сорок секунд. – Зи сердито уставилась на меня, как будто ожидая, осмелюсь ли я назвать лучшее время.
Я улыбнулся и швырнул ей свою приставку. Она взглянула на экран и закрыла его.
– Что ж, – сказала она, – три из четырёх. Похоже, ты играешь лучше, чем я думала. Конец плана А.
– Плана А? – повторил я.
Зи хлопнула в ладоши, и шесть железных стульев у меня за спиной превратились в шестерых огромных минотавров[127]. Подлокотники трансформировались в чёрные железные наручники, захлопнувшиеся на руках шести женщин. Тайк почти удалось освободиться, но минотавр дёрнул цепь на её наручнике, и она потеряла равновесие. Потом он с силой ударил её головой и рогами сбил с ног. Минотавры легко справились с остальными женщинами, подняли их и понесли к центру поля. В этот же момент на стенах крепости появились отряды лучников, целившиеся в скамьи с мятежниками.
– Если ты двинешься с места, – громко произнесла Зи, – если попытаешься помочь своей королеве, вы оба умрёте.
Она щёлкнула пальцами, и к горлу Тайк, Каи и четырёх других стражниц приставили кинжалы. Лучники натянули тетиву.
– Теперь мы уйдём, – сказала Госпожа Зи и встала. – И ты дашь нам уйти. Завтра я решу, что мне с тобой делать.
Мы смотрели, как они уходят, и я был почти готов что-то предпринять. Если бы я что-то сделал, всё могло сложиться по-другому. Кто знает? Но я стоял на месте и смотрел, как они вернулись в крепость и закрыли ворота. И только тогда понял, что совершил ошибку.
Глава 14
Мальчик с угольно-чёрными глазами
Нет, не критик, кто всё заранее рассчитывает, не человек, указывающий, где сильный споткнулся или где тот, кто делает дело, мог бы справиться лучше, – уважения достоин тот, кто на самом деле находится на арене…[128]
Теодор Рузвельт
Если вы надеялись, что я внезапно превратился в супермена и в одиночку ворвался в замок, чтобы спасти попавших в беду женщин, то вам очень повезло.
Именно это я сделал.
Как я уже сказал, при виде закрывающихся ворот я понял, что принял неверное решение. И поэтому у меня внезапно заболел живот. Это была не простая сыпь или зуд головы. Всё было очень серьёзно. Если я немедленно не исправлю ошибку, мне станет плохо прямо на поле[129] у всех на глазах. Я должен был сражаться. Я должен был использовать силу плаща-перевёртыша и… что-нибудь сделать. Но я ничего не сделал. Наверное, я испугался. Испугался, что их убьют. Испугался, что убьют меня. А теперь из-за моей трусости они наверняка погибнут.
Если я их не спасу.
Я увидел красную каплю на земле и понял, что это кровь Тайк. Я поднял камешек, собрал как можно больше крови, положил его в карман Е7 («Линия»), повернул кнопку, и золотистая лента тут же пролегла от моих ног к воротам.
Я не ушёл вместе с мятежниками и не стал придумывать план. Не стал искать Тессу или Дрейка. Мне надоело быть осторожным. Кажется, именно осторожность всё испортила.
Поэтому я решил задать всем жару.
Я повернул кнопку С1 («Хамелеон») и исчез. Тошнота тут же прекратилась.
Я подбежал к стене, повернул В1 («Прыжок») и перелетел через стену. Украл меч у стражника на другой стороне и со всех ног помчался вдоль золотой линии. Последние два раза режим «Хамелеон» длился всего около пяти минут, поэтому мне надо было поторопиться.
Я бежал вдоль линии вниз по склону к фундаменту крепости и наконец остановился у двух высоких костяных дверей, которые охраняли двое солдат. Эти двери были украшены ещё более изысканной резьбой, чем двери в пещерах, и были почти вдвое выше. Конечно же, они там. Как там говорила Тайк? «Когда ты проходишь в костяные двери, значит, перед тобой стоит вопрос жизни и смерти».
Не забывайте, что я на самом деле не был совершенно невидимым, поэтому солдаты подняли копья, наверняка приняв мой расплывчатый, мерцающий силуэт за привидение.
– Ты это видишь? – спросил один.
– Чувствуешь запах? – спросил другой.
– Пахнет рыбой…[130]
Я мог бы пробежать мимо солдат, но опасался, что они последуют за мной внутрь, поэтому я заколол их.
Попались!
Конечно, я их не убил. Это было бы слишком мрачно. У меня промелькнула такая мысль, но потом я просто потыкал им в ноги своим кинжалом, что само по себе было довольно ужасно. Но мой кодекс тут же потеплел, и я понял, что поступил правильно. Вот и отлично.
После этого солдаты даже не заметили, что двери открылись и я проскользнул внутрь.
Комната внутри оказалась каменной, длинной, высокой и тёмной. Единственным источником света было узкое окно из витражного стекла от пола до потолка, из которого падал луч, похожий на бледный меч. В этом свете посреди комнаты стояла Зи. Шесть женщин-мятежниц стояли на коленях вокруг неё, их скованные руки были грубо выкручены и привязаны цепями к железным кольцам в полу. Каждую из них охранял минотавр.
Зи держала большой блокнот, не похожий на обычные блокноты для рисования, которые я видел в Земных магазинах для художников. Она что-то лихорадочно рисовала, и я внезапно вспомнил Шиа, при помощи магии рисовавшую плащи. Может быть, Зи тоже была Музой? Наверное, именно таким образом она превратила шестерых минотавров в стулья, а потом снова в минотавров.
Внезапно Зи перестала рисовать и вырвала листок из блокнота. Она швырнула его ко мне, как летающий диск, и снова начала рисовать. Листок свернулся в воздухе, увеличился и превратился в чудовище, какого я прежде никогда не видел. Оно было размером с гиппопотама с восемью железными лапами, заострёнными на концах, как мечи, и одним светящимся жёлтым глазом.
Я стоял неподвижно, стараясь быть как можно более невидимым, пока зверь не приблизился, а потом бросился к нему и ударил его кинжалом прямо в глаз. Чудовище покачнулось, перевернулось, упало на землю и рассыпалось на тысячу бумажных обрезков.
Зи подбросила вверх следующий рисунок, и на пол с щелчком приземлился десятифутовый тощий монстр с тонкими руками и ногами[131]. Всё его тело было сделано из копий, и он начал выдёргивать их из ног и из туловища и швырять в меня. Наверное, в конце концов он разбросал бы по комнате все копья и уничтожил сам себя, но у меня не было времени ждать, поэтому я потянулся к
