– Она поистине несравненна, – сказал Джаспер, который умудрился произнести свои слова без тени сарказма. – И открою вам секрет: бал дебютанток состоится очень скоро, и уже через несколько дней вы познакомитесь с Аделаидой.
– Мне такие проволочки ни к чему, – без обиняков заявил Уоррен. – Я уверен, что она исключительна. И я бы хотел подписать брачный контракт прямо сейчас.
– Это слишком скоропалительно, – жестко возразил Седрик. – Жемчужины знакомятся со своими будущими женихами во время светского сезона, а затем делают выбор.
Уоррен насупился.
– Я не собираюсь рисковать тем, что ее завоюет внешне блестящий, но пустой человек. Я назначу цену, которая компенсирует вам все расходы… но вы не получите эти деньги, если мне придется ждать. Гарантирую вам тысячу золотых в случае немедленной сделки.
Кое-кто из девиц шумно втянул ноздрями воздух. За всю историю Блистательного Двора такой суммы никто никогда не предлагал! Она вдвое превышала ту, с которой мне предстояло бы начинать.
Джаспер не поверил своим ушам.
– Вы очень щедры, мистер Дойл Уоррен.
– Я понимаю, что моя просьба необычна, – объяснил Уоррен почти смущенно, – и поэтому готов компенсировать изменение вашего свода правил.
– Да-да, – согласился Джаспер, только что не облизываясь. – Как тактично с вашей стороны!
– Наша политика, – объявил Седрик, бросая на отца предупреждающий взгляд, – состоит в том, что девушка знакомится с адорийскими джентльменами и делает выбор самостоятельно. Мы не можем продать выпускницу без ее ведома.
– Мне бы такое и в голову не пришло, – ответил Уоррен, озадаченный тоном Седрика. – А я могу увидеть ее сегодня, а позже заключить с вами сделку?
– Это также является нарушением правил, – начал Джаспер. – Но в данных обстоятельствах я, конечно, пойду вам навстречу. Не будет ничего страшного, если Аделаида встретится с вами сейчас и…
– Она должна оценить всех кавалеров и сама отдать предпочтение кому-либо из них, – упорствовал Седрик. – Так прописано в договоре. Никаких досрочных сделок.
Джасперу с трудом удавалось сохранять маску доброжелательности.
– Прошу меня простить, – обратился он к Уоррену. – Очевидно, столь щекотливый вопрос нам необходимо обсудить поподробнее. Дайте нам немного времени – и мы свяжемся с вами, как только найдем решение проблемы.
Уоррен помедлил. Казалось, что ему не хочется уходить, ничего не добившись, но в конце концов он кивнул.
– Я буду ждать вашего ответа – и скорейшей встречи с Аделаидой. Встречи до бала, – с нажимом произнес он. – И благодарю вас за то, что согласились выслушать мое необычное предложение.
Когда Торны распрощались с Уорреном, Джаспер утащил Седрика к себе в кабинет и закрыл дверь. Мы покинули галерею и направились в свои спальни. В коридоре меня засыпали вопросами и комментариями. Мне нечего было отвечать, а от девичьей трескотни у меня разболелась голова. Когда смогла остаться в нашей с Мирой комнате без посторонних, у меня вырвался вздох облегчения.
Мира лукаво мне улыбнулась.
– Какой сюрприз! – сказала она.
Я растянулась на кровати, обдумывая случившееся.
– Это ты еще преуменьшила.
– И как ты намереваешься поступить? – спросила меня подруга.
– Сомневаюсь, что я действительно смогу сделать выбор. Нами командуют Торны.
Мира уселась рядом со мной.
– Если бы ты спустилась вниз и объявила, что согласна стать женой Уоррена, возражений бы не было даже от Седрика.
Я резко села.
– Ты считаешь, мне стоило так сделать?
– Мое мнение ничего не значит. Но у тебя есть амбиции. А ничего амбициознее вообще нельзя вообразить.
– Да… и я смогу купаться в роскоши. А мы находимся здесь исключительно для того, чтобы заполучить богатенького жениха.
Конечно, мы были вовсе не обязаны выбирать самого щедрого адорийца. Однако если мужчина предлагал хорошие деньги за жемчужину, то это свидетельствовало о том, что он готов тратиться на свою избранницу и в будущем. При этом Торны получали после сделки приличные комиссионные, да и сумма, закреплявшаяся за невестой в качестве вдовьей доли, также увеличивалась.
– Хотя несколько самонадеянно явиться сюда, пожелав купить бриллиант! – сострила я.
Мира расхохоталась.
– Точно! Хотя Уоррен, по-моему, соображает. И он такой неуклюже-очаровательный. Он хотя бы не из тех, кто спрашивал, нельзя ли купить сирминиканский гранат по сниженной цене.
Я сжала ее руку. Такое предложение мы слышали очень часто.
– Мне понравилось, что он заинтересовался моей личностью больше, чем моей внешностью.
– А он уже тебя видел! Уоррену незачем беспокоиться о твоей внешности.
– Но ты бы на такое не пошла. Ты по-прежнему хочешь выкупить свой контракт.
Мира замолчала.
– Ты и сама говорила, что Торны нами командуют. Мое мнение тут совершенно ни при чем. Но я бы поступила так, как сказал Седрик, и оценила остальных ухажеров. Кстати, ты тоже можешь выбрать Уоррена или кого-то еще на балу.
– Тэмсин пошла бы на эту сделку, – с грустью произнесла я.
– Тэмсин потребовала бы священника и заявила, что хочет заключить брак немедленно, – подтвердила Мира.
У меня сжалось сердце.
– Это Тэмсин следовало получить подобное заманчивое предложение. Ей надо было стать бриллиантом.
* * *
Вечером мне передали, что Седрик переспорил отца: я не буду знакомиться с Уорреном до бала. Я заподозрила, что Джаспер уступил сыну не просто так. Он явно надеялся на то, что, увидев других претендентов, Уоррен в итоге повысит первоначальную сумму, которую он обещал за меня.
А утром следующего дня «Глициниевую лощину» начало лихорадить. Я обнаружила, что эпизод с Уорреном вызывает у меня смешанные чувства. Меня восхищала принципиальность Седрика. С другой стороны, я тревожилась, не лишится ли Седрик из-за своего упрямства столь необходимой ему комиссии.
И чего мне еще желать? Брак с Уорреном обеспечит мне безоблачное будущее. Хэдисену икорийцы не угрожали. Это была просто необжитая земля, нуждавшаяся в поселенцах, которые бы процветали, открывая там золотые прииски.
Несмотря на суматоху, я нашла возможность дописать картину во время отсутствия мистрис Калпеппер. Окно полуподвального помещения давало на удивление хорошее освещение. И вот однажды, отступив от мольберта, я смогла убедиться в том, что смогла скопировать манеру Тодороса.
Это была моя лучшая работа. Неопытный покупатель вообще не распознает в моей картине подделку. Возможно, и знаток живописи ничего не заметит.
Дверь подвала со скрипом отворилась. Вздрогнув, я обернулась – но сразу успокоилась при виде Седрика, который спускался вниз по ступеням.
Он встал рядом со мной и воззрился на результат моих трудов.
– Готово, – констатировал он.
– Да, – подтвердила я.
– Поразительно. В день нашей встречи твоя картина с маками меня потрясла, но это произведение… оно уникальное. Особенное. – Седрик продолжал завороженно рассматривать полотно. – Я унесу холст сегодня и отдам моему агенту. Он оценит картину и сообщит мне, сколько рассчитывает получить. Интуиция мне подсказывает, что сумма будет немаленькая. Наверное, я смогу выкупить пай Вестхэвена.
– А знаешь, что еще принесло бы тебе пай Вестхэвена? – игриво спросила я. – Двадцать процентов комиссионных с тысячи золотых.
Седрик отвел взгляд от картины и посмотрел мне в глаза.
– Правда? Ты проделала столь долгий и тяжелый путь лишь для того, чтобы, даже не успев повеселиться на вечеринках и балах, выскочить замуж за первого же кандидата на твою руку и сердце? Но ведь ты с ним и не познакомилась!
– Но я обязательно встречусь с ним на балу дебютанток, – возразила я. – И я не говорила, что мечтаю о скороспелом браке. Но меня обескуражила твоя позиция, Седрик. Мне казалось, что тебе просто необходимо ухватиться за самое выгодное предложение и получить комиссионные.
– На первом месте для меня стоят твои интересы. Ты должна себя уважать. Я привез выпускницу Блистательного Двора в Адорию не для того, чтобы ее сплавили первому встречному, который изъявил желание купить ее за тысячу золотых.
