В конце концов Нерон захотел и сам научиться править квадригою и испытать себя на ристалище. Даже для привычных ко всему римлян император — возница был чем — то неслыханным. Но когда Нерона пытались отговаривать от этой, неподобающей для властителя мира, затеи, он ссылался на царей и полководцев древности, которые не гнушались подобной забавы, и на то, что их победы на конных состязаниях воспеты лучшими поэтами.
Боясь прогневить принцепса своим чрезмерным сопротивлением, Сенека и Бурр предложили ему компромиссное решение — восстановить сооруженный еще при Калигуле в Ватиканской долине стадион, где он вдали от людских глаз мог бы править конной упряжкой. Нерон радостно принял это предложение и вскоре с упоением отдавался своей страсти, выполняя многочисленные, часто очень сложные, маневры на двухколесной колеснице. Несмотря на свою уже обозначившуюся тучность, он был юноша ловкий и крепкий и мог править упряжкой даже в десять лошадей.
Когда по Риму распространился слух, что Нерон упражняется как возница на заброшенном стадионе, толпы людей начали вскарабкиваться на стену, огораживающую ристалище, и сверху подбадривать принцепса. Скоро Нерон понял, что тренироваться на глазах восторженных зрителей куда приятнее, чем в одиночестве. "Вскоре, — сообщает Тацит, — он сам стал созывать туда простой народ Рима, превозносивший его похвалами, ибо чернь, падкая до развлечений, радовалась, что принцепсу свойственны те же наклонности, что и ей". Вполне естественно, что такая влюбленность народа в императора сенаторам не нравилась.
Не разделяя любви римлян к кровавым побоищам гладиаторов, Нерон, где только мог, заменил гладиаторские бои состязаниями по греческому образцу в пении, игре на музыкальных инструментах, танцах, декламации стихов. В 59 году он учредил игры, получившие название Ювеналий — Юношеских игр, в которых выступали не профессиональные актеры, а любители. Посвященные римской богине юности Ювенте, Ювеналий были приурочены к первой стрижке бороды императора. Открывая игры, Нерон торжественно срезал себе бороду и, заключив в золотой ларец, украшенный драгоценными жемчужинами, отнес как обетный дар в храм Юпитера Капитолийского.
Неожиданно для всех многие римляне изъявили желание стать участниками Ювеналий. Среди них были люди знатные, занимавшие прежде высокие должности, а также женщины из почтенных семейств. Для римских юношей, пожелавших подготовиться надлежащим образом для выступления в цирке или театре, Нерон распорядился открыть специальные школы, где они могли обучаться музыке и атлетике. Всех участников Нерон щедро одарил: одних — денежными подарками, других — ценными вещами, третьих — прирученными зверями. Но самой большой сенсацией на Юношеских играх стало выступление восьмидесятилетней римской матроны Элии Кателлы, которая под восторженный рев зрителей исполнила танец.
Желая показать жителям Рима, что участие в Ювеналиях — дело почетное, Нерон выразил готовность лично выступить в состязаниях певцов и музыкантов. Но чувствуя неодобрение со стороны некоторых наиболее консервативно настроенных сенаторов, которые никак не могли примириться с тем, что в руках римского императора не меч, а кифара, перенес свое выступление на день закрытия игр, причем решил спеть вне конкурса и для узкой публики в садах своего дворца.
Тщетно пытались Сенека и Бурр отговорить его от этой причуды. Нерон стоял на своем.
— Разве постыдно, — говорил он, — вступить в соперничество с самим Аполлоном, искуснейшим музыкантом и покровителем певцов? Не случайно этот величайший из богов Олимпа изображается с кифарой в руках. Не хотите же вы сказать, что Апполон делал что — то недостойное бога?
И вот, тщательно настроив кифару, Нерон появился перед публикой. На случай каких — либо беспорядков предусмотрительный Бурр привел с собой преторианцев с центурионами и трибунами. Среди слушателей находилась группа молодых римлян, главным образом всадников, в обязанности которых входило аплодировать императору. Прозванные впоследствии августианцами, они выделялись статностью и наглостью. Эти дюжие молодцы сделались вскоре постоянной свитой императора; повсюду его сопровождая, они восхваляли его музыкальные дарования и красоту голоса. Их легко можно было узнать по густым волосам, холеным рукам и великолепной одежде. Со временем число августианцев достигло пяти тысяч.
Как и следовало ожидать, пение Нерона завершилось триумфом.
В следующем, 60 году в связи с пятилетней годовщиной своего вступления на престол Нерон объявил новые игры, которые назвал Нерониями, установив справлять их раз в пятилетие. Неронии включали в себя состязания музыкантов, атлетов, возниц, а также поэтов и ораторов. В те дни многие римляне облачились в греческие одежды, чтобы во всем чувствовался греческий характер празднества. Незадолго до Нероний были открыты новые бани и гимнасии, где каждый сенатор и всадник мог даром пользоваться маслом для умащения тела. Это был подарок императора.
Сторонники римских традиций были в очередной раз скандализированы.
— Что за зрелище без гладиаторских боев? — возмущались они. — К чему эти греческие моды? Что хорошего можно ждать от изнеженного и развращенного народа? Какое чувство, кроме отвращения, может вызвать у порядочного человека танцующий и поющий мужчина?
Приблизительно в те же дни октября в Помпеях состоялось гладиаторское представление, в котором приняло участие два отряда бойцов, один — из самих Помпей, другой — из соседнего города Нуцерии. Почти сразу сражение переместилось с арены в зрительные ряды. Началось все с обмена взаимными оскорблениями между болельщиками из Нуцерии и местными жителями, затем пошли в ход камни, и, наконец, схватились за оружие. В итоге представление вылилось в массовое побоище, завершившееся гибелью большого числа взрослых и детей. Немало людей, получивших тяжелые телесные увечья, было доставлено в Рим. Помпейцам было запрещено ближайшие десять лет устраивать какие — либо зрелища, а организаторы игр и виновники беспорядков были наказаны ссылкой. Но даже эта трагедия, унесшая множество человеческих жизней, не смогла поколебать закоснелых ревнителей римской старины в их предубеждении против Нероний.
— Это новшество императора не угодно богам, — шептали они на площадях и улицах Рима. — Не ждите от Нероний ничего хорошего. Вот увидите, без эксцессов не обойдется.
Но все опасения оказались напрасны: игры прошли на удивление спокойно.
Нерон выступил на играх как кифарист и получил награду, которой был очень тронут: спустился в орхестру, преклонил колена и велел отнести венок победителя к подножию статуи Августа.
