Как? Где? Кем? Для чего? Эти вопросы безостановочно прокручивались в ее голове, так что утром она села в самолет совершенно разбитой. У нее не было сил ни смотреть на индиговую полосу небосвода, ни слушать, что говорит ей вежливый немец, ее сосед. Она могла думать лишь о предстоящем сражении. В сумочке у нее лежал незаполненный чек — на коротком собрании было решено, что Рольфа Хобарта надо умилостивить, чего бы это ни стоило. Вместе с подделкой они выкупали у него доброе имя «Деспардс». Когда люди уходили из кабинета, Кейт видела, что они потрясены и разочарованы. Как она их подвела… И она, и Джеймс. Этого никогда не случилось бы при Чарльзе Деспарде — вот что она прочла на их лицах.
Блэз Чандлер тоже только что прилетел в Нью-Йорк, но из Гонконга. Он уже собирался сесть в ожидавший его автомобиль, как вдруг заметил рыжеватую голову и нетерпеливо машущую руку. Он выпрямился, сказав шоферу: «Подожди минутку, ладно?» — и бросился, прорываясь сквозь поток машин и людей, на другую сторону шоссе.
— Мисс Деспард!
Кейт резко обернулась, и он с удивлением увидел выражение явного облегчения на ее лице.
— О, слава Богу! Я уже отчаялась найти такси. Мне надо быть в Нью-Йорке к одиннадцати — это в прямом смысле вопрос жизни или смерти. Вы не могли бы меня подбросить?
— Конечно. Я за этим и пришел. Идемте.
— Вы, наверное, переодетый ангел, — с благодарностью сказала Кейт, опустившись на мягкое светло-серое сиденье. Было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Она целую вечность провела в очереди на паспортном контроле, негодуя на задержку и ежесекундно бросая взгляд на часы.
— А почему такая спешка? — спросил Блэз.
Замешкавшись с ответом, Кейт увидела, как его мягкий взгляд вдруг обрел непроницаемую твердость.
— Вы все еще мне не доверяете, правда?
Надо было решаться. Она набрала в грудь побольше воздуха и все ему рассказала.
— Вы связались с гнусным человеком, — сказал Блэз. — Сам я с ним не знаком, но моя бабушка его знает.
Она и отца его знала. Они не просто слегка помешанные, это ярые сторонники крайне правых, подозревающие всех и вся. Он захочет не только урвать свой кусок мяса, но и кровушки попить. — Блэз нахмурился. — А почему вы?
Я имею в виду, почему вы одна? Свою жену я бы к нему не пустил, а ей палец в рот не клади.
— Я тоже не сахар, — обиженно ответила Кейт. Нервы у нее были напряжены до предела, но она старалась этого не показать.
— Именно это я о вас и слышу, — сухо проговорил он.
— Как? Откуда?
Он повернул голову, встретил ее удивленный взгляд.
— Обычным путем.
— Боже мой, — с горечью пробормотала Кейт, — неужели уже ни для кого не осталось ничего святого?
— Я не бываю там, но получаю донесения, — безразличным тоном продолжал Блэз. — Не беспокойтесь, в них нет о вас ничего плохого.
— Но мой год еще не начинался, — возмутилась Кейт.
— Именно поэтому я и получаю донесения. Когда год начнется официально, вы должны будете действовать самостоятельно, и я не буду вмешиваться. Я просто хотел знать, как у вас дела.
Кейт виновато вспыхнула, неловко поерзала. Она не ожидала такого интереса к себе с его стороны.
Блэз постукивал кончиками пальцев по кейсу.
— Куда вам надо? — спросил он.
— Здание «Хобарт Энтерпрайзис» на Пятой авеню.
— Я знаю, где это.
— Мы успеем?
Блэз взглянул на часы.
— Думаю, что да, но удостовериться не мешает. — Он щелкнул выключателем и сказал:
— Джим, нам надо в четырехсотый квартал Пятой авеню к одиннадцати.
В ответ послышался благодушный голос шофера:
— Успеем, мистер Чандлер.
Машина прибавила скорости.
— Я думала, что здесь не любят тех, кто превышает скорость, — нервно заметила Кейт.
— Не любят, если им удастся вас поймать. — Он помолчал немного, потом произнес:
— Вы надолго в Нью-Йорк? Собираетесь зайти в «Деспардс»?
— Вряд ли. Я сегодня же возвращаюсь в Лондон дневным рейсом.
Опять наступило молчание, потом Блэз сказал:
— Вы говорите, лошадь нашли через Пирса Ланга?
Всю оставшуюся часть пути она отвечала на его вопросы. Когда они остановились у небоскреба, где помещалась «Хобарт Энтерпрайзис», Блэз вылез из машины первым. Кейт невольно задрала голову. Ее первый небоскреб, первое посещение Нью-Йорка — и при таких обстоятельствах! Нет, она не станет заходить в «Деспардс», никто не должен знать, что она прилетела в Нью-Йорк.
Она не могла понять, хорошо это или плохо, что приезд Блэза совпал с ее приездом, но чувствовала странное облегчение от того, что он все узнал. Она вдруг поняла, что он никому ни о чем не скажет.
— Спасибо, — с благодарностью сказала она. — Я не опоздала, и это благодаря вам.
— Не знаю, сможете ли вы в это поверить, но я на вашей стороне, — ответил Блэз, сел в машину и уехал, оставив ее на тротуаре с открытым ртом.
Глава 7
Офис Рольфа Хобарта был немногим меньше, чем стадион Уэмбли. В дальнем конце, как миниатюрный каток, блестел огромный письменный стол. Человек с жабьим лицом доложил о ней, и всю дорогу, пока она пересекала необъятную комнату, она не могла оторвать глаз от лошади, которая стояла в самом центре стола.
— Ну и как? — буркнул Рольф Хобарт вместо приветствия. — Вон она, эта подделка, которую вы пытались мне всучить. — Он был огромным, с мрачным и свирепым выражением лица, грубым, оглушительным голосом и ухватками человека, который привык считать, что деньги дают ему право вести себя как заблагорассудится.
— Мы не собирались продавать вам подделку, — поправила она мягко, но твердо.
— Только не говорите мне, что вы, как и ваш специалист, ничего не подозревали.
Кейт подавила в себе желание сказать ему, что он тоже ни о чем не подозревал, пока его кто-то не надоумил, и честно призналась:
— Да, я ошиблась. Мне никогда не приходилось сталкиваться с такой великолепной подделкой. Можно, я еще раз осмотрю ее?
— Вы можете забрать эту проклятую штуку с собой, но только после того, как вручите мне чек на миллион долларов.
Миллион долларов! Это был самый настоящий шантаж, но на кон было поставлено доброе имя «Деспардс», которое стоило гораздо больше. Кейт знала, что Хобарт может потребовать еще больше, что он вообще может отказаться принимать что-либо в неофициальном порядке и через суд получить сумму с пугающим количеством нулей.
Она понимала, что он просто демонстрирует, кто здесь хозяин, играет с ней в кошки-мышки: сегодня я, так и быть, тебя пощажу, но в другой раз…
Она осмотрела лошадь. Даже сейчас, зная результаты термолюминесцентного анализа, она не могла не относиться к ней как к произведению искусства. Пусть это не старинная вещь, но она не менее прекрасна, чем многое из того, что было сделано тысячелетия назад. Теперь она в полной мере могла представить себе ощущения экспертов, когда на их глазах Ван Меергрен создал великолепного Вермеера. Кейт чувствовала себя так, будто все ее знания разом обесценились. В первый раз в жизни она не смогла распознать подделку — правда, необыкновенно талантливую, но все-таки подделку. Она поставила лошадь на стол, вынула из сумочки чековую книжку, проставила требуемую сумму и подписала чек. Потом она протянула чек Хобарту.
