаклизм? Война?.. На старушке Земле с ее размеренным, патриархальным укладом я не могу вообразить ничего достойного. Иное дело Галактика. Но туда ее не заманить никакими коврижками. Я проверял: за двадцать лет Рашида ни разу не покидала Землю. И ничем всерьез и подолгу не занималась.
– Не понимаю, как можно отдыхать двадцать лет кряду. Это скучно. Это даже неприлично. Это что-то болезненное. Окружающие кормят ее, одевают и обихаживают, а она – развлекается!
– Можно подумать, она одна такая! – с легким оттенком ревности заметил Кратов. – Я читал отчет Планетарной службы занятости, где сказано: от двадцати до пятидесяти миллионов человек ведут праздный образ жизни. А ты, милое дитя, рассуждаешь, как вульгарный утопист. Причем марксистско-ленинского толка! Ну, это как раз возрастом и объясняется. Только несмышленыш с его черно-белым радикализмом и может требовать, чтобы всякому – по труду.
– Между прочим, это христианская норма! А марксисты, наоборот, обещали каждому по потребностям.
– И христианство ты понимаешь поверхностно. «Если хочешь быть совершенным, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах…» Или что-то в этом роде.
Марси помолчала. Потом сказала с иронией:
– Мы с тобой такие крупные специалисты. Что по марксизму, что по христианской этике…
– Во всяком случае, меня не обременит прокормить своими трудами сотню-другую нахлебников, – пробормотал Кратов.
– На какие же средства она так резвится, твоя Рашида? – строго спросила Марси.
– Ну, ей причитается некоторая пенсия от Корпуса Астронавтов…
– Есть предельно простой способ вывести ее из пике и заманить куда угодно, – покачала головой Марси. – Ты придешь и позовешь ее за собой.
– Не приду, – возразил Кратов. – Куда я от тебя… после этой ночи?
– Все туда же – в Галактику, милый. Ты же звездоход.
– Не желаю спорить. Но не хочу сейчас даже думать об этом дне, хотя он и близок. Ты рядом, и мне хорошо. Ты – как заслуженная награда старому космическому волку за все лишения. И будь что будет.
– Уж не умыкнешь ли ты меня на свой Сфазис? – засмеялась Марси. – Кому я там нужна, нераспустившаяся почка… Ведь я ничего не умею, ничего не знаю. Единственное, что я освоила в мои годы – искусство любить и быть любимой.
– Да, но ты освоила его в совершенстве!
– …Ты постоянно будешь уноситься в темноту и неизвестность, встревать в переделки, а я обречена слоняться по вашим райским кущам, где полно яблок и ни одного завалящего змея!
– Поступим так, – сказал Кратов уверенно. – Ты поступаешь в ближайший институт ксенологии… например, в Сорбонну или Сан-Марино… через четыре года покидаешь его стены сложившимся специалистом, и я забираю тебя на Сфазис. Будем встревать в переделки вместе. Правда, существует нелепое предубеждение против женщин-ксенологов, но стереотипы для того и воздвигаются, чтобы их ломать.
– Фантазер ты мой темноликий, – промолвила девушка. – Живешь какой-то потусторонней жизнью, придумываешь бог весть что. Наверное, вы все чуточку ненормальные… Пока мы только подбирались к горной речке, которая больше похожа на ручей, Джемма уже искупалась. Вышла на берег, села на камень. Думаешь, она глядела на нас? Нет, она тихо сидела и глядела на звезды. И лицо у нее при этом было такое… такое…
В окно осторожно поскреблись.
– Кратов, – тихонько позвал Грант. – Как ты можешь спать, когда мы двенадцать лет не виделись и не увидимся столько же?!
Часть четвертая
Гнездо Феникса III
1.Их было десятка полтора, а вовсе не целая орда, как померещилось Кратову поначалу. Довольно высокие – хотя это отчасти скрадывалось их странными, раскоряченными, на полусогнутых ногах, позами. На вид очень худые, даже изможденные. Обряженные в некое подобие глухих гимнастических трико грязно-песочного цвета и в мешковатые грубые накидки с небрежно отброшенными капюшонами.
Немыслимо, неправдоподобно, мистически похожие на людей.
Если бы не жесткие пепельные волосы, вздыбленные на манер петушиных гребней – что, впрочем, могло оказаться попросту прической. Если бы не многоцветные разводы на впалых щеках и залысых лбах – что даже издали сильно смахивало на заурядный ритуальный грим.
Биссонет охнул.
– Миллион дьяволов! – запричитал он. – Да ведь это же Видящие Внутрь. Все кастовые признаки налицо – и униформа, и раскраска… Вот это удача! Дилайт, Дилайт, где же вы?!
– Что нужно сделать, чтобы вступить с ними в контакт? – шепотом спросил Кратов.
– Для начала знать их язык! – раздраженно зашипел Биссонет – Я не готовился к прямому общению специально, я теоретик… У меня, если угодно, даже борода не сбрита!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
