— Значит, договорились?
— Ну, договорились…
— Тогда давайте выбираться.
Глава 48
Экспертная оценка (Дон)
— Ну, что скажешь? — Я, устало потянувшись, скинул «сухарку» на пол слева от себя. — По глазам же вижу, что не всё при наших подопечных озвучил?
— «Наших» или «нашем»? — В притворном удивлении поднял бровь Шиберман.
— Наших. — Обозначил я свою позицию. — Малой — вообще мини-копия их главаря. Макса, так что вырастет в деятельного раззвиздяя…
— … если не убьётся по дороге… — Вскользь добавил оружейник.
— … Это да… А вот сам Макс — не так прост, как кажется на первый взгляд. Да и на второй — тоже. Но мы явно по одну сторону баррикад.
— Ага, — саркастично ухмыльнулся Шиберман. — Только баррикад тут этих — как краюх хлеба на «дюже бохатой» свадьбе в Нижней Хацапетовке. И все, сука, неоднородные!
— Уважаемый, — я проникновенно посмотрел на «спецеврея», как его окрестил Макс (кстати, совершенно огульно — Шиберман был чистокровный русак). — Колись уже, а?
И он раскололся…
Картинка вырисовывалась препоганейшая: с воздуха нас давило чем-то совершенно новым и доселе науке и разведке неизвестным. Взрывчатка была не просто мощной — сам физический принцип её работы был, мягко говоря, нестандартным.
Что такое, по своей сути, взрыв с точки зрения обывателя? Что-то сгорает, а потом то ли газ расширяется, то ли кислород выгорает, а то и всё вместе происходит — хрен пойми! — но слышен громкий взрыв и образуется ударная волна. И огонь. И ему, обывателю, всё понятно: сильный взрыв — «неядрёная боНба», очень сильный — «ядрёная». А мы имели дело с очень сильным взрывом, только вот это было не ядерное оружие. Катализатором химической реакции служили, по всей видимости, нано-боты, сама взрывчатка имела огромную плотность и по структуре своей кристаллической решётки напоминала металл, но только при низких температурах. При высоких — крошилась как мыло.
— Ты понимаешь? — Горячился Шиберман. — Они эту заразу должны резко охлаждать перед инициацией заряда. Либо с земли запускать чуть ли не в стратосферу, а потом резко и с ускорением херачить по наземным же целям, либо и вовсе размещать на каких-то платформах там, за облаками.
— Хочешь сказать, наши сегодняшние испытания были ещё цветочками?
— Таки да! Условно говоря, зимой на Земле Франца-Иосифа Макс со товарищи бы не оглох, а ослеп, потому что глаза бы из ушей вытекли. Ну а уши, само-собой, встречным ветром бы пообрывало.
— А по железу?…
— О! — Оживился наш оружейник. — А это уже самое интересное! По сути, этот весь ансамбль из наземных и, предположительно, надземных платформ, работает в нескольких взаимосвязанных радиосетях, завязанных друг на друга через спутники. Естественно, всё, шо можно, шифровно так, шо аж нельзя… И оно всё автономное. Понимаешь?
Я сначала кивнул, мол, да, понимаю… А потом КАК ПОНЯЛ! Была в СССР такая страшилка для Запада, «Рука Мертвеца» называлась. Суть сводилась к тому, что даже если вдруг всё военное и политическое руководство Советского Союза будет отрезано от управления страной и армией (ну там, скоропостижная командировка в Страну Вечной Охоты или молниеносный захват группами диверсантов-гуманистов), а по территории СССР будет нанесён ядерный удар, то ответка всё равно прилетит. Сработают сейсмо-датчики, дозиметры и ещё неведомо что (может, те же газоанализаторы), и из укромных шахт полезут толстые гусеницы ядерных ракет, нацеленных на все крупные горда наших вероятных противников. Ну или «невероятных союзников», как их частенько называл Батя…
И вот сейчас шла массированная и плотная укрывка территории страны одеялом из неядерных «бабахов» — поначалу интенсивная, а в скором времени, как мне казалось, переходящая в режим «держать в тонусе и работать по тепловой сигнатуре». Параллельно чужими руками явно планировалась зачистка бомбоубежищ группами смертников, а «контрольный выстрел в голову выживших» — спецурой. Которая, к слову, могла ещё и зачистить раскаявшихся, струсивших или передумавших исполнителей первой волны. А главное — ни тебе заражённой радиацией территории, ни ответки «мёртвой руки».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пиздец? Да полный! И ведь почти сработало, вот только было несколько неувязок. Почему местами на поверхности фонило радиацией? Почему группы смертников и команды зачистки не проявились повсеместно? Что за тварь нам встретилась в тоннеле?
У меня сложилось чёткое, но неприятное осознание того, что нашей группой и «учениями» закрывали какую-то дыру в спешно возводимой обороне Москвы — с детства не верю в совпадения, а тут и станция та, куда «гастарбайтеры» проскочили, и точки складов с ништяками у меня есть, и даже какую-никакую агентуру Батя передал, что вообще за гранью аналитики. Нельзя предугадать, кто выживет в случае звиздеца! Тут либо каждого второго надо вербовать, включая проституток, собак и обочечников, либо… Либо дозированно давать информацию и чёткие инструкции ограниченному кругу лиц. Причём, явно не рядовым исполнителям на контракте, а постоянному составу.
— Шибер, — задумчиво протянул я. — А вот знаешь, что?
— Конечно, я же телепат в пятом поколении! — Язвительно отозвался друг.
— Это да, бесспорно… — Согласился я. — Но не кажется ли тебе, что всё, что сейчас происходит, мягко говоря, идёт не по плану?
— Поясни?
— Смотри сам: всех выживших должны были синхронно выкосить. Дважды! Согласен?
— Да! То есть нет! Но мысль понял!
— Ага. Но героически повоевали мы только на одной станции. Возможно, некоторые станции на удалении и с которыми нет связи всё же погибли, но остальные-то вот они, родимые — мародёрят и обживаются, кто как может.
— Так-так… — Загорелся оружейник. — Хочешь сказать, не стала ли эта «автономная система» слишком автономной?
— В точку! — Кивнул я. — Как и что случилось нам ещё предстоит выяснить, но как рабочая версия — нам кто-то копал яму, в которую сам и угодил. С чьей-то помощью или по собственной дурости.
— И миру пиздец…
— «Хайли лайкли», как недавно говорили по телевизору.
— Заебись ты, командир, умеешь настроение поднять!
— Ну так кто на что учился!
Шиберман отвернулся и поплёлся ковырять БЧ ракет, а я стал ждать, когда он достанет блок связи и управления: привезу Кэт на осмотр. Вот радости-то будет!…
Глава 49
Сталкерство — в массы! (Кэт)
Дела на станции шли… Ну, не то, чтобы хорошо, но и не плохо. По большому счёту, как только выработался какой-то распорядок и появилась монотонная рутина, народ успокоился. Парадокс? Однако, так и было. Кэт сравнивала происходящее со старинной армейской мудростью «Чем бы солдат не занимался — лишь бы заебался» — и неизменно приходила к выводу, что эти простые, но в то же время великие слова полностью подтвердились даже в условиях локального армагедца.
Вообще, после памятного случая с проведением воспитательной работы и угрозами поломать и прострелить конечности одному из «голодающих Поволжья» весом под центнер, к Кэтрин стали относиться не просто как к «одной из этих, в камуфляже», а как к своей. Особенным уважением она пользовалась у женской половины станции и ребятни — и за своё заступничество, и за радикальное пресечение первой (и последней!) попытки, скажем так, наладить бартер еды на любовь.
Собственно, история была простой и немудрёной, но с далеко идущими последствиями: одна из групп выживших вернулась с рюкзаками, набитыми детским питанием. Решение было крайне удачным — те же консервы, только маленькими порциями, зато с кучей полезных витаминов-минералов. Грудничков на станции не оказалось, совсем уж малышни тоже, поэтому общим решением добычу включили в суточный рацион питания. Казалось бы, идиллия, но…
— Фу, шпинат с крольчатиной! — Скривился ражий детина в рваном «камке» сине-голубого цвета. — Эй, красивая, не хочешь деликатес?
