проблема.
– Сейчас – твоя, – возражает Вейн. – Не забудь, что его нужно кормить и поить.
Близнецы смеются.
Недовольно хмыкнув, я снова пытаюсь перехватить вес Крокодила удобнее. Несмотря на худобу, он словно весит грёбаную тонну.
– Ну, давай, – ухмыляется Пэн, подталкивая меня. – Тик-так, капитан.
* * *
Ближе к полудню я наконец дотаскиваю Крокодила до своего дома. Он не приходит в сознание, как и предсказывал Вейн.
Я добираюсь до крыльца весь в поту и слишком злым, чтобы выслушивать ещё какое-то новое дерьмо.
К счастью, вся моя команда – мёртвая команда – в настоящий момент покоится в бездонном магическом желудке Крокодила.
Я не страдал чрезмерной привязанностью к своим людям, но это всё равно меня бесит.
Сми встречает меня у входной двери и принимает на себя половину веса Крокодила.
– Ты жив, – констатирует она.
Спина у меня болит, бёдра немеют.
– Чудом.
Мы возвращаем Рока в гостевую комнату и укладываем на кровать.
Скрестив на груди руки, Сми скептически произносит:
– Дежавю.
Я кулём падаю на стул. Сми наливает мне выпить, и я с удовольствием приканчиваю порцию одним большим глотком.
Остановившись вдохнуть воздуха, замечаю, что Сми внимательно наблюдает за мной.
– Ты проиграл, – озвучивает она.
Я качаюсь вперёд, упираясь локтями в колени, всё ещё сжимая пустой бокал в руке. Стекло холодит вспотевшую ладонь.
– Я пришёл к мысли, Сми, – говорю я, – что бесконечно ищу то, чего мне, возможно, не суждено найти.
Она подтаскивает ближайший стул и садится на него задом наперёд, обхватив изогнутую спинку.
– Я должна кое-что тебе рассказать.
– Хорошо. – Я указываю на свой бокал. – Мне понадобится ещё выпивка?
– Скорее всего.
Я киваю, встаю, наливаю себе ещё полбокала и возвращаюсь на место.
– Слушаю тебя.
* * *
С каждым новым словом Сми я цепенею всё больше, несмотря на жар алкоголя, горящий в венах.
Я никогда не был так зол, чтобы от злости вибрировали барабанные перепонки. И всё же теперь я едва слышу Сми из-за звона в ушах.
– Скажи что-нибудь, Джез. – Я различаю слова, только читая по губам.
Что, чёрт возьми, я должен ей сказать?
– Ты предала меня.
Это единственные три слова, которые я могу выдавить сквозь пелену ярости.
– Я сделала то, что должна была.
Я встаю.
– В этом разница между мной и тобой.
Она поднимается на ноги вслед за мной.
– Ты уверен?
– Да. Ты не думаешь о верности. Только о своих планах. Я променял на тебя собственную сестру!
Возможно, я пьян. Я кричу, мой голос эхом разносится по комнате.
– Я тебя об этом не просила, – замечает она.
– Но я всё равно это сделал. Я рисковал собственной плотью и кровью ради тебя. А для чего? Ради секретов и лжи? Венди Дарлинг сейчас на островах, и она была беременна, и…
Я не могу закончить фразу. Я не знаю, правда ли это.
Но если да… Господи.
Комната качается.
– Он знал? – спрашиваю я, не глядя ткнув пальцем в сторону Крокодила.
– Он знал.
Я допиваю остатки алкоголя и с силой грохаю бокалом о прикроватный столик.
Он будет без сознания пять дней? Полно времени, отличная фора.
Этот ублюдок намеревался прятать Венди от меня. Я знаю, что он хотел именно этого.
Он использовал меня, обожрался моими людьми и скрывал от меня Венди Дарлинг.
Возможно, его план (неудачный план!) убийства Питера Пэна тоже был всего лишь уловкой.
Я смотрю на него, лежащего на кровати. Всё его лицо в крови, на одежде брызги и пятна.
Прослеживая взглядом изгиб его губ, острый угол челюсти и сложные линии татуировок, внутри я словно разваливаюсь на части. Это головоломка без решения.
Я слышу гулкий грохот собственного сердца в ушах.
Разворачиваюсь и выхожу из комнаты.
– Джез, – зовёт меня Сми в спину.
– Я отбываю, – говорю я.
– Притормози немного. Подумай о том, что ты делаешь…
– Мне не нужно об этом думать, Сми. – Я поднимаюсь по лестнице и иду в свои личные покои. – Сколько людей у меня осталось?
Начинаю укладывать сумку.
Сми ничего не говорит.
– Сколько бы их ни было, передай им, чтобы собрались в течение часа. И Черри скажи то же самое.
Мы оба знаем, что я намеренно опускаю её имя.
Для меня нет ничего важнее верности.
Прямо сейчас, когда гнев пылает, как открытая рана, единственное, чего мне хочется, – это высказать Сми один на один всё, что я думаю о её проступках и неверности. Сми была единственным человеком, который слушал меня и никогда не осуждал.
В глубине души я знаю, что её решение было самым безопасным.
Логичным.
Не мотивированным жадностью, эмоциями или страхом.
Она хотела защитить меня.
Я знаю, что это так.
И всё же…
Сми подходит ко мне, отнимает у меня ручку дорожной сумки и заключает меня в объятия.
Когда мне было одиннадцать, у меня была кошка, и её растоптала лошадь. Я держал её изуродованное тельце в руках и рыдал.
Мой отец нашёл меня, вырвал кошку у меня из рук, швырнул в ближайшие кусты и сказал, чтобы я перестал вести себя как слюнтяй.
Я отказываюсь проливать слезы.
Это дурные манеры как они есть.
Я подаюсь к Сми и обнимаю её в ответ.
– Прости, Джез. – Она отстраняется, засовывает руки в карманы брюк. Минута нашей слабости прошла, и мы больше никогда не будем об этом говорить.
– Я остаюсь, – говорит она.
Я киваю. Наверное, это к лучшему.
Но всё равно кажется, будто я оставляю здесь вместе с ней часть себя.
Я не могу вернуться. Питер Пэн ясно дал это понять.
– Дом твой, – говорю я ей. – Город тоже. Делай с ним что хочешь.
– А Крокодил?
Я смотрю мимо неё в сторону коридора и лестницы, словно чувствую его даже за пределами досягаемости.
Он снова слаб и уязвим в моём доме, на моей кровати. Я мог бы убить его.
Я хочу убить его.
Но вначале я хочу отыскать Венди Дарлинг и увидеть его лицо, когда он догонит меня и поймёт, что я победил.
– Если он очнётся, то скажи ему, куда именно я отправился.
– Ещё один бой, Джез?
– Последний, Сми.
Глава 37
Бальдр
Волк знает, что грядёт. Но хоть он и знает, помешать этому не в силах.
Да, у Питера Пэна есть его тень, и Тень Смерти снова призвана, но остров не обретёт покой, пока Питер Пэн не осознает своё место.
И человек, возможно, обладающий природой бога, должен сначала разобраться со своим прошлым.
Если он хочет
