Осторожно отстранившись, прячу голову на груди приятеля, стараясь не застонать от неожиданно обрушившегося разочарования.
«Вопрос на засыпку, – заорала печенка, обращаясь почему-то к напряженно выталкивающему кровь сердцу, – что с нами происходит?»
– Ангел, – послышался голос начальства. – Заканчивайте обнимашки и вперед – работать.
С некоторой поспешностью отстраняюсь от Руслана, быстро разворачиваюсь и иду следом за озадаченным начальником управления.
– Можно узнать подробности нападения? – попросила, переключаясь на работу.
– Управление получило четыре письма с активацией на голос, – на ходу принялся объяснять шеф. – Три из них были адресованы сотрудникам хранилища, а четвертое – главе отдела Видящих. Именно у них произошел первый взрыв. Наши бросились спасать и выводить раненых, но тут же прогремели три остальных, – сухо откликнулся мужчина, уверенно шагая к платформам переноса. – Те, кто это сделал, знали нашу систему безопасности.
– Значит, неизвестные хотели вынести что-то из хранилища?
– Да, – кивнул шеф. – Я даже знаю конкретно, что и кого.
– Мантикор?
– Угу, – устало потер глаза мужчина. – А еще тот золотой круг, что ты нашла в пластине, и агатин.
К нам подскочил Стажер, передал какие-то бумаги начальнику, после чего мы втроем шагнули на платформу переноса и оказались в белоснежном коридоре больницы.
Мимо бегали целители и травники, перекликались помощники и сотрудники управления.
– Твоя задача осмотреть всех выживших отдела Видящих и попробовать узнать хоть что-то полезное, – стремительно двигаясь сквозь толпу, передал знакомую связку металлических браслетов шеф.
– Зачем? – удивилась, послушно натягивая на руку блокировку резерва.
– Поймешь…
Около палаты нас встретили двое хмурых охранников, габаритами два на два, строго посмотрели, после чего Стажер свалил пить кофе, а вот меня впихнули внутрь.
Больницы я не любила с детства. Белые палаты наводили такое уныние, что хоть волком вой. И почему кто-то решил, что в такой белоснежной чистоте человек должен поправляться быстрее?
– С кого начать? – уточнила у шефа, оглядывая два ряда кроватей.
Начальник управления махнул рукой, передавая инициативу в мои руки, уселся на ближайший стульчик и принялся внимательно изучать принесенные Стажером документы.
Пожав плечами и размяв для порядка пальцы, двинулась к первой кровати, чтобы тут же отшатнуться.
– Как такое возможно? – глядя на ссохшегося старика, воскликнула я.
Да, именно такой итог ожидает магов, по какой-то причине потерявших внутренний резерв, – мгновенное старение и смерть. И вот что уготовано для тех немногих, кому не удалось умереть в момент обнуления.
Для магов это самое страшное – медленно угасать, не имея возможности сделать хоть что-то.
– Бомбы оказались с механизмом, похожим на охранную систему катакомб, – пояснил шеф. – Они сначала впитали резерв всех, кто был рядом, а потом этой же энергией и воспользовались.
– А такие бомбы вообще бывают? – спросила, облизывая пересохшие губы.
– Как оказалось, да, – печально вздохнул мужчина и погрузился в отчет.
Я медленно двигалась вдоль кроватей с некогда молодыми и сильными Видящими. Кто-то был частично в сознании, кто-то больше никогда не откроет глаза, но мимо одной из кроватей равнодушно пройти не позволила совесть.
– Карет Миролл? – опускаясь на стул рядом с абсолютно седой старушкой, прошептала я.
Некогда очень эффектная женщина печально опустила глаза и еле-еле повернула в мою сторону голову.
– Все будет хорошо, – обнадеживающе прошептала я, стараясь выдавить улыбку, как пасту из тюбика.
Губы, вы почему дрожите? Никакой конспирации от вас не дождешься!
Судорожно сглотнув, мельком глянула на шефа и осторожно потянула с руки браслеты. Если я поделюсь с ней самой капелькой силы, то, возможно, она сможет восстановиться. Ведь одна капля для меня не сыграет никакой роли, а вот ей может продлить жизнь.
– Карет… – тихонько шепнула я, едва касаясь морщинистой руки пальцами. – Все будет хорошо…
Женщина устало улыбнулась, принимая энергию, и резко обхватила мое запястье артритными пальцами.
– Монстр владеет камнем и монстров ночи призывает, – хрипло выдохнула она, продолжая сжимать мою руку. – Огню открой душу – он спасет. Только осторожнее со смертью – в дом не входи, – старуха неожиданно судорожно закашлялась, давясь собственными всхлипами.
– Ангел! – предостерегающе окликнул шеф, поднимаясь со стула.
– И помни, – превозмогая кашель, прошептала женщина, – круг не должен напитаться…
Дальнейшее произошло слишком быстро. Так быстро, что я даже пошевелиться не успела. Миг, и Карет закрывает глаза, а я чувствую, как сила покидает ее тело. Еще один краткий миг, и ее рука становится горячей, а тело мгновенно разогревается до максимальной температуры.
«Мамочка!! Что происходит?» – орет не своим голосом паника.
В это время босс хватает меня за шиворот и кидает в сторону двери. Лечу и слышу взрыв, грохот. И в наступившем хаосе, откинутая боссом и подхваченная взрывной волной, я пару раз переворачиваюсь, а потом сталкиваюсь с чем-то твердым и теряю сознание.
«Хорошо, что тренировочный костюм не сняла», – довольно засмеялась лень.
Глава 14
Первое, чему учится наемник, – слушать свое тело, но иногда и у организма бывают сбои
По сложившейся уже традиции, в универ меня нес Стажер.
Воспользовавшись столь тесным контактом, я полюбопытствовала и наконец вызнала, как его зовут.
– Эрик, – вещала, удобно устроившись на чужих руках, – у меня на редкость переживательная соседка, поэтому не удивляйся ее ахам и охам. Просто она меня очень любит.
– Учту, – сухо кивнул парень, тормозя у комнаты.
Мы постучали, потом подолбили ногами, потом покричали, но двери никто открывать не поспешил.
– А давай еще в одно местечко заскочим, – слезно попросила я, отчаянно изображая лежалый полутруп.
Парень вздохнул, буркнул, что на роль извозчика не подписывался, но все-таки пошел в указанном направлении. У меня, конечно, не было такой потрясающей интуиции, как у рыжей ведьмы, но я почему-то была на сто процентов уверена, что она тусит в секции Темных. Так сказать, ближе к объекту пристрастия.
И вот какая получилась картина. Эрик деликатно стучит в двери, ему открывает Эми, которая тут же вскрикивает и в ужасе прижимает ладошку ко рту. Стажер торжественно вносит меня в гостиную Темных, словно жених невесту, и шумный разговор тут же смолкает.
– Натусь, а я опять ключи потеряла… – жалобно проблеяла я, нарушая тишину.
Подруга гневно окинула композицию «Лина на руках незнакомого парня», вскочила на ноги и как заорет:
– Я тебе что в прошлый раз сказала?! Будешь подыхать – домой не приходи! Почему ты сразу в морг не поползла? И себе и людям время бы сэкономила, эгоистка хренова!
Молчу. Все остальные – тоже.
– Так это и есть та самая переживательная подруга? – скептически глянул на меня Эрик.
Оценивающим взглядом смотрю на взбешенную Натку, у которой от ярости чуть дым из ноздрей не валит, и поворачиваюсь к Стажеру.
– Эрик, пусти переночевать, – слезно прошу я, цепляясь за его форму.
– Вечно у тебя все не как у людей, – сокрушенно покачал головой парень и развернулся к выходу.
Вернее, попытался, но был коварно подрезан миниатюрной Эми.
– Никуда ее в таком состоянии нести нельзя! – высоким голоском запричитала она, сжимая ладошки в маленькие кулачки.
И словно по команде зашевелились остальные Темные, размещая меня на диване в гостиной, подкладывая подушки и протягивая стакан воды.
Непоколебимыми остались только трое. Стажер, сложив руки на груди, отстраненно наблюдал за всем происходящим, Натка гневно глядела в мои бесстыжие глаза, ну и, естественно, Крысеныш. Тот вообще спокойно попивал чаек и на кампанию по спасению Лины никак не реагировал.
– Ребят, я в норме! – в конце концов начинаю отбиваться от не в меру заботливых Темных, кружащих вокруг, как осы над ульем.
– Народ, вы чего с ней носитесь? Да напинать этой бесстыжей засранке хорошенько, чтобы в следующий раз неповадно было ключи терять, – возмутилась Натка. – Нет, ну сколько можно об одном и том же талдычить? Лина, у тебя совесть есть?! – Девушка зло прищурила зеленые глаза и поддела: – У меня, между прочим, из-за тебя проблемы с математикой!
– В смысле? – некстати встрял Шарги, принося из комнаты плед.
– А я уже сбилась, какой это по счету дубликат!
Я смущенно прикрыла глаза, чувствуя, как постепенно пропадают звуки, а вместо внятной речи сознание наполняет неясный гул, и провалилась в забытье.
Из серо-черного тумана перед глазами выплыло знакомое с детства лицо Крестного. На лбу мужчины пролегла глубокая морщинка, а на дне глаз плескалось беспокойство.
