Это не больше и не меньше, как отчет о суммах, выплаченных шантажисту. Телефонные звонки и анонимные письма, что продолжалось около шести месяцев. Как мы сумели понять, храбрая старушка пыталась установить личность негодяя… Не можешь ли ты приехать, или это дело подождет до утра?
— К сожалению, сейчас я не могу приехать. Жду одного человека в 8.30, договорились заранее. — По правде сказать, у Роджера не было ни малейшего желания тащиться через весь Лондон, тем более, что причин для особой спешки не было. — Как ты считаешь, она что-нибудь разведала?
— Трудно сказать. Во всяком случае мы не получили доказательств, что это так. Никаких имен.
— Не догадываетесь, что за семейную тайну она скрывала?
— Нет.
— Докопайтесь до этого, а тогда, возможно, станет ясно, кто занимался шантажом, — сухо посоветовал Роджер. — Ну, и что же, она платила?
— Да, по десять фунтов каждый раз.
— Не велик барыш!
— Для нее целое состояние. Гораздо больше, чем она могла себе позволить.
— Как она платила?
— Ценными бумагами. Из сохранившихся записей явствует, что за деньгами являлся какой-то парень. Она употребляет выражения, вроде: «Я видела его сегодня» или «думаю, на днях услышу о нем»…
Наступила тишина, потом Конноли смущенно добавил:
— Я еще ничего не рассказывал доктору Китту, может быть, ты, Роджер, возьмешь на себя эту неприятную обязанность? Я слишком хорошо знаю старика.
— Хорошо, — немедленно согласился Роджер, — когда, сегодня?
— Я бы предпочел, чтобы он спокойно проспал эту ночь, но если ты считаешь необходимым…
— Я заеду к нему утром, — пообещал Роджер, — и я еще раз привезу лаборантов, пусть они восстановят все, что можно, на обгоревшей бумаге. Может быть, там-то и находится ответ на то, почему этот зверь ее так изувечил.
— Каким образом?
— Если она отказалась продолжать платить ему, шантажист мог явиться «проучить ее», чтобы после того, как она поправится, она стала бы посговорчивее и не лишила бы его верного дохода. Во всяком случае это, хотя и проблематичный, но определенный мотив.
— Меня больше всего удивляет то, что кто-то ухитрился разыскать повод шантажировать миссис Китт, — с неподдельным изумлением говорил Конноли, — мне всегда казалось, что ее жизнь ясна, как открытая книга.
Роджер усмехнулся.
— Чужая душа — потемки, так или иначе, это малюсенькая лазейка, которую нам необходимо расширить.
— О'кей, Красавчик, возвращайся к своему теплому семейному очагу. Спокойной ночи!
Он дал отбой.
Роджер вернулся к остывшим сосискам и затвердевшей яичнице. Он был так занят полученными новостями, что ел автоматически, запивая невкусную пищу легким элем, кружка которого стояла возле его тарелки.
Ему бы следовало уже привыкнуть к данному факту. Он, пожалуй, и привык к нему. Просто не видно было конца неожиданным открытиям из области природы человеческих существ. Люди с незапятнанной репутацией и безупречной жизнью настолько часто имели тайные грехи или фамильные секреты, что ему не хватило бы пальцев на руках и на ногах, чтобы перечислить все известные только ему одному примеры…
Было около восьми, когда он покончил с ужином. Он был уверен, что Чарльз Джексон явится в точно назначенное время. Глупо ломать голову над тем, что нужно Чарльзу, и не менее глупо все время возвращаться к тому случайному совпадению, что он обнаружил имя мисс Брэй в одной из сожженных газет в Лигейте.
В вечерних выпусках имелось краткое сообщение о болезни Чартворда и подробное описание нападения на миссис Китт. Три газеты приводили различные суммы предполагаемой пропажи. Одна говорила о 37 фунтах, вторая — о 45, третья называла 96. И где только газетчики выкапывали подобный «достоверный» материал?!
Снова зазвонил телефон.
— Будь я неладен, если все-таки не проведу сюда этот чертов телефон! — в сердцах подумал Роджер и бегом отправился к аппарату.
— Алло! — он посмотрел в незанавешенное окно, боясь пропустить Джексона, — Роджер слушает…
— Я говорю по поручению мистера Чарльза Джексона, — раздался женский голос. — Я… я его жена, инспектор… — наступила пауза, как будто бы говорящая не знала, как продолжать. Потом начала скороговоркой: — Вы не могли бы сами сейчас приехать к нему? Понимаете, он попал в аварию и, хотя он мог бы подъехать, но ему не следует этого делать…
— Разумеется, я немедленно выезжаю и таким образом сумею чуточку пройтись по воздуху. Только сообщите мне свой адрес, я его не знаю.
8
Совпадение
Джексон сидел в кресле и его ноги покоились на пуфике. Рядом стояла сода-виски. На нем был надет халат, цвета красного вина и шлепанцы. Под халатом виднелась кремовая рубашка с открытым воротом.
Глаза у него казались встревоженными, лоб и щеки заклеены пластырем, на носу большая ссадина. На правой руке была содрана кожа на косточках. Но, как будто бы, кроме этого, он не пострадал.
Его жена, открывшая Роджеру, излишне много суетилась и волновалась, чтобы Джексон, не дай бог, не переутомился. Похоже, что ее беготня доставляла Джексону удовольствие.
Жена, немногим старше девочки, обладала пушистыми, очень светлыми волосами, идеальным бледно-розовым цветом лица и небесно-голубыми глазами с длинными, загнутыми вверх ресницами. На ней было надето зеленое, цвета морской воды платье, отделанное черными кружевами. На одной руке поблескивало бриллиантовое кольцо, на второй — обручальное кольцо — солитер, стоимостью не менее пятисот фунтов.
Роджер, всегда восприимчивый к царящей атмосфере, здесь почувствовал нечто непонятное. Он бы определил это так: «избавление от напряженности», хотя скорее можно было ждать обратного.
— Приношу мои извинения, — начал было Джексон, когда Роджер уселся, — я бы поехал, но вот жена…
— …поступила совершенно правильно, — поспешил его успокоить Роджер.
Розмари немедленно улыбнулась. У нее были потрясающие зубы. Честное слово, немного найдешь женщин, которые бы производили впечатление вот таких хрупких красавиц.
— Надо было бы совершенно не иметь головы на плечах, чтобы выходить еще раз из дома, — сухо сказала она. — Что вы будете пить, инспектор?
— Если можно, виски с содовой.
— Пожалуйста.
— И просто «мистер», если вы не возражаете?
Она испытующе посмотрела на него. И в его мозгу снова мелькнул вопрос, что она думает. Ответила она совершенно спокойно.
— Что же, это проще, хотя и не так интригует.
Подойдя к небольшому столику, она щедро налила виски в хрустальный стакан.
Комната была длинная и узкая, выдержанная в голубых и золотистых тонах, обставленная с большим вкусом. Возможно, она была тесновата, но на ее убранство денег не жалели.
— Как произошел этот инцидент? — спросил Роджер.
— Боюсь, вы мне не поверите.
— Посмотрим…
— Понимаете,
