Рейтинговые книги
Читем онлайн Продолжая движение поездов - Татьяна Дагович

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 71
обычная Ленка при нем, это проще. Дышать легче.

А сначала, когда узнала, не могла дышать. Она никому не сказала, даже родителям. Варилось внутри, расползаясь пятнами ужаса, омертвевшими клетками. Жизнь внешне не изменилась: она ходила в университет, в библиотеку, занималась уборкой и сексом, но при этом была онемевшей от страха, как будто дыхательные пути туго стягивал ремень. Вечерами не уходила в свою комнату. Держа стакан ряженки, неподвижно сидела в кресле, ожидая с родителями выпуска новостей. Ждала, когда камеры мельком скользнут по очередным трупам, под профессиональные слова комментатора, и как издалека слышала какие-нибудь мамины «ну и кошмар», все глубже прячась в своем теле, чтобы не угадывать в невидимых лицах мертвых (показывают всегда так, чтобы не видны были лица) своей Ленки.

Ничего. Порезы уже не страшные. Скоро можно будет спокойно говорить «ну и кошмар» и допивать ряженку. Чужое, понарошку, все это на телевидении делается для рекламы.

Ленка лежит, осыпавшаяся тушь вся под глазами, помада стерлась с губ, только контуры рта еще перламутровые. Почти в улыбке. Катя вытащила из-под локтя зеленую тетрадь. «Я хочу быть ангелом».

После обеда гуляли. Мир изменился со вчерашнего дня. Снег еще сыпался, но ветер утих. Белые хлопья спокойно опускались вниз, а если запрокинуть голову, они кажутся серыми, но видна их бесконечность. Всё – дома, столбы, деревья – было покрыто тонким слоем льда, темного, но прозрачного – застыла вчерашняя мокрая жижа.

Но о вчерашнем дне не вспоминали: то, что было вчера сырым, мерзким, безнадежным, застыло в здоровом морозе, стало красивым стеклянным сувениром. Они стали нормальными, здоровыми молодыми девками, у которых вся жизнь впереди. Они играли в снежки, многие играли в снежки. Первый снежный выходной. Все вышли на улицу, повсюду пестрые молодежные компании. Молодые делали вид, что играют в детей, на самом деле с удовольствием играли в снежки. Некоторые лепили снежных баб с младенческим смехом.

Дети тоже сновали повсюду, тоже кидались снежками и лепили баб, но без азарта, точно выполняли положенную работу. Мимо шли на балку семьи с санками. Катя с Ленкой тоже летали там на санках в детстве и пьяном отрочестве.

Людские темные фигуры мелькали в снегу, стоял гомон и особая атмосфера общего празднования, когда легко, без знакомства, обращаются друг к другу, и понимают, о чем идет речь, потому что заражены одной эмоцией, возбуждены одним здоровьем, и отряхиваются одним и тем же жестом от попавших снежных шариков – смеясь. И им это нравилось – перебрасываться парой предложений с посторонними, тоже румяными и улыбающимися: что же обещает гидрометцентр на понедельник, надо же: первый снег, и сухой, и в выходные, это здорово, не в будни, сапоги новые, на меху.

Стемнело, разошлись многие, не все, но все притихли, говорили, а не кричали, и общность распалась. Темнота спрятала людей, показалось, что тихо и пусто.

Стало прекрасно. Фонари роняли свой свет в ледяные оболочки деревьев, и свет преломлялся, раскалывался, бежал, как кровь, по стеклянным венам. Отяжелевшие ветви скрипели под ветром. Ленка поскользнулась на припорошенном льду, и они полетели вместе, потому что держались за руки. Упали, не издав ни звука, хотя в спины больно ударил лед. Светящиеся ветки дрожали наверху; над ветками зависли редкие звезды, не таяли. Всё держались за руки, как родные сестры, и поднимались только чтобы снова поскользнуться и упасть, лежать, ничего не соображая от удара, пытаться подняться, проскальзывая сапогами, на твердый лед, вцепившись пальцами, рассыпая по льду волосы, смех, снег. Небо взлетало и падало звездной чернотой, каждая сбитая шумом снежинка ложилась на место, но многие таяли в их дыхании, в смешной беспомощности, в ядовитой слюне. Небо взлетало и опадало, небо дышало. Или крутилось. Деревья. Деревья. Деревья.

Возвратились в восемь, а тьма – как за полночь. Замерзли, но не тем холодом, что вчера: вчера вернулись домой бледные, сегодня – раскрасневшиеся. Глаза блестели, глубокие, мокрые, со скользящими жесткими тенями под зрачком.

– Морозец! – стучали сапогами, отряхивая снег.

– Кто в ванную первый, греться? Побежали вместе?

Теперь, со вчерашней ночи, когда был стерт последний след, эта ванная комната была признана невиновной. Уплачено. Сейчас они войдут туда вместе, и она окончательно превратится в обычную типовую ванную, отродясь не знавшую ремонта.

У соседей монотонно гудела музыка. Лампы светили во всех помещениях желто. Катя и Ленка забрызгали зеркало, но потом оно запотело. Мыло, растворяя черную тушь, попадало в глаза, визжали от боли. Но когда согрелись, навалилась ватная усталость, они стояли под душем. Тяжелые головы упали на плечи. Глухой шум воды. Влажно и душно, и пахнет детским мылом и детской кожей. В запотевшем зеркале большое море. Замедленные волны.

Насухо вытершись, одевшись, сидели под одеялом, болтали. То вспоминали детство, смешные случаи. То о книгах. Университеты, самоубийства, квитанции за электричество не упоминались. Все это было в другом мире, они – в единственном настоящем.

Не сходились во мнениях, ссорились. Злобно, до драки. Обижались. Мирились, находя компромисс в другой плоскости. В другом томе. Открывали купленную по дороге домой бутылку дешевого шампанского. Опрыскивали комнату Ленкиными духами. Невыносимый аромат роз плыл облаком. Садились над темнотой на подоконник, хохотали. Как обкуренные.

Перед сном Ленка мыла посуду, Кате не разрешала. Катя от безделья курила, сидя на табуретке, и вспоминала вслух их третий класс. Колючие манжеты и стянувшие голову банты. Ленка время от времени кривилась и сказала, когда закрутила кран:

– Ты помнишь, когда я перешла в твой класс и все началось, во втором? Ты очень хотела со мной дружить. Следом ходила, как прилипшая.

Кате был неприятен этот триумф, она раздавила сигарету и фальшиво засмеялась.

– Зато потом ты мне на всю школу репутацию портила. Своими «Чужими» «в постели с Мадонной», где ты только их находила…

– Это позже уже было, тебя тогда тоже историчка за намазанные губы выставила… Хорошее время было.

Катя с удивлением подняла глаза – что хорошего-то? И осенило: ее золотая Ленка, влюбленная в стопки журналов девяносто второго года и в песни «Наутилуса», она так и осталась в том времени. Пришла эпоха супермаркетов, а она все сидит в своем инфантильном раю, в киоске.

Совсем в другой реальности приникали они к обмерзшему стеклу первого в городе коммерческого ларька, приглядываясь; их шеи кололи еще советские, еще детские шарфы. В маленьком светящемся вертепе, установленном однажды посреди серой улицы, были все чудеса мира: перламутровые заколки, огромные серьги, худые куклы, блестки, кола в пластиковых бутылках, помада, игрушки «лизуны» и «прыгуны», презервативы, которые хотелось распечатать и просто рассмотреть, поддельные сладкие ликеры, шоколадки, жвачки, пластмассовые золотые браслеты, круглые леденцы на палочке,

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 71
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Продолжая движение поездов - Татьяна Дагович бесплатно.
Похожие на Продолжая движение поездов - Татьяна Дагович книги

Оставить комментарий