– Есть, – кивнул Дрон и, сокрушенно вздохнув, трусцой направился по колее.
* * *
Ансалту не доехал до Гехи всего километр. На въезде в село стоял блокпост, и он опасался, что его задержат. Да и весть о расстреле семьи и угнанной «Ниве» вскоре разлетится по всей Чечне. Что он скажет Вахидову-старшему, когда тот увидит машину? Отец Биберта наивно полагает, что моджахеды воюют только с русскими и наказывают продажных земляков.
Свернув в поле, он бросил машину за развалинами здания, а дальше пошел пешком.
Постепенно ярость, вызванная разговором с хозяином машины и толкнувшая его на страшный грех, прошла. Теперь он не понимал, зачем так поступил. Нужно было оставить деньги и забрать машину. Ударить его прикладом, связать и уехать. Он же, как последний шакал, убил всех. Даже детей!
Брат наверняка догадается, чьих это рук дело. Теперь у него нет родных, он последний негодяй, которого вскоре проклянут и родственники. На отца свалился позор!
Бредя по полю в направлении редких огней, Ансалту скрипел зубами, то и дело, обхватив голову, садился на корточки и, раскачиваясь из стороны в сторону, стонал, но не от физической, а от душевной боли, которая, как оказалось, намного страшнее первой. Перед глазами возникала одна и та же картина: большие, широко раскрытые глаза мальчишек, которые даже не сразу поняли, что их убивают.
Он не помнил, как добрел до дома Вахидовых. Как тарабанил в высокие железные ворота, не обращая внимания, что своим шумом поднял всех собак селения. Уткнувшись лбом в металл, он не переставал долбить основанием кулака даже после того, как во дворе загорелся свет, а отец Биберта спросил: «Кто?»
Из ступора вывело падение вперед из-за открывшейся калитки. Ударившись об асфальт, которым был покрыт двор, Ансалту не почувствовал боли. Медленно поднявшись, он увидел стоящего перед ним невысокого, слегка сгорбленного мужчину с пышной седой бородой. Опираясь на палку, тот внимательно смотрел в лицо незваного гостя. Ансалту даже не сразу понял, что это Назир – отец Биберта.
– Здравствуйте, – наконец выдавил он из себя. – Простите, что так получилось.
– Я узнал тебя. – Назир закрыл наконец калитку и осторожно подтолкнул Ансалту в спину ладонью. – Пойдем в дом. Ты приезжал как-то с моим сыном. Почему так ведешь себя? Что случилось? – Усаживаясь на деревянный диван, установленный на веранде, старик испытующе заглянул в лицо Ансалту. – Вижу, досталось тебе. Где Биберт?
– С ним все в порядке, – поспешил успокоить Ансалту. – Это у меня проблемы.
– Ты мужчина, – с укором проговорил Назир. – Когда был в первый раз, я не думал, что можешь вести себя как женщина.
– Простите, – стараясь не глядеть хозяину дома в глаза, пролепетал Ансалту, убирая за спину фотоаппарат.
– Как я понял, тебе нужна помощь?
Ансалту кивнул.
– Я выполняю ответственное поручение нашего руководства, – заговорил он. – Еду издалека. Оставалось совсем чуть-чуть, и вот… Ранили. Потом убили моего друга. Перед этим еще…
– Ладно, успокойся, – старик сокрушенно вздохнул. – Тебе надо дождаться, когда пройдут синяки на лице. Кстати, куда ты ранен?
– Пустяки, – Ансалту показал рукой на ключицу.
– Тебе обработали рану?
– Да, но прошло уже много времени.
Назир посмотрел на окна. Уже светало. Поднявшись, он направился в дом. Спустя каких-то десять минут Ансалту уже сидел перед установленным на табурет тазом, а жена Низира, маленькая, со сморщенным лицом и большими дугообразными бровями женщина, макая в воду тряпку, заботливо отмачивая слой за слоем повязку, разбинтовывала плечо.
Вскоре бинт был снят. Вокруг небольшой нагноившейся ранки кожа вздулась и отливала синевой. Она покачала головой и повернулась к мужу:
– Врач нужен.
– Где я тебе его сейчас найду? – вздохнул Назир. – Разве что позвать Турпала?
– Сильно запущенная рана, – она пожевала губами. – Может не взяться. Он же ветеринар.
– Э-э, женщина, – отмахнулся Назир. – Турпал уже столько моджахедов вылечил, любого хирурга за пояс заткнет.
Пока хозяин ходил, жена принесла ведро с водой и ковш. Появившийся младший сын-подросток проводил гостя в сад и помог по пояс умыться.
Вскоре в сопровождении высокого сухощавого мужчины с болезненным лицом вернулся Назир. Без лишних вопросов тот осмотрел раны, после чего сокрушенно вздохнул, покачал головой и вынул из небольшого чемоданчика металлический ящик.
– Надо прокипятить, – отыскав глазами жену Назира, протянул его ей. – Справишься?
– Зачем спрашиваешь? – удивилась она. – Знаешь, что не раз это делала.
Женщина ушла в дом. Вскоре там зашумел газ. Ветеринар между тем расстелил на столе белоснежную, отутюженную простыню. Развернул кусок полиэтилена и положил его на скамью, которую принесли со двора.
– Ложись на здоровую сторону, – приказал он, отламывая от ампулы с какой-то прозрачной жидкостью кончик. – Сейчас обезболю, потом чистить буду. Больно почти не будет. Но все равно снимок надо делать. Боюсь, легкое задето.
Доктор возился недолго. Спустя полчаса он уже проворно перевязал Ансалту. Без посторонней помощи бандит оделся в чистую рубашку и брюки. Судя по размерам, они явно принадлежали Биберту. Все было заметно велико. Но ничего не поделаешь, не ходить же в одежде, покрытой бурыми пятнами крови, и с дырками на коленях.
Пока он переодевался, Вахидовы ушли в дом. Лишь ветеринар, тщательно протирая инструмент, аккуратно укладывал его обратно.
– Возьмите, – Ансалту протянул ему сто долларов.
– Я не беру денег, – мужчина оглядел крышку стола, стоящий рядом со скамьей табурет, проверяя, все ли собрал.
– Вы потратились на лекарства и бинты. Ко всему, пришлось потревожить ваш сон, – продолжал настаивать Ансалту.
– Хорошо, – кивнул ветеринар и, покосившись на дверь, перешел на шепот: – Только скажи честно, не фальшивая?
– Клянусь, настоящая.
– Был уже у меня здесь такой случай, – словно извиняясь за свои опасения, которые могли обидеть гостя соседа, вздохнул ветеринар. – Может, человек, который мне дал деньги, сам не знал, что они не настоящие…
– Долго заживать будет? – зачем-то спросил Ансалту.
– Я оставлю тебе одноразовые шприцы и ампулы. Надо будет делать уколы. Еще будешь пить таблетки. Не знаю, как скоро пройдет.
Сытно позавтракав, Ансалту почувствовал страшную усталость и едва не заснул за чаем.
Заметив это, Назир сказал жене, чтобы та постелила в комнате сына.
Положив под подушку футляр с фотоаппаратом, Ансалту до вечера забылся глубоким сном.
* * *
Убедившись, что выстрел удачный, а посмевший когда-то перейти Сарсуру дорогу чеченец лежит, глядя в небо ничего не выражающим взглядом, Абдуллах перемахнул через трубу, бросил по сторонам настороженный взгляд и подошел ближе.
Некоторое время он стоял, словно пытаясь запомнить лицо врага своего хозяина, нисколько не опасаясь, что его могут увидеть. В Грозном привыкли к каждодневным перестрелкам и взрывам. Люди старались сразу покинуть опасное место. Милиция приедет не скоро. Связь в республике была плохой, да и мало кто решится сообщать в органы о перестрелке.
Медленно прицелившись, турок выстрелил чеченцу в голову, под которой сразу образовалась лужица темной крови. Это вывело его из оцепенения. Он бросился к машине чеченцев. Ключи торчали в замке зажигания. Глянул в окошко на правую сторону. Ехавший вместе с убитым старик корчился, пытаясь подняться. Стекло было опущено. Подняв руку с зажатым в ней пистолетом, Абдуллах трижды выстрелил ему в спину.
Проехав на «Волге» пару разрушенных кварталов и пустырь, он бросил ее на небольшой стихийной свалке и дальше, как ни в чем не бывало, пошел пешком…
– Ты уверен, что этот шакал мертв? – выслушав доклад помощника, переспросил Сарсур.
Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, и не мигая смотрел в глаза Абдуллаха.
– Да, хозяин.
– Приведи себя в порядок, – окинув его с головы до ног, распорядился Сарсур. – Если что, из больницы ты меня привез домой, и мы пили чай.
– Понял, – едва заметно кивнул турок. – А я могу знать, что сделал этот чеченец?
– Он работает на ГРУ. Я даже разговаривал с ним в Стамбуле и собирался убить. Но ему удалось уйти. – Сарсур подошел к окну и некоторое время молчал. – Шакалы, которые с ним были, отправили к праотцам много моих людей. Я имел неприятности с турецким департаментом безопасности. – Он вновь выдержал паузу, с восточной неторопливостью обдумывая следующее предложение: – Раз он здесь, значит, не исключена возможность, что и остальные его дружки тоже. Появление этих людей меня настораживает. Возможно, причина их приезда связана с грузом, который должен быть давно доставлен нашими братьями.
– От Сайхана нет вестей? – осторожно спросил Абдуллах.
Вместо ответа Сарсур медленно покачал головой, потом повернулся к турку:
