Сказать, что Галя была ошеломлена — значит ничего не сказать. Он был так уверен в своей неотразимости, что даже не поинтересовался у нее самой, а так ли это на самом деле?
То есть он не сделал для себя никаких выводов. И даже мысли не допускает, что Галя могла бы увлечься кем-то, кроме него!
— Что ты придумываешь, вовсе не назло! — попыталась возразить она, но Игорь со смехом ее прервал:
— Назло, назло, вот ты и придумала этот глупый брак. Если тебе так хотелось замуж, могла бы мне сказать. Мы бы поженились. Или ты поверила Райке? Она вечно звонит моим… знакомым и небылицы рассказывает. Но она хоть не скрывается: женись на мне, и точка! Женщины вечно устраивают трагедии на ровном месте.
Это он говорил, явно обращаясь к тому, кто сидел за рулем. Тот было хохотнул в его поддержку, но через минуту заговорил уже озабоченно:
— Слышь, Бондарь, за нами погоня.
— В каком смысле? — удивился Игорь.
— Оглянись, если не понимаешь, в каком. За нами увязался «хаммер», а у него движок, как ты понимаешь, не чета моему!
Галя сидела выпрямившись под рукой Игоря, так что, казалось, он положил руку на плечи не женщине, а бездушному манекену.
Как-то в один момент она будто прозрела и смогла наконец взглянуть на Игоря трезвыми глазами. То есть она и раньше в глубине души знала, какой он, но боялась себе в этом признаться.
И вот он решил, что можно больше не скрывать своей сущности, не прикидываться, как прежде. Раз Галя так его любит — что, впрочем, сугубо его личное мнение!
А теперь он говорил не скрываясь и о Рае, которую ей вдруг стало жалко, и о том, что он не делает различия между ней и другими своими женщинами. Его знакомыми!
Даже об их возможной свадьбе говорил чуть ли не с презрением. Мол, хочешь ты этот дурацкий четырехугольник в паспорте, получи! Все равно он ничего тебе не даст!
Впрочем, последнюю фразу он вслух не скажет.
Пока она Игоря не видела, все еще рисовала себе некоего рыцаря и мужественного человека, который если и позволяет себе перебирать женщин, то лишь потому, что никого не любит. Просто он не встретил свою настоящую любовь. И он не догадывается, что она — Галя Мещерская. Сколько лет он потерял зря, пока ему не встретилась она, та единственная!
В действительности оказалось, что она вовсе не та, а одна из многих…
Галя вывернулась из-под руки Игоря и посмотрела в заднее стекло. Джип Сергея и в самом деле нагонял их.
— Вот черт! — ругнулся тот, что за рулем. — Теперь и менты увязались. Но я их понимаю, в самом деле наглость: устроили гонки чуть ли не в центре города… Ты как хочешь, а я торможу…
— Погоди, Леха, не дрейфь, — пытался вразумить его Игорь. — С ментами я договорюсь. Скажу, что этот «хаммер» просто хулиган, который непонятные претензии предъявляет к моей девушке.
Но Леха уже остановил машину и разблокировал дверцы, так что Галя смогла открыть дверь и подбежать к Сергею, который подходил к укравшей ее машине с монтировкой в руке.
— Сереженька, ты спас меня!
Он едва взглянул на нее, только опять, как уже было, отодвинул себе за спину.
— Зато этого гада сейчас ничего не спасет!
Он поднял монтировку над головой. Галя от страха зажмурилась, но тут же пришла в себя. Если она его не остановит…
— Погоди, это не его машина! — Она схватила его за руку.
— Какая разница. Сообщнику тоже должно достаться по заслугам.
Но тут как раз подкатила милиция. Двое милиционеров дорожно-патрульной службы выскочили из машины, но предусмотрительно остановились несколько поодаль, скосив глаз на монтировку в руках Сергея.
— Ваши документы!
— Сейчас я разобью эту машину, а потом все, что надо, покажу! — прошипел сквозь зубы Сергей, едва обернувшись на гаишников.
— Сережа! — Галя обняла жениха и подняла на него глаза. — Успокойся. Ничего не случилось. Ты подоспел вовремя.
— Вы и в самом деле собирались уродовать эти «Жигули», гражданин Иванов? — спросил его сержант, в то время как другой проверял документы в машине Игорева друга.
— А что бы вы сделали на моем месте, если бы какой-то козел пытался украсть вашу невесту?
— Но ведь теперь опасность миновала? — вопросом на вопрос ответил тот.
— Пусть скажет спасибо, что вы подоспели вовремя.
— Ваши действия мы вполне могли бы рассматривать как хулиганские, — усмехнулся тот, — но, к счастью для вас, вы не успели их совершить благодаря, как я понимаю, вашей невесте.
Галя посмотрела на представителя дорожной милиции.
— У вас есть к нам еще какие-то претензии?
— Есть, — хмуро отозвался тот. — Превышение скорости, милая девушка, наказывается штрафом.
— Мы сейчас заплатим.
Сергей достал из кармана бумажник, но милиционер не спешил оформлять протокол и о чем-то переговаривался со своим коллегой, который держал в руках документы из другой машины. Галя прильнула к плечу Сергея и терпеливо ждала, чем окончатся переговоры милиционеров.
— Какая трогательная сцена! — сказал неслышно подошедший к ним Игорь. — Можно подумать, невинная жертва попала в руки бандита… Да если хочешь знать…
— Гражданка, у вас есть претензии к гражданину… — милиционер заглянул в документы, которые до того изъял и у Игоря, — Бондарчуку?
Галя посмотрела на Сергея. Тот едва заметно качнул головой.
— Одна претензия есть, — коротко взглянув на Игоря, сказала Галя, — пусть этот гражданин заплатит штраф за моего жениха. Сергей Иванов никогда правил не нарушает, он законопослушный гражданин. А его сегодняшнее нарушение можно рассматривать как форс-мажор…
— Гражданин Бондарчук, вы согласны? — Милиционер спрятал невольную улыбку. Наверное, такого в его практике еще не случалось.
— Согласен, — буркнул Игорь.
— Тогда мы можем ехать? — спросила Галя.
— Пожалуйста, — кивнул страж порядка.
Елена
— Все-таки Мурашов их нашел! — взахлеб рассказывала Шурик, едва переступив порог моей квартиры. — Согласись, он талантливый мент…
— Да кого их-то? — лениво поинтересовалась я.
Мы с Толиком валялись на ковре. Вернее, я валялась: читала роман Агаты Кристи, в котором она выступала как автор мелодрамы. Несомненно, талантливая писательница неплохо выписывала характеры своих героев, но она никогда бы не была так всемирно известна, как в роли королевы детектива, потому что слишком уж нерешительно развивала действие, слишком личным оно у нее было, а от того — скучноватым.
Я кивнула Шурику на ковер рядом с собой:
— Присоединяйся!
Но она села в кресло у стены и стала рассказывать про своего Мурашова. Толик упоенно возил по ковру игрушечный паровозик и громко гудел.
— Тех, кто убил Женю, — сказала Шурик, и на меня опять накатило.
Не то чтобы к этому времени я забыла о смерти мужа, но я старалась затолкать это знание куда-то в глубь памяти, потому что оно мешало мне жить. Я опять превращалась в зомби, ходила, погруженная в свои мысли, и тогда даже маленький сын пугался выражения моего лица. Трогал меня за руку, заглядывал в глаза и звал:
— Мама!
Словно боялся, что я не вернусь из этого своего погружения.
Шурик какое-то время не замечала моего вида и продолжала что-то говорить, но потом спохватилась:
— Говорит, не надо было Рагозину заниматься таким бизнесом. Он для этого был слишком интеллигентен… Боже, что я делаю! Я опять напомнила тебе о Жене. Слушай, надо сходить в церковь, поставить свечку за упокой его души. Наверное, ты оттого не можешь до конца прийти в себя, что он там не успокоился.
Я вздрогнула. Вот именно, не успокоился, а тут еще моя встреча с Забалуевым. Я заплакала, и, глядя на меня, заревел маленький Тошка.
Шурик испугалась, стала бегать вокруг меня. Сын пытался залезть ко мне под мышку, где, видимо, по его мнению, было не так страшно.
— Ле-на! — заорала наконец Шурик, и когда я испуганно замолкла, а Тошка вообще вцепился в меня как клещ, она сбавила тон. — Что я такого сказала?! Со дня смерти Жени прошел месяц! Что же, теперь его имя вообще не упоминать?
Ну как расскажешь ей обо всем? И о том, что чувство вины все еще не дает мне покоя. И что я гораздо чаще думаю о Забалуеве, чем о покойном муже.
Я не должна чувствовать себя счастливой уже потому, что я здесь, а Жени нет…
— Если ты хочешь лечь в гроб вместо него, все равно не получится, — непривычно сухо сказала Шурик.
— Ты жестокая! — горестно проговорила я, обнимая напуганного сына.
— Вот-вот, — неодобрительно проговорила подруга, — еще сына сделай истериком. Так завыла, что я до сих пор не могу прийти в себя. Вот посмотри, как руки дрожат. Да не виновата ты в его смерти! — Она опять почти кричала. — Ему все об этом говорили. Ну, чтобы он нашел себе дело поспокойнее. Так он ведь еще и Ахмету пытался угрожать. Мол, пусть хоть на километр к его базе приблизится, плохо будет. Якобы Женя тогда отправит в милицию некий конверт, после чего Ахмету останется либо удавиться, либо бежать отсюда за тридевять земель.
