— А где они были? — спросил Пол.
— В кармане шорт, я положил их в пластиковый пакет...
— Зачем ты их с собой брал? — удивилась я.
— Разве можно оставлять деньги у незнакомых людей? — возразил старший араб.
Как мы на них разозлились! Пол был просто оскорблен. Они, видите ли, побоялись, что их обворуют!
Обеспокоенные арабы рыскали по пляжу в поисках долларов.
— Надо вернуться к реке, — сказал старший брат, — скорее всего, они выпали, когда мы перевернулись.
— Скорее всего, потонули, — буркнул Пол.
— И поделом, — добавила я, — хороший вам урок за недоверие.
— Ты что!!! — араб посмотрел на меня как на сумасшедшую. — Восемьсот долларов! Да, у меня сердце разорвется, если они потеряются.
— Но они уже потерялись! — заметила я.
— Если мы их сейчас не найдем, я найму водолазов, — упрямился старший брат.
Пришлось вернуться к реке, и Пол призвал своих друзей помочь братьям. Они поплыли на той же лодке по течению, вороша заросли камышей.
— Не могу на них смотреть, — пожаловался Пол, — надо было сразу от них отвязаться. Я ехал сюда отдохнуть, а теперь вынужден краснеть перед родственниками!
Мы с Санджаей, как могли, его утешали.
Удивительно, но доллары нашлись! Они плыли по течению в пакетике, и только немного подмокли. Счастью арабов не было предела, они даже сказали мальчишкам "спасибо".
— Нет уж! — возмутился Пол, — теперь вы должны нам ужин в ресторане.
— Конечно, конечно, — согласились арабы.
Мы вернулись в деревню, когда смеркалось. Сбросились на такси и поехали на Колву. Пол захватил вина, ехали весело. На Колве Пол привел нас к своему знакомому в гостинице.
— Сколько стоит комната? — спросили арабы.
— Четыреста рупий.
— Так дешево? Вы знаете, в Кении все куда дороже!
В ресторане, читая меню, арабы опять восхищались:
— Не может быть, чтобы все было так дешево!
— Учтите, — добавили они, — за выпивку мы не платим. Выпивка — это харам.
Мы вяло возмутились. Скоро стало скучно, и все потянулись на дискотеку. Неподалеку находился ресторан, в который я собственно и направлялась. Там работали мои приятели, и я бодро шагнула в темноту, но тут же услышала, что кто-то меня догоняет.
— Я пойду с тобой, — объявил старший брат араб.
Отбросив всякие церемонии, я зло отшила его.
— Круто, — опешил он, но настаивать не решился.
У знакомых ребят были свободные комнаты, дешевле в два раза, чем те, где мы устроились. Новенькая гостиница располагалась сразу за рестораном, в прошлый раз, когда мы приезжали сюда с Жанной, ее не было. Мне обрадовались. Час был поздний, и хозяин отпустил мальчишек на дискотеку. После рабочего дня им было не до танцев, но я познакомила Майка и Нэша с Санджаей и Полом, и с арабами, о скверном характере которых, я их предупредила.
— Я ожидал большего, — куксился старший араб. — Мне так много рассказывали о вечеринках на Гоа, о целой толпе белых ласковых женщин. Я думал, что мы сразу найдем себе подружек, все говорили, на Гоа это не проблема! А тут пусто. Час ночи, а все словно вымерли.
— Как же ты мне надоел, — тяжко вздохнул Пол. — Я что ли должен найти тебе подружку? Я похож на сутенера? Кто ты мне такой, чтобы с тобой нянчиться?
— Ты думал, что белые женщины будут тебе на шею вешаться? — удивились Майк и Нэш.
— Ну, примерно, так, — подтвердил араб.
— Тогда тебе надо ехать на север Гоа, — вмешалась я. — Серьезно! Ты тут никого не поймаешь. Это такой специальный пляж для спокойного отдыха.
— А на севере, что по-другому? — заинтересовался араб.
— Конечно! — подзадоривала я его. — Там ряды шезлонгов, а на шезлонгах сплошь белые красавицы...
— Topless, — вставил Майк.
— Они лежат и мечтают о таких славных ребятах, как вы! — не удержался Пол.
— Дискотеки всю ночь напролет, музыка бум-бум, веселье не прекращается...— увлеклась я.
— Ну, если там так здорово, то почему бы всем вместе не рвануть на север, а Пол? — араб стукнул Пола по плечу. Пол изменился в лице.
— У нас с тобой разные цели, чел! Я вообще-то приехал к родственникам. Вот немного развлеку Санджаю, она поедет домой, а я вернусь в деревню и погощу там.
Нам удалось все-таки убедить арабов, что на Колве им делать нечего, и я была рада тому, что они не будут мне больше досаждать. Позже я узнала, что арабы заняли у Пола денег, чтобы расплатиться за гостиницу (менять доллары у кого попало, им не хотелось), а потом так и не отдали. Вот как получается. Многие иностранцы боятся, что их облапошат индийцы, но и туристы попадаются не промах. А с Санджаей и Полом мы еще встречались в Бангалоре. Фотографии с подмоченной пленки все-таки получились, и Санджая подарила мне целую пачку.
Я познакомилась с двумя девушками — сестрами из Канады. Старшая, Изабелла, неплохо знала английский, младшая, Луиза, говорила только по-французски. Изабелла всегда носила с собой камеру и снимала коротенькие эпизоды, чтобы позже скомпоновать из них фильм об Индии. Она очень хорошо плавала, но никогда не ходила по пляжу в купальнике, только в футболке и бриджах. Если ей хотелось искупаться, она брала полотенце и раздевалась только у самой кромки воды. Изабелла твердо отвергала все ухаживания местных и иноземных кавалеров. Луиза — тоненькая и очень симпатичная девушка с красивой шеей влюбилась в одного из официантов ресторана, кудрявого черноглазого Брюса — парня лет восемнадцати, ну, максимум двадцати. Иностранные туристки часто "западают" на смуглых ярких туземных мальчиков, поэтому они избалованы, задарены с головы до ног и мнят о себе невесть что. Еще в прошлый раз мы с Жанной прозвали Брюса звездным мальчиком. Он бегал по волнам, картинно распустив длинные кудри и потряхивая ими, уверенный, что неплохо смотрится в лучах заходящего солнца. При этом он поглядывал по сторонам, чтобы удостовериться, что за ним наблюдают. Разговаривать с юным сердцеедом было довольно нудно, он постоянно хвастался тем, что какая-то дама, восхищенная его талантом и фигурой, увезла его в Голландию. Там наш Маугли имел фурор, и даже некоторое время обучал танцам голландских дам. На память о щедрой леди у Брюса осталась толстая золотая цепь на шее и импортные кроссовки. Мы с Жанной не понимали, зачем Брюс так усердно рекламирует нам себя и свои аксессуары, и издевались над ребенком. Брюс обиженно поджимал губки и убегал. Но Луизе говорить с Брюсом не было надобности, все равно она понимала только по-французски. Поэтому девушка легко откликнулась на чувственный язык жестов жаждущего поклонения плейбоя. Сестра ее Изабелла тяжко вздыхала. Гармония отношений была нарушена, когда перед Новым годом на пляж прибыли новые туристы. Среди них оказалась английская дамочка лет сорока пяти, которая охотно угощала Брюса пивом и сигаретами. Скоро он уже сидел у нее на коленях и даже не глядел в сторону грустной Луизы. Тетенька поселилась в соседней со мной комнате. На пляже она неожиданно разоткровенничалась со мной.
— Вы из России? А живете на Гоа? Как же вам повезло! Я обожаю Индию. Каждый отпуск провожу здесь. В Лондоне у меня очень скучная жизнь. Я одинока, работаю секретарем, вижу одних и тех же людей, такая тоска! Коплю деньги, чтобы вырваться оттуда хотя бы на две недели в году. Здесь другие люди. Понимаете, они искренние, не испорченные деньгами. У англичан одно стремление — зарабатывать, им неизвестно, что такое дружба, что такое настоящая любовь. А тут все улыбаются, такие приветливые и всегда готовы помочь. И мне не страшно раскрыть этим людям душу!
Дама уже покрылась густо-розовым загаром и разомлела от горячего южного солнца и избытка положительных эмоций. В отличие от длинношеей Луизы у нее совсем не было шеи.
— Да, — подумала я, — может быть, ты и добрая женщина, но наивная.
Ночью англичанка позвала к себе Брюса. На стыке стены, разделяющей наши комнаты, и потолка по недосмотру строителей остался зазор, и слышимость была такая, как будто стена вовсе отсутствовал. И вот бескорыстный друг Брюс сообщает, что если леди желает, чтобы он показал ей настоящую любовь, пусть выложит шестьсот рупий. У англичанки шок.
— Как?! Я же к тебе со всей душой! Подлец! Где твое сердце?
— Что вас так возмутило, мэм? — говорит Брюс. — Или вы думаете, что мое сердце — номер в гостинице, и его можно снять на ночь? Вы, иностранки, приезжаете сюда, чтобы развлекаться, крутить романы длиною в неделю — две, и хотите, чтобы мы вас принимали всерьез? Никакое сердце этого не выдержит, мэм.
— Но...но...нельзя же так ...в лоб, — захлебывается слезами обескураженная англичанка.
— У меня нет времени, чтобы лицемерить, — хмыкает Брюс. — Не хотите, я уйду.
Всхлипывающая англичанка оставляет Брюса у себя. На следующий день на пляже она задумчиво молчит. А меня смущает уже другая картина. Канадские девочки уезжают. У них четыре невероятно огромных рюкзака — сестры путешествуют через всю Индию. У Изабеллы поклажа равномерно распределена на груди и спине. Ее сестра еще не полностью экипирована, один из рюкзаков стоит рядом на лежаке. Луиза с Брюсом целуются взасос. Когда только они успели помириться? Официанты, повара и клиенты ресторана с умилением за ними наблюдают. Изабелла, устав ждать, когда кончится сцена прощания, обреченно садится на лежак. Я изумленно смотрю на Луизу. Могла бы хоть рюкзак снять! Нацеловавшись, Брюс вытирает Луизе слезы ее платочком и помогает надеть второй рюкзак. Тяжело ступая по песку, девушки уходят из ресторана. Все машут им на прощание, обещают помнить и ждать новой встречи. Колва — протяженный пляж, до остановки автобуса сестрам предстоит идти минут двадцать по рыхлому песку, под палящим солнцем. Я в недоумении. Могли бы попросить ребят помочь донести вещи или подкинуть на мотоцикле до Маргао, откуда автобусы отправляются в другие города Индии. Индийцы охотно выполняют просьбы девушек, а циничный Брюс — это, скорее, исключение из правил. Мне кажется вопиюще несправедливым то, что юная девушка с красивой шеей только что с ним целовалась, а ему и в голову не пришло ей помочь. Когда Брюс что-то спрашивает у меня, я морщусь и смотрю на него, как на таракана. Больше я никак не могу ему отомстить. Недобро шипят на гоанского ловеласа и товарищи по работе. Запутавшийся в романах Брюс отлынивает от своих прямых обязанностей.
