6. Тарнавский Г… Соболев В., Горелик Е. Куропаты: следствие продолжается. М. С. 32, 182–186.
7. Арешка В., Кузнецов И. Расстрелянные в Минске. Индекс граждан, расстрелянных в Минске в 1920–1950 гг. Ч. 1. Минск. 2008. С. 22.
8. Тарнавский Г., Соболев В., Горелик Е. Куропаты: следствие продолжается. С. 32. 182–186.
9. Быков В. Долгая дорога домой. Л. 395–397.
10. Там же. С. 133–134.
11. ГОМнО. Ф. 1408. Оп. 87. Д. 124. Л. 81–81 (об).
15. Трагедия «Куропаты»: ещё свидетельства
Режим секретности НКВД. Умышленный характер искажения показаний Давидсона. Места захоронения. Сообщение доктора В. И. Адамушко. Воспоминания капитана КГБ В. Я. Жура. Секретная карта захоронений. Признание руководства КГБ. Вой деревенских собак. Каратели Минкевич и другие. Генеральная прокуратура: результаты четвёртого расследования. Герой Советского Союза, руководитель партийного подполья в Белоруссии М. Б. Осипова свидетельствует. Показания И. П. Ероховца. Советский партизан И. X. Загороднюк рассказывает и пишет. И. X. Загороднюк о зелёных насаждениях в Куропатах. Архивы о годах оккупации Зелёного Луга.
Свидетели из числа довоенных сотрудников НКВД, отысканные с большим трудом следователями, в один голос утверждали, что приведение в исполнение приговоров о высшей мере наказания было строго засекречено приказами и инструкциями. О порядке их проведения и местах захоронения не знало большинство самих сотрудников НКВД. Знали о них только непосредственные исполнители, прокуроры, врачи. Прокурор БССР Тарнавский, следователи прокуратуры лишь по факту принадлежности к определённой профессии в довоенное время, искусственным образом, в книге «Куропаты: следствие продолжается» по расследуемому делу притянули в свидетели служившего до войны шофером НКВД М. А. Давидсона. Опустились до прямого искажения его показаний, откровенного обмана при их толковании как в книге, так и в последующих публикациях.
В порыве нижайшего услужения американцам прямо начали лгать, убеждая вопреки записанному в протоколе допроса, что Давидсон привозил обречённых на казнь именно в Куропаты. Хотя сами утверждают, что такого названия местности в довоенное время не существовало в природе. Но дело не в названии. Свидетель в протоколе допроса собственноручно подписал показания, в которых утверждал однозначно, что в 1936 году вёз заключенных к месту казни по московскому шоссе в сторону Москвы [1]. Необходимо напомнить, что Куропаты расположены по шоссе не на Москву, а на Логойск — Витебск. Это совершенно иная дорога. Следует также уточнить, что Давидсон, в отличие от прокурорских работников, не придумывал место казни, а сообщил ту правду, которую знал, пережил сам в одну злополучную ночь, сообщил следователям направление движения управляемого им автомобиля!
В подтверждение правоты его показаний о направлении движения к месту казни приводим факты, озвученные на Первом Республиканском краеведческом форуме Беларуси, проводившемся в рамках Года малой Родины. Он проходил 12–13 марта 2020 года в Национальном историческом музее Республики Беларусь. В ходе дискуссии о местах захоронений жертв политических репрессий в 1920–1950 годы ведущий специалист по изучению политических репрессий и реабилитации их жертв в Беларуси Владимир Иванович Адамушко, который изучал эту проблему в архивах КГБ Республики Беларусь и ФСБ Российской Федерации, в том числе имел доступ и к закрытой части. Кандидат исторических наук В. И. Адамушко публично озвучил, что для захоронения в 1920–1930 годы тел приговоренных к расстрелу по делам НКВД БССР были выделены два специальных участка земли. Один из них располагался в районе Степянки, а второй — в районе Колодищ. Он сам видел секретные документы на этот счёт, держал их в руках и читал. Эти оба участка земли располагаются по дороге именно на Москву, недалеко от самого Московского шоссе. Выходит, М. А. Давидсон сообщил о направлении своей поездки с заключёнными, приговорёнными судом к высшей мере наказания, к месту расстрела сущую правду. И это совсем не Куропаты, расположенные по Витебскому шоссе. Особо В. И. Адамушко вполне авторитетно подчеркнул, что никаких спецзон (участков) по Витебскому (Логойскому) шоссе для НКВД до войны не выделяли. Он имел возможность и ознакомился со всеми документами в архивах КГБ Республики Беларусь и ФСБ Российской Федерации на этот счёт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Капитан Владимир Яковлевич Жур, ныне покойный, всю жизнь проработал в 10-м отделе, в спецхранилищах КГБ БССР. Дела, в них хранящиеся, по убеждению его коллег, знал лучше, чем содержимое своих кошелька и карманов. Молодым сотрудникам КГБ он иногда, находясь в хорошем настроении, непредвзято рассказывал, что всех приговорённых к высшей мере наказания хоронили, как и теперь тоже, на участках земли, которые специально выделяли и выделяют в наше время для этой цели органы власти, ведающие учётом и распределением земель. Эти участки земли известны ограниченному кругу должностных лиц, лишь тем из них, которые данными проблемами непосредственно занимаются по роду службы. В КГБ была в то время, как, он уверен, есть и теперь, карта всех довоенных специальных зон земли, выделенных для захоронений. Карта носит гриф «секретно». О наличии такой карты, не подумав о последствиях, по неопытности, проговорился на республиканском телевидении тогдашний первый заместитель председателя КГБ Беларуси Игорь Сергеенко. Он по непонятной причине или, видимо, по чьему-то указанию умышленно назвал таким местом Куропаты, хотя знал (обязан был знать!), фактические места захоронений казнённых по решениям судов и внесудебных органов до войны. Подобную карту-схему захоронений с грифом «секретно» видел не только он, но и другие, в дальнейшем бывшие, сотрудники 10-го отдела КГБ БССР. Они рассказывали о наличии такой карты в 10-м отделе автору этих строк.
В последующем причину этого умышленного обмана, допущенного Сергеенко, придётся выяснять. Возможно, решили держать под контролем одни Куропаты как место сбора всех националистически настроенных «оппозиционеров». Совершенно ясно, их в одном месте легче контролировать, чем шатания толпы правдоискателей под водительством «незнайки» Кузнецова по разным местам в пригородах Минска. Дать им отдушину, держать под постоянным контролем, спуская таким образом пар, подобно клапану при излишнем давлении в паровом котле.
Было всегда и есть теперь указание сохранять подобные места захоронений приговорённых к высшей мере наказания в тайне, чтобы не вызывать ненужного ажиотажа родственников и других заинтересованных лиц. Потому подобные карты-схемы носят гриф не государственной, а служебной тайны — «секретно». Приговоры же к высшей мере наказания после войны, по рассказам В. Я. Жура, в исполнение приводились в специально оборудованном для этого помещении тюрьмы. До войны на природу, в открытые лесные массивы, расстреливать, как правило, не вывозили, не вывозят и теперь тоже, чтобы не привлекать излишние силы для охраны, да и в целях элементарной конспирации. Таким образом многократно усиливается режим секретности проводимого мероприятия, да и просто увеличивается степень безопасности для самих сотрудников-исполнителей. Хоронить же, как правило, вывозят уже бездыханные тела казнённых на специально выделенные для этих целей участки. Недаром в книге Тарнавского, Соболева и Горелика «Куропаты: следствие продолжается» упоминается, что на автозаки НКВД выли деревенские собаки. Всем известно, что собаки воют на запах покойников.
Вся доказательная база в проведённых Прокуратурой Белоруссии следствиях опирается исключительно и в основном на свидетельские показания. Следователи как бы не знали, забыли о наличии других следственных действий, боялись привлекать специалистов, проводить следственные эксперименты, экспертизы вещей и документов, как огня боялись архивов. Обожглись на следственном эксперименте с Н. В. Карповичем. Наблюдается оплошность с определением возраста деревьев, сокрытие данных об изделиях из драгметаллов в могилах. Вот почему следователей больше не приглашали на следственные эксперименты, не привозили для таких целей ни одного свидетеля. Да и сами свидетели не проявляли желания уточнять на местности увиденное до войны. В том убедилась и Общественная комиссия. Все свидетели категорически отказывались показаться в Куропатах, на местности уточнить свой рассказ! Стыдились, видимо, при покойниках, лежащих в могилах, придумывать и бессовестно лгать.
