Вместе с нежностью возрастает и сила охвата, с простотой и тонкостью – полнота выражения. Слово бесконечно просто и нежно, душа в этом состоянии благодаря ясности и чистоте становится сосудом с большим объемом и содержанием. И чем нежней и тоньше прикосновение, тем больше блаженства оно доставляет. Это Божественное прикосновение не имеет ни формы, ни образа, потому что Слово невозможно вместить ни во что видимое. Оно сущностно, то есть совершается в душе с помощью простой сущности Божества, и потому невыразимо. Оно бесконечно, а потому и бесконечно нежно. Оно «может дать ощущение вечной жизни». Нет ничего невозможного в том, чтобы сущность Бога прикоснулась к сущности души. Блаженство, которое душа ощущает при этом, невыразимо. «Я не хочу много говорить об этом, чтобы никто не подумал, будто это можно описать словами». Для подобных величественных вещей у душ есть иные способы выражения, которые понимает лишь тот, кому они предназначены: он радуется им и хранит их в тайне. Это подобно имени на белом камне: никто не знает его, кроме того, кто получает (ср. Откр 2, 17). Так Божественное прикосновение дает ощущение вечной жизни, даже если радость еще не так совершенна, как в вечном величии. Душа познаёт здесь «все Божественные богатства: силу, мудрость и любовь, красоту, изящество и доброту и т. д. И поскольку Бог является всем этим, душа может испытать все это в одном-единственном прикосновении, всеми своими способностями и всем своим существом. От этого Божественного наслаждения иногда и на тело изливается елей Святого Духа. В этом наслаждении участвует вся чувственная часть, все члены, кости и даже костный мозг испытывают наслаждение… с чувством большого блаженства и величия, которое проникает до самих суставов рук и ног». В этом предвкушении вечной жизни душа чувствует себя богато, сверх всякой меры награжденной за все прошлые страдания, горести, тяготы и постоянное покаяние. Так «покрываются все долги».
Если «совсем немногие доходят до возвышенного состояния совершенного единения с Богом, то причину следует искать не в Боге, поскольку Ему угодно всех видеть совершенными. Но он находит немного сосудов, «способных вынести высокую и величественную обработку». Большинство «избегает брать на себя небольшую безутешность и умерщвление и действовать с настойчивым терпением… А потому Он не может вести их дальше, чтобы очистить умерщвлением и поднять из праха земного… О души, мечтающие в духовной жизни пребывать в надежности и утешениях, если бы вы только знали, как необходимы вам страдания, чтобы достичь этой надежности и утешения!.. Возьмите… Крест на себя и испейте на нем желчи и чистого уксуса. И считайте это великим счастьем, ибо если подобным образом умрете для мира и самих себя, то достигнете жизни в Боге в блаженстве духа». Кому «будет дарована особая благодать внутреннего испытания», тот должен сначала много послужить Богу, упражняться каждый день в великом терпении и постоянстве, быть угодным в очах Господа жизнью и делом.
Поэтому «лишь немногие заслуживают прийти через страдания к завершению». Оглядываясь назад, душа познаёт, что все это было нужно для ее исцеления и что свет соответствует тьме. Ей не только все прощено, но в ней умерщвлены все несовершенные вожделения, которые лишали ее духовной жизни. Так, рука Бога – «И смерть, и смерти в жизнь преображенье».
«Жизнь» понимается здесь двояко: блаженное созерцание Бога, Которого мы можем достигнуть только через естественную смерть, и совершенная духовная жизнь в любовном единении с Богом: к ней приводит умерщвление всех пороков и вожделений, да и самой природы также. То, что душа здесь называет «смертью», – это «весь прежний человек… использование памяти, разума и воли для вещей этого мира… а также страсти и склонности, направленные на творение». Во всем этом состоит прежняя жизнь, и она равносильна смерти новой, духовной жизни. В этой новой жизни единения все страсти и силы души, все ее склонности и деятельности преображены в Божественные. Она живет «жизнью Бога, и ее смерть превратилась в жизнь, чувственная жизнь – в духовную». Ее разум преображен в Божественный разум, ее воля, память и естественные потребности – все обожествлено. «Собственная сущность (sustancia) души не стала Божественной сущностью, ибо по своей сути (sustancialmente) не может преобразиться в Бога, но в единении с Богом и благодаря вовлеченности в Него стала Богом через участие в Боге». Так что душа с полным основанием может сказать: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20). Теперь она «внешне и внутренне всегда в праздничном настроении, и из уст ее духа постоянно изливается светлая хвала Богу, подобная новой, вечно новой песне радости, любви и познания своего блаженного состояния». Бог, Который все обновляет, постоянно обновляет и душу. Он уже не позволяет ей убывать, как раньше, но увеличивает ее заслуги. «…Наряду с сознанием величественной благодати, которую она приняла, она чувствует, что Бог тщательно заботится о том, чтобы осчастливливать ее Своими нежными, приятными, любящими словами и возвеличивать с помощью то одной, то другой благодати. И так ей кажется, что в мире нет иной души, которую Он хотел бы так порадовать, и ничего иного, чем Он мог бы быть занят, но для Него существует только она одна. Из этого чувства возникают слова невесты в Песни Песней: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему» (Песн 2, 16).
с. В лучах Божественного величияО яркие лампады!В чьем сияньеБездонные сознания пещеры,Глухие и столь темные когда-то,В красоте беспримернойСоединившиеся воедино тепло и светВозлюбленному посвящают.
Душа переполняется благодарностью за дары благодати, полученные в единении. Ее чувства и разум, когда-то слепые во тьме, теперь светятся и горят от пылающего любовного познания. Теперь она может вернуть Возлюбленному свет и любовь; это делает ее самой счастливой.
В сущностном единении с Богом душа познает величие и силы всех Божественных свойств, которые включает в себя простая Божественная сущность: Его всемогущество, мудрость, доброту, милосердие и т. д. «Каждое из этих свойств – та же сущность Бога в одном Лице… в Отце, в Сыне или в Святом Духе; а также и каждое из этих совершенств является Самим Богом. И поскольку Бог является бесконечным Божественным светом и необъятным Божественным огнем… то каждое из этих бесчисленных свойств и каждая из сил светится и горит, как Сам Бог. Каждое из этих качеств подобно светильнику, освещающему душу и наполняющему ее любовным жаром». В одном-единственном акте единения душа получает познание различных свойств, «и Бог для нее оказывается одновременно полнотой светильников, по-разному освещающих ее мудростью и наполняющих ее любовным жаром». Ее освещают все светильники вместе и каждый из них по-особому.
«Все эти свойства имеют одну сущность… и все светильники являются лишь одним, который по своим силам и свойствам светит и горит, как множество». Сияние этого светильника Божественного существа, поскольку Оно всемогуще, дает душе свет и тепло, необходимые, чтобы направиться к Богу Всемогущему. Оно же наполняет душу сиянием мудрости, так что светильник становится светильником мудрости. То же происходит и с прочими свойствами, которые одновременно открываются душе. Душа воспринимает удивительное блаженство от огня и света этих светильников, бесконечную полноту, которая исходит от них, и каждый горит в любви. «И жар одного увеличивает жар другого, пламя одного увеличивает пламя другого, а свет одного умножает свет прочих. Ибо через каждое отдельное совершенство можно познать иное. И все вместе превращаются в один свет и один огонь…» Душа бесконечно погружается в это нежное пламя, нежнейшим образом раненная любовью каждого отдельного и всех вместе, еще сильней раненная в любви, исходящей из жизни, и она «способна познать, что та любовь происходит из вечной жизни, содержащей в себе все блага». Бог оказывает душе Свои благодеяния и любовь в силе всех Своих свойств: Он наделяет ее благами и любит во всемогуществе и мудрости, доброте и святости, справедливости и милосердии, чистоте и ясности и т. д. Он бесконечно высоко ценит ее, хочет поставить ее на одну ступень с Собой и потому радостно показывает ей Себя в познаниях единения. Он изливает на нее потоки любви, и она чувствует себя счастливой в совершенной гармонии души и тела, преображенная в рай, полностью возделанный Богом. И так прекрасен этот бесконечный огонь, что подобен водам жизни, которые своим неистовством совершенно утоляют жажду духа. Именно так можно объяснить удивительное событие, описанное во 2-й книге Маккавейской: святой огонь, хранившийся в колодезе, превратился там в воду, на жертвеннике же вода снова превратилась в огонь (ср. 2 Макк 1, 19–22. – Прим. пер.). Дух Божий подобен сладкой восхитительной воде, пока Он скрыт в венах души. Но если же Он выходит на свет во время жертвоприношения Божественной любви, то превращается в живой пламенный костер. И поскольку душа уже зажжена и действует в любящей самоотдаче, она охотней говорит о светильниках, чем о воде. И все же это лишь недостаточные попытки выразить то, что происходит в реальности; «ибо преображение души в Бога есть нечто невыразимое».
