— Ну как знаешь, — кивнул я, уже выбираясь на поверхность гаража.
— У, су-ука! — Гоша за моей спиной погрозил кулаком каратисту. — Только пикни! Сразу пристрелю…
Тот раболепно закивал, соглашаясь на молчание и уже понимая, что его реально первым пустят в расход, если на горизонте появится чужак.
Пряча собственный пистолет за спиной, я отпер задвижку гаражных ворот, откинул железную калитку и воскликнул:
— Привет! Ты как раз вовремя. Заходи. Инструменты взял?
— А как же, — улыбнулся Мытько, показывая в руке медицинский чемоданчик. — Все с собой… Только с анестезией напряг.
— Ничего, без анестезии перебьется. Главное, пулю извлеки. Сможешь?
— Обижаешь, Андрей Григорьевич, — губы Мытько вытянулись в ниточку. — Как-никак я в прошлом заведующий городского хирургического отделения.
— Отлично, — я запер за гостем дверь. — Нам туда, — кивнул я на люк в полу. — Пуля в ноге, хотелось бы, чтобы пациент выжил. Ну, если не получится, то плакать точно не будем.
— Бандит?
— Он самый. Гошу выслеживал…
— Выживет, — заверил Мытько. — Если потеря крови не критичная.
— Да вроде пурхается, и жгут накладывали, как могли. Сейчас сам увидишь, спускайся, я за тобой.
— Ага, только маску надену, не хочу перед бандюганом лицом светить, — сказал Мытько, доставая марлевую повязку.
* * *
— Алло, — набрав номер, проговорил я в трубку.
— Андрей Григорьевич, — раздался в ответ голос КГБ-шного полковника Черененко. — Рад слышать. Ты в отпуску? В Москве тебя не видно, а обещал в гости зайти.
— Ага, я всё в Новоульяновске. На больничном, — ответил я.
— О как! Что случилось? Извини, что на свадьбу не вырвался. Все дела-дела… Как самочувствие?
— Не беспокойтесь, Алексей Владимирович, ничего серьезного. Так, немного простыл. Горло першит, нос заложен… Кхе-кхе! — я покашлял. — В общем, ерунда сезонная.
— Понял.
И я понял, что полковник догадался, что я не могу говорить ему всю правду по телефону. Ведь звонил я с обычного домашнего, заказав переговоры с Москвой. Специально покашлял делано, показывая, что со здоровьем у меня полный порядок. Кашель — не кашель. Да и нос заложенный явно был не забит, судя по моему чистому голосу. И горло не саднит и не хрипит — в трубке это слышно. Полковник умный, догадался, что я здоров и таким образом «шкерюсь» на больничном. Он понимал, что просто так я такими ходами не пользуюсь, а значит, дело важное и серьезное.
— Что звоню-то, Алексей Владимирович — помощь нужна ваша. Тут у нас дела странные, как в сказке «Спящая красавица». Где принцесса яблочком отравилась. Помните? Только никто не может понять, что это за яблочко такое.
— Я понял, — проговорил Черненко. — Читал докладную записку по яблочку. Действительно все странно… А что экспертиза?
— А ничего. Ни город, ни область результатов не дали. Самый новый хроматограф в беспомощности расписался.
— Понял… проверю по своим каналам, что можно сделать.
— Сдается мне, что яблочко не простое, а золотое.
Под словом «золотое» Черненко без труда угадал слово «секретное». Едва слышно хмыкнул.
— Очень может быть. Но об этом потом. Я перезвоню и сообщу, где мы можем поговорить.
Неужели Черненко задумал самолично наведаться в Новоульяновск? По телефону я не стал уточнять, это уже лишнее, раз он прямо не сказал. Но насчет яда он явно меня прекрасно понял. Если природу этой отравы не могла установить ни одна экспертиза, значит, такого яда либо не существует, либо он совсем не в ходу и новый. Возможно, некая секретная разработка спецслужб. Наших? Буржуйских? Фиг знает, но если бы наших, то Черненко наверняка бы уже владел какой-никакой информацией — и если бы не сказал прямо, то намекнул бы об этом. А тут полный глушняк. Что ж… подождем полковника.
А пока дел невпроворот. Чую, кольцо опасности сжимается. Надеюсь, не на моем горле.
* * *
Причудливый и мелодичный, совсем не дребезжащий по-советски звук дверного звонка потревожил хозяина роскошной квартиры.
— Кого там еще нелегкая принесла? — пробормотал Емельян Владленович и, шлепая тапочками, сшитыми из лоскутов дорогой замши, побрел отпирать дверь, но прежде заглянул в глазок и спросил: — Кто там?
— Я от Поликарпа Самуиловича, — донесся из-за двери приятный женский голос, а за глазком маячила точеная фигурка.
Голос настолько мелодичный, словно журчание горного ручейка, так впечатлил хозяина квартиры, что Красноборов довольно крякнул и даже не стал продолжать пялиться в глазок, а поторопился открыть дверь, чтобы воочию увидеть обладательницу такого восхитительного, на его взгляд, голоса. Она должна быть прекрасна, как сама Афродита, — размышлял толстяк. Не может посредственность обладать таким голосом. Она должна быть само чудо.
Его желание впустить гостью усиливалось и тем, что она произнесла заветную кодовую фразу: «От Поликарпа Самуиловича». Это означает, что дама пришла по делу и вовсе не ошиблась дверью. Так хочется иметь дела с красивыми и молодыми клиентками. А не с отморозками и не с бандюгами, которые в последнее время приходили к Красноборову все чаще и чаще. То оружие прикупить, то ювелирку паленую сдать. Такова жизнь скупщика. Толстяк даже вздохнул. Приходится общаться с разным отребьем. Ему! Потомственному интеллигенту и утонченному душой человеку.
— Здравствуйте! — открыв дверь, Емельян Владленович расплылся в широкой, до самых заплывших жирком ушей, улыбке.
Дама, что стояла перед ним в изящном коротеньком платьице и приталенном таком же коротеньком плаще, выгодно оголявшем бронзу колготок на стройных ножках, оказалась еще прекраснее, чем он ожидал увидеть. Под шелковым халатом Емельяна Владленовича даже что-то встрепенулось. Наверное, сердце, подумал он.
— Немедленно проходите! — воскликнул престарелый ловелас, пятясь и чуть ли не рассыпаясь в поклонах. — Чаю? Кофе? Или вина. У меня есть прекрасная бутылочка урожая семьдесят второго.
— Добрый день, Емельян Владленович, — лучезарно улыбнулась девушка. — Я к вам по делу.
— О! Мама мия! Какой мёд моим ушам! — снова всплеснул пухлыми ручками Красноборов. — Слышать из этих прекрасных губ свое имя. Вы знаете мое имя! Очень польщен! О делах потом поговорим, сначала прошу к столу… Могу я узнать, как вас зовут, прекрасная незнакомка?
Незнакомка сверкнула зубками-жемчужинками.
Глава 22
— Меня зовут… Елена Сергеевна, — представилась незнакомка. — Можно просто Лена.
— Что вы? — всплеснул руками Красноборов. — Я буду называть вас Елена Прекрасная! Вы не против?
— Как вам угодно, — кокетливо улыбнулась красавица. — Мне вас рекомендовали.
— Можно узнать, кто?
— Я не могу сказать… — та вновь обворожительно улыбнулась. — Поверьте, это очень уважаемый человек, он бы хотел остаться инкогнито.
— Да, да, конечно, понимаю. Проходите в зал, присаживайтесь. Сейчас все обсудим!
— Спасибо. Мне сказали, что вы можете помочь решить любую проблему, даже очень деликатную…
— Для вас, что угодно, прекрасная Елена, — крутился волчком Емельян Владленович вокруг гостьи. — Да хоть Луну с неба.
— Спасибо, пусть Луна остается на месте и радует глаз и другим тоже, а мне нужно… одно средство. Вы можете мне его достать?
— Я не Бог, но постараюсь. Что за средство? Польская косметика? Венгерский бальзам?
Она легко рассмеялась, подняла на него глаза и тут же сделала очень серьёзное лицо.
— Нет… Все гораздо сложнее. Понимаете, у меня завелась крыса.
— Крыса? Помилуйте, Елена! Это вам в хозмаг за капканом надо, по рубль шестьдесят. Крысы, не мой профиль. К великому сожалению. Но ради вас…
— Вы не поняли, Емельян Владленович, — перебила его девушка. — Это очень, очень большая крыса.
— И капканом ее не изловить? — хитро прищурился толстяк.
— Нет…
— Хм… И чем же я могу вам помочь?
— Может, у вас есть какое-нибудь средство, с помощью которого можно было бы от нее избавиться?
