Страшилка теперь не был безоружен, как ранее. Ныне в его металлических лапах красовался «ИПП». Кто знает, может, он отобрал его у одного из своих собратьев — сталтехов. А может, «Шторм» перекочевал от какого-то несчастного сталкера. Короче, было вовсе не исключено, что их Страшилка уже «отведал» человеческой крови. Ну что ж, Ведич с Глюком тем более были обязаны прикончить эту человекоподобную машину. О чем тут же вслух и высказался Глюк.
— Да уж, друг Ведич. Пожалели мы тогда нашего «отпрыска», не воткнули под ребра плазменный заряд. Вполне возможно, он уже кого-то ухайдокал. Так что придется и нам. Как говорится: я тебя породил, я же тебя и…
— Мы, что ли, его породили? — прервал Ведич.
— Так что, давай понежимся на солнышке, погодим? — огрызнулся Глюк. — Срочной бандеролью вызовем сюда кандидата в гении — Кварода, да? Пусть сам разбирается?
— Уговорил, — елейно признал Ведич. — Придется самим.
Они продолжили разглядывание противника.
Сталтехов в стае больше видно не было. Зато имелись две легковушки — какие-то преобразованные наножизнью «Жигули-Нива-2050». Как ни странно, колесные агрегаты двигались со скоростью двуногого сталтеха. Может, и вправду, Страшилка был у них за вожака? Ведич даже проверил, идет ли фиксация происходящего на имплантаты. Пусть потом господин Кварод посмотрит и попытается подогнать под такое свою теорию о бездумности механоидов.
Бывшие автомобили, к счастью, не относились к какому-то из военизированных видов. Из всего оружия у них имелись только их собственные колеса, ну и растущие там и тут из кузова полуметровые шипы. Рядом с колесами «Жигулей» ползли всяческие насекомообразные твари. Не исключено, что новых видов. За такую нечисть, захваченную «живьем», ученые Ковчега отвалили бы солидно. Но сейчас было не до подобной охоты. Слишком много железных бандитов присутствовало на арене. Ведь позади автомобильных механоидов припали к снежному насту уже известные по прошлым делам муравьи-минометчики. Примерно в количестве десяти штук. А вперемежку с ними шли — или ползли — как тут разберешься? — всяческие прочие механические зверушки.
— Начнем, когда поравняются с одиночным автоном! — распорядился Глюк.
— Без проблем! — отозвался Ведич.
Глюк сегодня был впередсмотрящим, а значит, и за главного. В их маленьком отряде имелась такая смесь демократии с воинской дисциплиной. Нечто вроде того, что существовало когда-то у древних греков. Правда, сталкеры об этом не сильно задумывались. Оба припали к прицелам.
Однако в данном случае подтвердилась известная опытным людям истина. Первым в любом сражении идет под откос план боя. Вот и их планчик внезапно покатился с горочки на мусорник. Все потому, что, еще не достигнув отмеченного кустика, механоиды вдруг остановились. Более того, ставший рецидивистом, «подопечный» напарников неожиданно отступил назад и оказался загорожен одним из «Жигулей».
— Вот же черт! — ругнулся Ведич.
— Телепат он, что ли, ко всему прочему? — предположил Глюк в сердцах.
В этот момент механоиды начали бесшумно расползаться в стороны. Их походный строй рассасывался.
— Что это значит? — спросил Ведич, удивляясь.
— «Что-что», окружать нас будут, вот что! — зло просветил его Глюк. — Ты досадовал, что они никак не освоят тактику? Вот, пожалуйста, порадуйся прогрессу меха-друзей.
— Бьем, что попадется, Глюк. Пока не рассредоточились, — посоветовал Ведич и надавил курок.
Там, вдали, полыхнуло колесо одного из «Жигулей». Жалко, колеса у них давно не были резиновыми. Тогда бы оно сгорело полностью, а так просто стало несколько кривоватым. Долей секунды позже Глюк разворотил кого-то из «минометчиков».
Бой начался.
73. Меха-жизнь
Сибирская зима — жуть сама по себе. Недаром, видимо, предки Леона дали из России деру. Или из Украины: кто их, к черту, разберет? В родимых пустынях, конечно, тоже имеется возможность загнуться. Но от жары как-то легче. По крайней мере, если потеряешь сознание, то к вечеру, когда солнышко скроется, все же очнешься. А тут, если попробуешь погрузиться от мороза в нирвану здесь, тогда уж не то что к вечеру, а через час только ломиком получится от земли отколупать. Короче, летом в Сибири, может быть, и сносно существовать, и вполне, наверное, комфортно, но вот зимой, что на той Луне. В смысле, там без скафандра никуда нос не высунешь, но и тут тоже без спецодежды. То есть без шубы из натурального меха и валенок. А в метель и скафандр совершенно бы не помешал.
Ныне израильские танкисты оказались посреди Сибири без скафандров и танка. С какой нежностью они теперь вспоминали его душноватую, пропахшую маслом внутреннюю тесноту! Однако, кроме вполне избыточно убийственной для человека зимы, вокруг была еще и Зона! По этому поводу солдаты с невыносимой тоской грезили о толстой, непробиваемой броне покинутой «Меркавы». Ах, как легко она берегла их хрупкие тела от шастающих по округе механических тварей!
На этот счет им некоторым образом везло. То ли бредущие в неясном им самим направлении хрупкие человечки монстров попросту не интересовали. Танк все-таки был шумнее и привлекал куда большее внимание. То ли ожившие железяки были заняты где-то в других местах. Фактом остается то, что, как минимум, несколько часов никакая механическая жизнь спешившихся танкистов нисколько не беспокоила. Однако все хорошее когда-нибудь да кончается.
И Азриэль, и прочие брели по снегу, как куклы. Первичный азарт ухода от погони уже давно испарился. Бодрящая свежесть метели переросла в смертную тоску растянутой по времени пытки. Мелкие обморожения щек или носа уже давно никого не интересовали. А ведь поначалу они еще подзадоривали друг дружку в плане того, что: «Ты, браток, нос-то разотри, а то отвалится». Ныне вся эта взаимопомощь сгинула в тартарары. Они брели кучно только из-за некоего стадного инстинкта.
Снег местами поднимался выше колена. А однажды они даже провалились до пояса. Постепенно парни начали избавляться от всяческой клади, прихваченной из танка. По случаю невстречаемости механоидов, очень подмывало избавиться еще и от «сирка» с «узи». Однако где-то в границах сознания здравый смысл еще существовал. И однажды правильность подобной бережливости подтвердилась.
Две механические твари вырисовались из-за дверного проема торчащей прямо из снега стены. Стена, кстати, была донельзя странная. Не сама по себе, а в контексте окружающего пейзажа. Создавалось ощущение, что данная трехэтажная секция существовала и даже была построена именно вот так, как отдельная декорация непонятно для чего. То есть за ней не наличествовало никаких других частей здания. Может быть, они и обрушились. Но также не исключено, что стену выбросило в это место какой-то из пульсаций. Ведь, по слухам, такое тут было вполне возможно.
Так вот, твари, для начала, изучили людей через дверной проем. Видимо, где-то там, в своих чипах, прикинули нужность или ненужность этой добычи, а также свои шансы на победу. Судя по следующему действию, результат однозначно и многократно превысил нуль. Потому как механическая живность не спряталась обратно в свое логово и не пошла посвистывая по другим механическим делам. Обе четырехногие твари выбрались на свет божий и, не сводя с танкистов красных глаз, начали маневр. Наверное, его можно было бы назвать «окружением», если бы механоидов было побольше. Но и пары монстров, каждый из которых был со среднюю собаку, хватало с лихвой.
Конечно, если бы Азриэль и прочие все еще гарцевали на своем танке, то какие проблемы? Ципло или Ирахи крутнули бы где-то в верхотуре пулеметной башенкой, и парочка механических псин уже валялась бы, шипя плавящимися аккумуляторами. Но теперь приходилось рассчитывать только на ручное оружие.
— Я займусь левым! — сказал Азриэль, не дожидаясь распоряжения нового командира — Рубака Ципло. Да и являлся ли он командиром в отсутствие танка?
Между прочим, эту фразу Азриэль еле выговорил. Мороз словно стянул намордником челюсти и давно сделал из танкистов наполовину немых. В это же время Леон смерзшимися пальцами старался почувствовать рукоятку и прочие более мелкие детали автомата; в частности, курок.
Похоже, нащупал он его как раз вовремя. Назначенная самому себе в мишени меха-тварь предприняла атаку. А что же еще? Неужто она хотела приблизиться для того, чтобы попросить кусочек колбаски или потереться шерсткой о штанину?
Леон выпустил из «узи» приблизительно пуль десять-пятнадцать. Все «в молоко». Вернее, в обильно покрывший городские развалины снег. Заряды ушли в бело-серое покрывало, бесшумно, как в перьевую подушку. Они даже не подняли фонтанчики. Однако процессор у твари был явно не совсем дремучий. Что-то там он вычислил. Может, прикинул кинетическую энергию соударения разогнанных до полукилометровой скорости граммов по отношению к прочности личного корпуса? Кто знает? По всей видимости, соотношение было не в пользу металлической шкуры. Или, может, вероятность успешного попадания оказалась на недопустимо опасной черте. Это, если учитывать сокращение дистанции. Короче, тварь отступила. Все же герой Арабской Атомной был неправ, называя механоидов ходячими табуретками.
