— Полдарки падают всё ниже, — сказал Росс. — Ты, наверное, сожалеешь, что вошла в эту семью.
Она взяла пустой поднос.
— Ты считаешь, я буду на это отвечать?
— Возможно, ты думаешь, что мне не следовало этого говорить.
— О... Ты можешь говорить, что вздумается, Росс. Если кто и имеет на это право, так это ты. В последнее время меня трудно задеть.
Они вернулись в столовую и стали вместе наполнять поднос.
— Я удивился, услышав, что у Фрэнсиса есть деньги для вложений. Странно, что вы не потратили их на жизнь.
— Он не хочет тратить их таким образом. Это определенная сумма — шестьсот фунтов.
— А Уорлегганы об этом знают?
— Они и дали эти деньги.
— Что?
— Это была символическая компенсация за все проигранные Сансону деньги. Они посчитали, что бесчестье Сансона ложится пятном на всю семью, и предложили эти деньги. Но пока Фрэнсис их не потратил. Ни пенни.
Росс провел рукой по волосам.
— Весьма странно.
Они продолжили уборку.
Когда последняя тарелка оказалась на кухне, Элизабет сказала:
— Благодарю за помощь, Росс. Ты так добр и великодушен. Я и не думала...
— Великодушен?
Она не стала уточнять.
— Но, разумеется, уже давно нет причин проявлять великодушие. Твой брак с Демельзой оказался таким счастливым.
Он понял, что Элизабет решила сменить тему, отклонился назад, над столом за спиной, и смотрел, как она складывает в стопку тарелки.
— Мне нравится это платье.
На ее губах появилась слабая улыбка.
— Со времени нашей первой встречи ты немного повзрослела, — сказал Росс.
— Немного? Я чувствую себя такой старой... Старой.
— Сомневаюсь, что ты говоришь правду.
— Это почему?
— У тебя же есть зеркало. Мои заверения к нему ничего не добавят.
— О, твои заверения будут вполне кстати.
И она повернулась, чтобы унести поднос на кухню.
Росс подождал ее возвращения.
— Демельза охотно помогла бы тебе, если бы ты попросила.
— Демельза... Ну конечно... Да, она бы помогла.
Элизабет начала убирать неиспользованные столовые приборы в ящик. Потом потянулась к дверце буфета над ним и попыталась ее открыть, но не смогла.
— Позволь мне, — сказал Росс, подходя сзади.
Он дернул за ручку, буфет открылся, а Элизабет сделала шаг назад, к Россу. Лишь на мгновение они оказались так близко, что ее волосы слегка задели его лицо. Росс обвил ее за талию, прикоснувшись к бархату рукава. Время на краткий миг остановилось, осталось лишь ощущение того, как они чувствуют и дышат в унисон, а потом он отступил.
— Благодарю, — сказала она, взяла кувшин и поставила его в буфет. — Это все сырость и дождливая погода — вот дерево и разбухло.
— Ты закончила? Уже почти час ночи.
— Почти. Ты иди, Росс. Больше ты мне не нужен.
— Совсем?
Она тихонько рассмеялась и произнесла ироничным тоном:
— Не в этом смысле.
Она так и не повернулась к Россу лицом.
Когда он поднялся наверх, Демельза сидела в постели, штопая драный край его сорочки. Росс без причины разозлился, что она не спит или пытается не спать, но не заметила, как долго он отсутствовал. Вообще-то она заметила, и не только это, но и перемену в выражении его лица, чему тут же дала верное объяснение, хотя и придала этому слишком много значения.
Росс прошел через комнату, положил трубку на стол и начал расстегивать сюртук.
— Такая погода задержит начало пахоты, — сказала Демельза. — Земля станет слишком сырой.
— Может, в следующем месяце еще будут хорошие дни.
Она не спросила, и поэтому Росс заставил себя сказать:
— В столовой оказалась Элизабет, она убирала посуду. Я немного ей помог.
— Ей следовало попросить меня. Я не хотела сама навязываться.
— Именно так я ей и сказал.
— Правда, Росс? А что еще? Увидев Элизабет, я пожалела, что не надела свое лучшее платье. Я и не знала, что мы должны наряжаться.
— Ты и так выглядела очень мило.
Но она милее.
— Что ж... я рада, что в семье снова наступил мир. Но не успокоюсь, пока сюда не придут Верити с Эндрю.
— Как и я.
Он быстро разделся и скользнул в постель. Демельза продолжала штопать.
Наверное, это должно было когда-нибудь случиться, думала Демельза. Элизабет первой завладела Россом, хотя и вышла за Фрэнсиса. Потом появилась я и отняла его. Но их всегда связывали определенные нити, канаты, которых не разорвать, и когда его интерес ко мне начал угасать, он неизбежно повернулся в ее сторону. А теперь она больше не любит Фрэнсиса. Ее сердце свободно, хотя она и связана брачными узами. И что произойдет? Росс снова в ее власти, достаточно поманить. Он не хочет ни меня, ни нашего ребенка. Кажется, я хочу умереть.
— Хочешь, чтобы я потушила свет?
— Нет... мне всё равно. Потуши, когда будешь готова.
— Мне только вот тут закончить. Видимо, ты где-то зацепился.
— Все мои сорочки износились.
«Но страсть и двадцать обойдет замков...»[10], думал Росс. Если бы она отправилась в Лондон или Бат, то половина аристократов упала бы к ее ногам. Но Элизабет замурована здесь, в этом древнем доме с мужем-банкротом, сама справляясь с половиной домашних дел. Должно быть, для нее мучительно осознавать, что жизнь проходит мимо. Ей уже исполнилось двадцать шесть. Вероятно, вот в чем причина перемен. Но эти перемены касаются меня.
— О чем ты думаешь, Росс?
— Что? А, о дожде. Меллинджи скоро выйдет из берегов.
А что бы произошло, если бы она вышла замуж за меня? События пошли бы по-другому? Результат изменился бы? Мы все — рабы своего характера. Был бы я счастливее, или она? Возможно, и в ее натуре, и в моей есть нечто, что осложнило бы нашу совместную жизнь
— Отрадно узнать, что в Киллуоррене не гнойная ангина. Теперь я буду бояться ее всю оставшуюся жизнь.
— Как и все мы.
— Я встречалась с мисс Пенвенен в Бодмине — очень привлекательная девушка.
— Правда? И где ты ее видела?
— Она... была... нас просто представили друг другу... Когда Дуайт вернулся, он был немного взволнован. Думаю, она его привлекает.
— А разве она не помолвлена с Анвином Тревонансом?
— Не знаю. Жаль будет, если Дуайт опять во что-то вляпается, в смысле во второй раз сделает неправильный выбор.
— Да уж...
А что насчет этой молодой женщины рядом, которую он так страстно любил четыре года и по-прежнему любит? Демельза дала ему больше, чем, вероятно, смогла бы Элизабет, несколько месяцев идеальных отношений, неоспоримое доверие (которое он теперь мысленно предал). Ох, какой вздор. Какой мужчина время от времени не бросает взгляды на сторону, кто стал бы жаловаться, если бы взгляд оставался просто взглядом? (Возможность — это такая тонкая материя). А если их отношения с Демельзой и охладели, то это она сделала первый шаг.
— А чем ты занималась в Бодмине? — спросил Росс. — Ты мне так и не рассказала.
Демельза задумалась, но почувствовала, что сейчас не лучшее время для признаний.
— Я была так обеспокоена, что едва помню... Я не знала, что делать, и если бы не Верити, то не справилась бы.
— Ясно, — сухо произнес Росс. Значит, она что-то скрывает. Неужели тоже с кем-то встречалась? Но с кем? Тогда весь Корнуолл бурлил. Один из Тревонансов? Она ездила к ним перед судом по какому-то странному делу. Это объяснило бы ее нынешний интерес к Кэролайн Пенвенен, попытки отвертеться от ответа на вопрос, где они встречались. О, это невозможно. Тревонансы — не ее поля ягоды, как и она... Росс беспокойно заерзал.
— Я закончила, — сказала Демельза, отложила сорочку на столик и задула свечу.
Они тихо лежали, прислушиваясь к мурлыканью дождя по стеклу. Демельза положила руки за голову, но ей стало неудобно, и она снова их опустила. Сколько еще времени она сможет это скрывать? Пока ничего не видно, но единственный здоровый глаз миссис Чайновет, похоже, что-то заметил. Росс в этом отношении совсем не наблюдателен, но если миссис Ч. подозревает, то расскажет Элизабет, а та — Фрэнсису, который может шепнуть Россу. Он всё равно рано или поздно узнает. Отложу это пока.
