Получается, что я подставила Данила под удар? Нет, конечно, ничего страшного просто не может случиться! Сильный, жесткий, свирепый Потрошитель, которого я успела узнать, не только постоит за себя, но и хорошенько надерет задницы всем, кто посмел его тронуть. Так ведь?
Тоненький голосок продолжал успокаивать, но что-то внутри, гораздо более могущественное и знающее, сметало подчистую все нелепые надежды, откровенно насмехаясь над моей глупостью.
Данил говорил, что Потрошители не чувствуют холода, а по дороге в хижину его трясло, да и тело по температуре напоминало ледышку. Заснул бы он так крепко, если бы усталость была поменьше? Меня разбирали сильные сомнения, что удалось бы выйти на улицу незамеченной, будь Данил не обессилен обрядом. Зачем только он так спешил провести его?
Даже от одной мысли, что этого несносного Потрошителя вдруг не станет, под ложечкой болезненно засосало. Да, я злилась на него, пыталась ненавидеть, отталкивала и ставила эмоциональный барьер, но никогда не желала ему смерти! Пусть именно Данил втянул меня в свои жестокие игры, заставил совершать такие поступки, которые хочется навсегда стереть из памяти, связал нас, не спрашивая меня, непонятным обрядом. Но… именно в этот миг, где время будто замерло, я, наконец, признала, что испытываю нечто к Потрошителю. Возможно, любовью подобное назвать нельзя, но привязанностью, вожделением, симпатией, тягой, наваждением, как раз. И насколько бы противоестественным не было это новое мне чувство, вечно отпираться от него невозможно.
Я резво вскочила на ноги. Лодка покачнулась.
— Не смей! — зарычал Макс, внимательно следя за каждым моим движением. — Только попробуй вернуться и помешать мне, я вырву твою глотку. Сначала поимею, а потом раздеру на куски!
Я потеряла дар речи. Действительно, ну что смогу сделать против Макса?
Пока мешкала, лодка все дальше уносилась прочь.
Мельком кинула взгляд на пласт воды, что даже в отсвете луны казался полностью черным и вздрогнула. Прыгать?
Да?
Нет?
Решительность покинула меня вместе с воздухом, который вдруг превратился в колючки и саднил горло. Словно заиндевевшая, единственное, на что была сейчас способна — широко распахнутыми глазами таращиться на отдаляющегося Макса.
— До скорой встречи, Мартусик! — крикнул вдогонку он. — Я за тобой приду. Туана лишней не будет! Надейся и жди, солнышко. Тогда и о талантах поговорим и упущенное наверстаем!
Меня передернуло. Гул мотора старался заглушить мысли, но получалось плохо. Чем быстрее береговая линия отдалялась, тем сильнее в груди теснилась боль, точно невидимая нить натягивалась, дребезжала, грозя порваться, и отчаянно предупреждала остановиться! Кусая губы в кровь, я вступила в поединок с собой. Одна часть настоятельно твердила убегать и даже не оборачиваться. Если уж сжигать мосты за собой, то быстро, не жалея, и не любуясь пепелищем. Другая же, выла белугой, заклиная вернуться в хижину. К Потрошителю. Туда, где осталось что-то неимоверно важное для меня, пусть сейчас я толком и не могла сказать, что именно…
Противоречия нарастали. От внутреннего напряжения меня так трясло, что мир перед глазами, казалось, прыгал попрыгунчиком!
Ранее молчавшая совесть проснулась и с неистовством дикого зверя вопила наперебой разными голосами о неверности поступка. В лодку я села, подгоняемая нелепым страхом, а ведь можно было развернуться и убежать обратно в лес. Может, удалось бы вернуться к хижине, разбудив Данила? А если бы не удалось, то хотя бы на душе не было бы так гадко от того, что даже попытки не предприняла. Вместо этого я развесила уши, поглощая злобные речи Макса, как идиотка. Почему в самые необходимые моменты острота реакции исчезает, а мозг начинает тупить?
— Неправильно. Неправильно! Н-е-п-р-а-в-и-л-ь-н-о! — надрывалась совесть.
Кляня миг, когда глупо согласилась на предложение Ольги, я, в конце концов, приняла решение. Возможно, глупое и поспешное, что чуть позже заставит меня пожалеть о содеянном, но… если же поступлю по-другому, то просто-напросто перестану себя уважать.
Кинувшись вперед, я нагнулась над мотором и стала дергать веревочку, с помощью которой Макс завел сей агрегат. Нитка больно впивалась в руки, оставляя красные следы, точно мелкие порезы. Не обращая больше ни на что внимания, я полностью сосредоточилась на том, чтобы поскорее заглушить мотор, даже не догадавшись, что можно просто вывернуть руль и направить лодку обратно к берегу.
Ничего сложного в том, чтобы остановить лодку, развернуть ее обратно, подплыть и причалить к острову, в принципе, не было. Даже для того, кто сидел-то в лодке второй раз за жизнь, не то, чтобы управлять посудиной.
Да, определенно сложностей не должно было быть. Если бы удача оказалась на моей стороне. Но, либо по странному стечению обстоятельств, либо по великой и неизведанной воле кого-то свыше, персональная удача отсутствовала. А может, злобно хихикала, наблюдая за моими глупыми попытками покорить технику управления лодкой.
Стремление поскорее привести решение в действие стало сущим провалом. Я продолжала неистово дергать шнур, пока вдруг мотор не пыхнул в воздух мелкими искрами и темным клубом дыма.
Остальное свершилось настолько быстро, что я до конца и не успела понять, что именно произошло! Ремешки, на которые ранее совсем не обратила внимания, лопнули, и мотор, громко кашляя, шлепнулся в озеро, мгновенно скрывшись под толщей воды.
У меня даже челюсть отвисла в немом изумлении.
Лодка замедлила ход и вскоре просто покачивалась на легких волнах.
Остров почти скрылся из виду. Только верхушки деревьев еще выглядывали над плотным туманом, что словно кокон окутал кусок суши, превратившийся для меня в персональное Чистилище за все дни пребывания там.
Лишь сейчас глаза стали подводить. Внешний мир расплывался, а ночь заявляла о своих истинных правах, лишая меня прежних, странных привилегий улучшенного зрения.
От глупой и ослепляющей обиды из горла вырвался надрывный крик, больше похожий на отчаянный вой.
Теперь я была слишком далеко от берега, чтобы, даже имея отличный навык в плаванье, чем ранее не отличалась, доплыть до острова самостоятельно.
Чертыхаясь, опустилась на дно лодки. Возможность упущена!
Нерешительность и путаница в желаниях сыграли слишком скверную шутку!
Пока я мысленно ковыряла собственный мозг чайной ложкой, не в силах решительно и быстро определиться, как поступить, время для маневра истекло. А Макс — паршивая морда, все предусмотрел! Вероятность того, что ремешки, удерживающие мотор, лопнули сами по себе от моих чрезмерных усилий, почти нулевая. Значит, этот гад их заранее подрезал, обезопасив себя таким образом! И сейчас вполне легко мог приводить лелеемый годами план мести в действие!
