– Эй! – воскликнула я. – Я сама села на корабль и приплыла на нем в Адорию!
– Твои слова подтверждают мою правоту. Ты слишком сильная и своевольная, чтобы принять предложение Уоррена. Ты заслуживаешь большего. Адорийцы должны выстроиться перед тобой по струнке. Возможно, ты выберешь именно Уоррена – и это будет вполне нормально, хоть и принесет меньшую комиссию. Но, вероятно, тебе понравится кто-нибудь еще… или вообще несколько претендентов. Тогда мы организуем аукцион. Может, кто-то перебьет предложение Уоррена.
– Вряд ли! Готова поспорить, что твой отец явно рассчитывает именно на сына губернатора.
Седрик вздохнул.
– Да. Но он очень осторожен и решил себя обезопасить. Он хочет связать тебя помолвкой до того, как ты откроешь рот и все мигом испортишь. Это слова отца, а не мои.
– Что? – выпалила я, не считая нужным скрывать возмущение. – Что он о себе возомнил? Наверняка найдется масса мужчин, отдающих предпочтение не пустоголовым дурочкам! Уверена, многим нравятся женщины, которые говорят то, что думают.
– Согласен. И мне твой рот определенно нравится. – Седрик вдруг сообразил, что говорит невпопад. – Аделаида, я имел в виду не… Послушай, я просто хочу, чтобы тебе предоставили максимум возможностей в Адории. Ты этого достойна. Ты должна сама выбирать.
– А я хочу, чтобы ты остался жив.
– Я тоже. – Он опять повернулся к картине. – Но благодаря твоему полотну, твоему очарованию и толике везения, мы, возможно, перехитрим судьбу.
Глава 14
Дни до первого бала каким-то образом ухитрялись одновременно стремительно лететь и бесконечно долго тянуться.
Я продолжала горевать о Тэмсин, но атмосфера, царившая в «Глициниевой лощине», позволяла мне отстраняться от тоскливых мыслей. Блистательный Двор лихорадило. Одни жемчужины, на которые уже были сделаны «заявки», похоже, собирались дать согласие на брак прямо на балу. Другие девицы внимательно оценивали своих претендентов и пока раздумывали о том, не подвернется ли им еще более выгодное предложение.
– Я хочу вырваться отсюда, – заявила мне Мира, когда день бала наконец наступил. – Мы оказались в самом крупном и космополитичном городе Нового Света, но даже ничего не видели!
Я вспомнила шаткие домишки и грязные ухабистые дороги Триумфального.
– По-моему, ты немного преувеличиваешь насчет космополитизма.
– Мы были только в гавани, Аделаида! Центр Триумфального – абсолютно другой. Оживленный, веселый и чудесный.
– С чего ты это взяла? – спросила я.
Мира пожала плечами.
– По слухам.
Я повертелась перед зеркалом, которое висело в нашей спальне, – предметом роскоши по адорийским меркам. Мы приготовились уже давно и теперь дожидались, когда нас позовут к экипажам. Мистрис Калпеппер подстраховалась, чтобы в последний момент ни у кого проблем с нарядами не возникало.
Мы с Мирой являли яркий контраст друг другу. Я облачилась в ослепительно-белый шелк, подобно невесте. Глубокий вырез моего платья был оторочен серебряным кружевом, оно же обрамляло и широкие рукава, доходившие мне до локтей. Крошечные стразы (они выглядели точь-в-точь как бриллианты) украшали лиф затейливым узором и рассыпались звездами по юбке.
Зато на шее и в ушах у меня сверкали настоящие бриллианты: часть общей коллекции драгоценностей, которой подопечные Торнов пользовались из года в год. В Адории были в моде сложные парики, часто цветные, но мисс Брэдли и мистрис Калпеппер упорно настаивали на том, чтобы я не использовала даже накладные пряди.
– В соответствии с вашей бриллиантовой темой парик должен быть белым или светло-серым, – объяснила мистрис Калпеппер. – Зачем вам казаться седовласой дамой? У вас прекрасные волосы, и нужно подчеркнуть, что вы молоды и полны жизни.
– Однако на балу дебютанток вам надо выглядеть урожденной осфридкой, что только повысит ваши ставки, – добавила мисс Брэдли. – Конечно, мы хотим стать частью адорийского общества, но важно, чтобы вы, жемчужины, оставались и представительницами Старого Света – который, безусловно, остается вершиной моды и культуры.
В итоге мои волосы уложили узлом по местной моде, оставив несколько длинных локонов обрамлять мое лицо на осфридский манер. Вдобавок мои волосы переплели нитями хрусталя – и они переливались при каждом моем движении. Да уж, теперь я действительно блистала по здешним меркам!
Платье Миры, сшитое из кроваво-красного шелка, отличалось весьма соблазнительным декольте. Юбка впереди расходилась, открывая кипы воланов черных нижних юбок – столь необычный выбор цветов заставил мистрис Калпеппер удивленно покачать головой. Но портнихи в Осфриде утверждали, что наряд Миры будет смотреться поразительно – и не ошиблись. Вырез и рукава платья оказались отделаны не традиционным кружевом, а гранеными бусинами из черного гагата. Распущенные волосы Миры украшала лента с такими же бусинами и пряди огненно-рыжих волос, которые смешивались с собственной темной гривой Миры. Поскольку ранг у Миры неожиданно взлетел вверх, вдохновители Блистательного Двора пытались представить ее как рубин, а не как гранат.
Мира встала рядом со мной и пригладила непокорные рыжие пряди.
– Как ты думаешь, они настоящие? На мне – волосы другой женщины?
– Какая разница? Ты выглядишь просто сногсшибательно! – сказала я.
По лицу Миры я поняла, что для нее разница есть, однако она не стала продолжать дискуссию по поводу аксессуаров.
– Удачи, – пожелала она мне, – хотя она тебе и не потребуется. Ты уже получила предложение.
– Ты тоже получишь, причем не меньше дюжины, – заверила я подругу.
Мои мысли перескочили на Уоррена. Еще когда он нанес визит в «Глициниевую лощину», я безумно растерялась и ругала себя из-за того, что слишком медлила. Но потом, хорошенько подумав, я обрадовалась тому, что Седрик вмешался. Мне хотелось оценить всех кавалеров, даже если окажется, что для этого я пожертвовала баснословной суммой золотых.
Нас окликнули из-за двери: пора было отправляться. Мы с Мирой порывисто пожали друг другу руки (никаких объятий, а то платья могут помяться), покинули нашу комнату и спустились вниз.
В холле столпились и остальные девушки, которые тоже превратились в россыпь драгоценных камней. Некоторые, кстати, щеголяли в причудливых париках. На Кларе был одуванчиково-желтый, который, на мой вкус, смотрелся ужасно. Мистрис Калпеппер и мисс Брэдли еще раз придирчиво нас осмотрели.
– Не забывайте припудриваться, – посоветовала нам мисс Брэдли. – Следите, чтобы макияж не растекся и кожа не начала жирно блестеть.
– Надеюсь, вы будет вести себя безупречно, – вмешалась домоправительница. – Я прослежу, чтобы никто из вас не злоупотреблял вином или пуншем.
Мы кивнули и направились к выходу.
На улице уже выстроилась вереница экипажей, возле которых стояли дополнительно нанятые слуги и охранники. Нас сажали в кареты по двое, чтобы оставалось достаточно места для пышных юбок. Горничные ехали в отдельном экипаже: они должны были помогать тем жемчужинам, которым понадобится спешно приводить себя в порядок во время бала. В последнюю карету на всякий случай загрузили запасные платья, парики и украшения.
Я не видела Торнов, но знала, что они приедут позже.
На Триумфальный опустились сумерки, и, очутившись в карете, мы с Мирой принялись жадно изучать окрестности. Мы проезжали мимо других – очень скромных – особняков, и меня опять обескуражила новизна строений и беспорядочная планировка. К примеру, даже в пригороде Осфрида участок вокруг каждого дома был ровно отмерен и отграничен от соседних дворов невысокими каменными оградами. А здесь здания возводили как попало, и владельцы не слишком заботились о праве собственности.
Однако везде росли деревья. Целые рощи деревьев!
Растительности значительно поубавилось, когда мы подъехали к центру Триумфального, зато теперь я смогла убедиться в правоте слов Миры. Узкие улицы были вымощены булыжником, а дома в несколько этажей выглядели надежными и солидными. Повсюду располагались лавки и увеселительные заведения, как респектабельные, так и самые простецкие. Когда совсем стемнело, над дверями зданий затеплились фонари.
