Щипаю кожу на руке и ничего не рассеивается. Я в старой квартире, где много лет тешила себя счастливой картинкой семьи. Сажусь на кровати, и тут дверь спальни открывается, и в нее входят бывший и сестра.
- А я тебе говорила, уже очухалась. Что с ней будет, падаль всегда живучая, - недовольно фыркает в мою сторону, а мне хочется вцепится ей в волосы.
И к ней я хотела ехать в больницу, чтобы не сотворила глупость? Я даже тете Зое позвонила и узнала во сколько к ней должна прийти Карина. И какого было мое удивление, когда она сказала, что никто к ней не записан, и вообще в клинике ни к одному врачу не записана.
Как я злилась в тот момент на сестру, на себя за доверчивость и жалость. Получается они хотели выманить меня, снова грязно играли на моей доброте. Но все пошло не по плану, когда вместо того, чтобы нестись на всех порах домой, уговаривать непутевую не совершать глупости, я просто плакала. Плакала от обиды и отчаянья, а потом позвонила врачу.
И все равно не понимаю, как они все это провернули. Они оба не способны на такой сложный план.
- Замолчи, Карин, - бесится бывший, и взяв стул, садится передо мной, развалившись, как король жизни. – Ну что, Мила, готова видосик снять? Интересный такой, где ты на коленях, голая, а сзади пристроился. Тебе кайфово и шлешь ты своего недоумка к черту.
- Что ты несешь? Кирилл, ты в своем уме? Вы оба сошли с ума! Отпустите меня, если не хотите проблем.
- Ты кажется не поняла, сестренка, - Карина кладет руки на спинку стула, и смотрит с вызовом. – Ты все сделаешь, если не хочешь пострадать. Ты всю жизнь нам разрушила, обрекла ребенка на нищенское существование. Я не собираюсь рожать его в пустоту. Твой орангутанг ответит за все мои нервы. И ты поплатишься. Врачихе она еще позвонила. Посмотрите, как поумнела.
- А я что, должна была бежать к тебе на помощь, после того, как ты мою жизнь разрушила? – бросаю в ее сторону с не меньше злобой, чем она. – Я испугалась, что ты натворишь глупостей. Звонить матери бесполезно, она ненавидит меня за то, что ты увела моего мужа. Она всегда на твоей стороне. Она бы не то что не поверила мне, она бы трубку не взяла. Да, я позвонила Зое. И знаешь, не жалею! Мне давно пора было вычеркнуть вас из своей жизни точно так же, как и вы меня выбросили!
- Рот свой закрой. Мы и так тебя всю жизнь терпели. Приблуда недоделанная. Мы от нее отказались. Да отец тебя чудом в детский дом не отдал, потому что ты нагулянная девка. Мать тобой залетела прямо перед отцом. Радуйся, что они такие добрый. Ты мне с детства жизнь своим существованием портила. Ненавижу тебя. Почему ты не сдохла еще в животе?
- Карина! Выйди, - Кирилл подрывается на месте, потому что в голосе сестры слезы и истерика.
Он выводит ее и закрывает дверь, оставляя нас наедине, а я все прокручиваю в голове ее слова, брошенные с дикой злобой. Не родная. Не верю. Не хочу верить. Даже если отец не родной, то мама. Я ведь ее часть. Хоть она должна меня любить. Нет, Карина врет. Врет!
- Так, а теперь поговорим серьезно, Милана, - муж возвращается ко мне, а мне искренне не до него.
Голова начинает раскалываться. Хочется выть от боли, но это не поможет. В голове тысячи мыслей, от предательства матери, до того, какой могла бы быть моя жизнь, если бы родной отец был рядом. Но был ли он, этот другой мужчина, или просто жалящие слова, чтобы пошатнуть мое душевное спокойствие.
Нет, она просто врет. Ей хотелось сделать мне больно. Поселить в душе сомнение сомнение. Не верю. Пока сама не услышу это от матери, не поверю.
- Твой мужик забрал то, что принадлежит мне. Ты ведь умная девочка, знаешь меня.
- Знаю? Нет, Кир. Я тебя не знаю, потому что в моем представлении ты был верным семьянином и надежным мужчиной, а оказался предателем и гнусом, - перебиваю его, потому что не хочу этих лживых речей.
- А ты осмелела. Плохо он на тебя влияет, Милка, - ухмыляется, говорит мягко, но я знаю, что сейчас будет. В нем проснется зверь. – Замолчи и слушай меня внимательно.
От того, как резко он подскочил с места, даже стул упал. Я не успела и глазом моргнуть, как его рука сдавила горло, и он заставил смотреть ему в глаза. Воздуха стало не хватать. Судорожно бью Кира куда придется, но мужчина сильнее меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты должна быть тихой и незаметной. Ты сама разрушила нашу семью. Как я должен был быть счастлив с неумехой? Никак. Ты была удобной. И новый твой урод с тобой только потому что с тобой удобно. В рот заглядываешь, готовишь. Большего не надо.
Пытаюсь что-то возразить, но он сильнее сжимает горло, и я выпускаю хрип. Еще немного и потеряю сознание от недостатка кислорода. И все равно не верю ему. Дамир любит меня. Я это точно знаю. Господи, клянусь, если я выйду отсюда живой, сама себя дома замурую и без Хасана никуда.
- Вот что мы сейчас сделаем. Ты затыкашься, и мы едем к юристу, который все перепишет на меня. Еще и своему позвонишь, чтобы денег за тебя отвалил. Миллионов десять в валюте мне хватит в качестве отступных за моральный ущерб. И не реви мне тут. Утри сопли и собирайся, иначе мы реально запишем видео. Причем даже куда более интересное, чем наметил из…
Но договорить он не успевает. За дверью слышится визг сестры. Мы оба смотрим на дверь, не понимая, что происходит. А через несколько секунд дверь отлетает к стене, и я вижу злющего Дамира. Такого взгляда я у него не видела еще.
Он быстро смотрит на нас и застывает на руке Кира, сжимающей мою шею. И все.
- Попал ты, лучше сам в окно выходи, - низким голосом рокочет и идет прямо на нас. – Иначе тебя отсюда вынесут вперед ногами.
Но несмотря на то, что Дамир дает ему шанс, времени не оставляет. Муж не успевает среагировать, как его уже отшвыривают от меня и завязывается драка, если ее можно так назвать. Хасанов просто мутузит бывшего, как ребенка. Слышится хруст, стоны боли, визги. Понятно, кто ведет в этой неравной схватке разъярённого зверя и блеющей овечки. И почему-то мне не жалко овечку. Наоборот, хочется, чтобы овечку растерзали поскорее. Но надо остановить Дамира, пока не убил его, но как?
- Мало тебе в прошлый раз было? Еще захотел? – пока я мечусь в душе, Хасанов только набирает обороты.
Смотрю по сторонам, и замечаю, как в прихожей отец любимого человека прижал к стеночке сестру, и что-то говорит, на полу скручен незнакомый мужчина, что-то кричащий о месте и растоптанной карьере, после отставки. И Самира, что спешит к нам, чтобы оттащить волка от овечки.
- Господин, нет, успокойтесь, - он подлетает к нему и с трудом оттаскивает.
Хасанов пытается вырваться, добраться до Корсакова, но не получается. Хватка у охранника сильная.
- Не надо. Вы госпожу пугаете. Я сам. Ее успокойте, - и только на этих словах понимаю, что застыла, даже не дыша, только рукой растирала шею все эти бесконечно долгие мгновения. Дамир замирает, и скидывает руки мужчины.
- Убери его с глаз пока не закопал в лесочке. Живьем, - разворачивается, и идет ко мне.
Миг, и я вжата в крепкое мужское тело. Кажется, что он сейчас раздавит меня в своих медвежьих объятьях. Но пусть так. Чувствую его тепло, силу, и понимаю, тело сотрясает мелкая дрожь. Мне было страшно, но держалась. Теперь не нужно. Он рядом. Дамир защитит.
- Как же ты меня напугала. Не прощу себе никогда, что ты снова к нему попала. Это я во всем виноват, Милка. Девочка моя маленькая. Как же я испугался. Я просчитался в кадрах. Я не знал, что он способен на месть. Девочка моя, прости.
Шепчет на ушко, целует лицо, сдавливает в объятьях, а я ничего не понимаю. О чем он? Какая месть, от кого?
- Ты не виноват Дамир. Ты что?
Пытаюсь успокоить его, но не слушает. К себе прижимает и выводит прочь из квартиры. Идем мимо всех, прощаемся на ходу. Слышу, как любимый отдает команды, а потом мы оказываемся в теплом салоне авто. Мотор приятно урчит, и мы едем домой. К Дамиру домой. Не в дом его родителей, что удивляет. Он все решил и можно вернуться к прежней жизни?
