каком-нибудь южном санатории, и даже… если хотите… администратором кино.
Д у б р о в с к и й. Конечно, хочу… Боже мой, я бы в две недели ликвидировал любой застой, я бы… Но кто меня возьмет? Кому нужен «элемент», с которым следует бороться?
К с а н а. Опять некролог?.. Ну, вот что, я ничего не могу вам обещать, но… я верю вам, и мне хочется вам помочь… Я подумаю и… через несколько дней вызову вас… Вы… где остановились?
Д у б р о в с к и й. Где остановился?.. (Пауза.) Пока горсовет не отвел для меня резиденции, мой адрес — вокзал, комната матери и ребенка…
К с а н а. У вас в городе никого нет?
Д у б р о в с к и й. Никого в городе и… ничего в кармане. В общем, как говорили в старину, «спасибо за счастливое детство».
К с а н а. Гм… Действительно, плохо… Надо что-то придумать… (Пауза.) Ну, вот что, Дубровский. Я вам дам письмо… (Берет со стола блокнот, пишет.) Вы пойдете с ним в общежитие техникума — это тут за углом, на Первомайской, к товарищу Клюеву… На несколько дней он вас устроит, в самом необходимом ребята вас выручат… Отдохните, подумайте, как вам начать новую главу своей биографии. А в четверг придете ко мне в редакцию, мы вместе и порешим… Идет?.. Вот вам письмо, только вы уж меня не подводите…
Д у б р о в с к и й (поднимается с кресла и медленно протягивает руку за письмом). Вас подвести… это… это все равно, что продать молитвенник матери… это невозможно… (Взяв письмо.) Боже мой, я никогда не думал, что наша встреча выльется… как это пишут в газетах, в яркую демонстрацию…
К с а н а. Чего?..
Д у б р о в с к и й. Как — чего?.. Гуманизма… Доверия к личности, о которой, кроме актов и протоколов, ни одного доброго слова… Ведь это… это же какая смелость! Вы… вы же дико храбрая девушка. Убей меня гром, с такими можно ходить не только в кино, но и в атаку!.. Я очень благодарю вас… Ксана… Георгиевна…
К с а н а. Не за что благодарить… Я еще ничего для вас не сделала…
Д у б р о в с к и й. Уже… уже сделали… Вот здесь вот… (кладет руку на сердце) вы зажгли лампочки, как на Первое мая… Вы подняли в сердце флаги и развесили транспарант «Человек человеку друг и брат!..» Ксаночка, я всегда понимал, что печать — это оружие, а теперь я вижу… это оружие в хороших, в добрых руках… Спасибо вам и… как сказал старик Хемингуэй, — «Прости, оружие!..»
К с а н а (смеясь). Он сказал не «прости», а «прощай»…
Д у б р о в с к и й. Напрасно… Я говорю — прости за все! И до скорой встречи, оружие! До четверга!..
К с а н а. До свидания…
Как только Д у б р о в с к и й скрылся за дверью, на пороге появляется Д а м а п о д в у а л ь ю.
Д а м а. Можно?
К с а н а. Прошу.
Д а м а. Извините… вы возглавляете отдел разоблачений?
К с а н а. У нас такого отдела нет… А по какому вопросу?
Д а м а. Как сказать… по наболевшему.
К с а н а. Ну, а более конкретно?
Д а м а. Я скажу вам все, но при одном условии: в прессе я должна фигурировать как «Вероника С.» — не больше… Мое полное имя могут знать только вы, главный редактор и… возможно, коллегия, но не больше… Я хотела бы быть зашифрованной. Вы меня понимаете?
К с а н а. Не совсем… Может быть, вам удобнее в письменной форме изложить вашу жалобу?
Д а м а. У меня не жалоба… У меня гневный окрик, который должен вызвать определенный резонанс… Я сама хотела написать статью под названием «Раздумья перед разводом»… Правда, не плохо?.. Сейчас газеты охотно печатают всякие раздумья… Раздумья педагога, художника, фармаколога… Почему же раздумья оскорбленной женщины не могут служить предметом дискуссии?.. Потом решила — нет… Тут нужен бич сатирика, разящий меч публициста… А у меня… ни бича, ни меча… Я только женщина — не больше… Вы меня понимаете?
К с а н а. Начинаю понимать…
Д а м а. Возможно, на первый взгляд, моя история может показаться банальной, но… если копнуть глубже… (Вынув из сумки пачку сигарет.) Разрешите?.. (Закуривает.) Если сорвать маску и обнажить всю низость этого человека, я убеждена — к вам хлынет такой поток писем… Вы меня понимаете?
К с а н а. Уже… поняла… И прошу вас… покороче.
Д а м а. Так вот… Когда я впервые встретила этого человека, назовем его пока… Ричард Б.
К с а н а. Позвольте, вы же сами отнесли меня к числу доверенных лиц, почему же вы скрываете имена?
Д а м а. Хорошо. Я вам скажу. Его фамилия — Буханкин. Ему сорок один год. Место рождения — Сухуми, профессия — эксперт… Все это я узнала уже потом, из книг…
К с а н а. Каких книг?..
Д а м а. Жэка, где он прописан… Но когда я встретила его впервые, я… я совсем не знала жизни… Я была скромна, наивна, доверчива, как ребенок…
К с а н а. Простите, когда это было?
Д а м а. В декабре прошлого года… Вы не поверите, в ту пору у меня почти не было поклонников, ну, два-три в поле зрения — не больше… Я не знала жизни, я открыла энциклопедию, прочла — «эксперт — сведущее лицо»… И в мыслях молвила: «Вот он!..» Извиняюсь, у вас нет «Боржоми»?
К с а н а. К сожалению.
Д а м а (продолжая). Мы стали встречаться. Пока наши отношения не выходили из круга театров, кафе, цветов и мелких сувениров, я не строила никаких иллюзий… Мы с вами женщины и знаем, что это так… обычный флирт — не больше… Но, дорогая моя, постепенно его отношение изменилось. Я поняла, что это — глубокое чувство… Когда почти каждый день я находила в своем доме такие знаки внимания, как… холодильник, японский транзистор, канадскую шубку… Когда, наконец, появился гарнитур финской мебели, я сказала себе: Вероника, это — любовь! Вы меня понимаете?.. Три месяца были для меня как сочельник, я чувствовала себя ребенком с раскрытыми на мир глазами, девчушкой, срывающей с елки золотые орешки… А Буханкин… он был для меня добрым волшебником, человеком с большой буквы…
К с а н а. Все это трогательно, но… мне думается, что вы напрасно теряете время… Мы не печатаем святочных рассказов.
Д а м а. Слушайте дальше — вы содрогнетесь… Ранней весной он заботливо отправляет меня на курорт. Одну. В моем саквояже — купальник, пижама, халат — не больше… Все ценное и дорогое остается с ним. Перрон, нежное прощание, взмах руки — и я под южным солнцем. Когда через двадцать шесть дней я возвратилась, мой дом был пуст. Ни вещей, ни Буханкина не было. Все, что он привнес в мою жизнь, он забрал с собой…
К с а н а. Включая холодильник?
Д а м а. Да. Откуда вы знаете?..
К с а н а. Догадалась.
Д а м а. Умница!.. Первым делом я бросилась на поиски Буханкина… И вскоре узнаю, что ищу не я одна… Его разыскивают еще две женщины и… одна организация. Но первой обнаружила его я… Я узнала, что его видели живого… в Геленджике… Он опять женат и работает по специальности, оценщиком в комиссионном магазине… Вы меня понимаете?.. Я стала
