Кстати, об экономике. Все время я отгоняла от себя эти мысли, но неумолимое время ставит передо мной вопрос: что кому купить??? «Когда я начинаю думать о том, что не могу купить, у меня резко портится характер», — сказала мне утром Ирина Тихомирнова. Поэтому нужно думать только о том, что можно купить. Но тут тоже столько вариантов! И вот снова: если я делаю себе костюм, о котором так мечтала, то нельзя сделать куртку для Сандро. А с другой стороны, К.Т.Т. нужны тоже штаны. Я уже не говорю о том, что нужны чулки, а чулки стоят столько, что на эти деньги можно купить туфли для Татули и Женечки. А мама должна получить юбку. А как же быть с моим бельем? Но если допустить, что можно без него обойтись, то я имею право купить термос (красный! в плетеной обертке!). Но он стоит столько же, сколько отрез на костюм или хотя бы чулки (ведь без них я тоже не могу!). А подарки???!!!
А денег так мало, а кругом еще гранаты, апельсины, халва, чай (три стакана — губная помада!).
Здесь все невообразимо дорого и несообразно для нас. Тетради, краски, бумага, перья — все это недоступно. Все местное очень плохое и все равно дорого. Все заграничное — недосягаемо. Единственно, что можно купить, — хна! (вчера видела лошадь — обычно им красят ноги и хвосты, — а тут она была белая, в яблоках из хны). Но если ее (хну, а не лошадь) и можно купить, то нельзя везти через таможню. А я вообще хочу пылесос. Он стоит столько, что даже мечты о нем являются кощунством.
2 апреля
Снова Тегеран. Вот теперь окончательно видно, насколько это красивый и прелестный город. Сегодня праздник — тринадцатый день нового года. В общем, они еще празднуют Новый год, но в этот день все уезжают за город до трех часов. Я выяснила, что по их обычаю установлено, что в этот день несчастье приходит в дом, поэтому все и уезжают за город, на траву, и оно, несчастье, никого не застав, уходит.
На улицах нарядные люди, машины, девицы разодеты и намазаны. Мужчины так и лоснятся бриллиантином, несут цветы, коробки конфет. На улице так интересно, как в кино. Завтра улетаем в Басру.
3 апреля
Прилетели куда-то. Боже мой!!
6 апреля
Абадан. Если до сих пор мне удавалось хоть как-то изложить свои впечатления, то теперь я сдаюсь. Все то, что я видела до сих пор, померкло, и даже странно, что это казалось экзотикой.
Наше жилище в пустыне, где глаз не найдет ни одного зеленого пятнышка травы или листьев, комфортабельно и не похоже ни на что на свете. Этот прекрасно оборудованный лагерь сделан целиком американцами — все, от посуды до специальной тропической одежды. На земле лежит громадная труба с дверью. Входишь — там комната. Только потолок круглый, как в тюбинге метро.
Наверху — вентилятор (без него сразу можно было бы задохнуться), дверь — сетка. Кровати, столы — все американское. И уже нисколько не удивляешься, когда входишь в маленькую пристройку — ванную комнату, где ванна с горячей водой, умывальник, кувшин, тазы — все белое, удобное и простое. Спим на американском, едим американское.
Столовая, как и все домики, похожа на наш, только большая, как кают-компания на пароходе. Тарелки, кружки толстые, фаянсовые, аппетитные, удобные. Никогда не пробованные странные кушанья, которые ежедневно прибывают самолетом из Америки. Соки апельсина, клубники, грейпфрута стоят в огромных кувшинах, пленяя вкусом и прохладой. Мы ели за время нашего путешествия хорошо и плохо: иногда вкусно, иногда — бурду и сухой сорный рис. Но о том, что и как едят здесь, не приходилось даже слышать. Все быстро привыкли к огромным кружкам ароматного какао, к каким-то кремам и желе, к ослепительно белому пышному хлебу. И никто не удивляется сливочному мороженому, прилетевшему сегодня из Америки.
Но нельзя привыкнуть к тому, что, сев на «виллис», через десять минут вы влетаете в лес финиковых пальм по асфальтовой дороге и со скоростью 40 миль в час (65 км) въезжаете в арабский городок. Вся обстановка, люди — из детских арабских сказок. Одежда, лица, женщины в старинных платьях до пят, очень высокого роста, с повязками на головах, которые при ближайшем рассмотрении оказываются мужчинами. Ни одной обычной европейской одежды, если не считать американских военных в шортах, в рубашках с короткими рукавами, в темных очках и пробковых шлемах. Браслеты на ногах женщин; необыкновенно завязанные, с огромным гребнем наверху чалмы индусов. Реки с океанскими пароходами; узкие длинные лодки с причудливой резьбой на загнутом носу и корме. И пальмы. Пальмы везде и всюду, огромные и маленькие, прямые, кривые — совсем не похожие на пальмы в пивных и ресторанах. Здесь они дома, и никто не обращает на них внимания, пока не начнется сбор фиников.
Все так красиво и нереально.
8 апреля
Басра. Все предыдущее, что я видела в мире интересного, больше не существует. Я брожу по улицам целый день и не могу поверить, что это правда.
Здесь все как до Рождества Христова. Я не могу оторвать глаз и нетактично впиваюсь в лица. Идут индусы в военной форме — в коротких штанах и дамских шляпах с полями и перьями. Арабы совсем другие, чем в Хормшахре: поверх платьев они надевают бурнусы — белые, серые, черные, а плечи и ворот золотые; на головах поверх длинного, необычайно повязанного платка-шали лежит черный жгут, два раза, как змея, обвивая голову; на ногах тисненные золотом сандалии; походка такая, что каждый из них мог бы поступить царем в любую страну.
Все шумит, движется, кварталы чайханэ заполнены — сегодня Пасха. Причудливые одежды и лица поражают воображение. Проносится машина с шофером — на голове платок со змеей. Другую останавливает араб в длинном платье, в золотом плаще; открыв дверцу, садится в машину. На велосипеде проезжает юноша в длинном дамском платье, в платке, с сигарой в зубах; он едет вдоль канала. Пальмы отражаются в воде; ступени домов спускаются в канал.
Индус в коротких штанах, с черными коленками, садится в баляму, араб везет его, с помощью шеста управляя лодкой. Каналы везде. И вблизи воняют, как и полагается.
Полицейский в ослепительно белом кителе с золотыми шнурами и черными обшлагами рукавов, в белом кивере с черным шишаком, в длинной юбке и черных ботинках улыбается ослепительно белыми зубами.
Вообще зубы здесь очень приняты. Негры, индусы, египтяне, персы — все кругом сверкают зубами.
Стою на мосту через канал два часа и боюсь открыть глаза шире — вдруг я проснусь, и все исчезнет.
9 апреля
Ужасно стало трудно передавать впечатления: не хватает прилагательных.
Была в раю между Тигром и Евфратом. Это там, где жили Адам и Ева. Очень неинтересное место: также, как и везде, — река, пальмы, песок. Дерево, с которого Ева сорвала яблоко, представляет собой жалкое зрелище, торчит из земли еле-еле: женщины-арабки приходят и отрезают по кусочку (есть поверье, что оно помогает от бесплодия), так что от дерева почти ничего и не осталось.
