не мог ни о чем думать, кроме ее удивительных глаз. И губ. Она притягивала взгляд настолько, что я не мог даже думать о ней, как о предательнице.
— Настя! — громкий бас ее отца вывел меня из оцепенения. — Ты почему, как шкодница стоишь под дверью?
Белозеров был обеспокоен. Он явно не хотел, чтобы она слышала больше, чем нужно. Может она действительно не причем? А он?
— Я только пришла! — стала оправдываться, но глаза ее выдавали с потрохами. — Просто случайно услышала и поняла, что тут разборки какие-то. В чем дело то?
— Это наши дела! — уходил от ответа Белозеров. — Рабочие моменты. И разговор будет долгим. Так что ты сходи-ка в магазин по-быстрому. У нас ничего нет к чаю.
Настя пыталась спорить, она ведь только что из магазина. Но отец был настойчив и ей пришлось подчиниться.
— А теперь начистоту, — Белозеров вернулся в кухню, проводив за дверь дочь. Чтобы быть уверенным наверняка, что она не подслушает. — Я не знаю, что происходит, но у вас явно проблемы, Максим Владимирович. А теперь еще у моей дочери.
— А причем тут Настя? — Я был удивлен. Он явно знал больше, чем озвучивал.
— А притом, что вы заигрались. И ваши игры привели к печальным последствиям. Все считают мою дочь вашей невестой и теперь если хотят насолить вам, то действовать будут возможно через нее.
— Я ничего не понимаю. — я сел напротив и пытался осознать все, что он только что сейчас сказал. — Кто хочет насолить? Григорий Иванович, если вы что-то знаете, то говорите прямо. Пока только ходите вокруг да около.
— А что тут говорить, — тревога в голосе Белозерова нарастала. И это напрягало все больше. — Я случайно услышал разговор моего нового начальника с кем-то по телефону. Он говорил кому-то, что вы заплатите за все. И ваша, — тут он замялся, — ну я не буду повторять, как он назвал мою дочь. В общем, что именно Настя ответит за все ваши прошлые заслуги.
— Это какой-то бред. — я не верил, что это правда. Все его слова выглядели странно. — Я ничего никому не должен! А уж тем более Настя. Она то вообще какое отношение имеет к моим делам?
Я силился вспомнить, кому и когда я насолил. Да, я довольно жестко вел дела и не церемонился с конкурентами. Да, многие сотрудники считали меня резким и жестким. Но чтобы расстроиться настолько, чтоб желать отомстить — это уже явно слишком.
— А вы уверены, что речь шла именно обо мне? — в том, что Белозеров не врет не было никаких сомнений. Но то что он говорил, я никак не мог понять.
— Уверен. И в том, что все это не шутки, я тоже уверен. Максим Владимирович, я прошу вас, поговорите с Настей. Я пробовал ее уговорить уехать, но она уперлась. Ничего не хочет слушать. Ей нужно обязательно уехать, пока мы во всем не разберемся.
— Мы? — я был удивлен таким резким переменам с его стороны. Еще минуту назад он и говорить ни о чем не хотел, а теперь «мы».
— Я готов вместе с вами решить эту проблему, если моя помощь потребуется. Но Настя! Ей просто опасно оставаться рядом с вами.
Белозеров был обеспокоен. Нет, не так. Он был просто в панике. И в его глазах я видел настоящий страх. Не за себя, за дочь. Значит на самом деле все серьезно.
— Если вы и на самом деле считаете, что все происходящее не случайно и очень серьезно, тогда действительно, давайте начистоту. Может, вы будете откровеннее и расскажете все, что вам известно. Тогда нам будет проще понять, в чем дело и решить эти проблемы. И ничего не будет угрожать Насте.
— А что это собственно за тайны? И что мне угрожает? — Удивительная способность появляться в самый неподходящий момент. Настя как мышка подкралась, что ее никто и не заметил.
— Настя! Сколько я тебе говорил, чтобы ты не имела моды подслушивать! — Григорий не злился. Он скорее говорил обреченно. Теперь от дочери он точно ничего не скроет. Она сейчас все вытрясет из него. А может и из меня.
— Папа, а тебе не кажется. Что твое вранье слишком далеко зашло. И я согласна с Максимом — если у тебя есть информация, может пора все озвучить, а не решать за всех.
Удивительная девочка. Она просто припечатала нас всех своим спокойствием. И своей мудростью. В ситуации полной неопределенности, Настя была гораздо сообразительнее нас троих.
— Хорошо. — смирился Белозеров. — Может ты и права. В конце концов, может кто-то наконец и поймет, что ха чертовщина вообще происходит.
Глава 42 Настя
Я слушала папу и не могла поверить в происходящее. Нет, я всегда умело оказывалась не там, где нужно. Это был мой конек, моя супер — сила, если хотите. Но чтобы так! Такое было впервые.
— Я с первых дней понял, что моя работа в СтройКорп, это ошибка, — папа отхлебнул чай и начал рассказывать. Ему было тяжело говорить, но он не струсил. — Маслаков позвонил мне сам, на следующий день после увольнения и был слишком настойчив, когда расписывал мне все преимущества работы на него. А я был обижен, что даже не задумывался, что все это очень странно. Тем более сами понимаете, что остаться без работы, имея взрослую дочь, я не мог себе позволить.
— Пап, ну что ты такое говоришь! Я бы все поняла, если бы ты поделился со мной, — мне было крайне неловко, то папа так меня опекает. Перед Максимом неудобно. В его присутствии я хотела выглядеть взрослой и независимой.
— Ну а что? Появятся дети, ты меня поймешь. В тот момент я не мог ни о чем думать, кроме работы, — продолжил папа. Максим и Алексей слушали очень внимательно. Лишь иногда Горелов бросал косые взгляды на меня, а я краснела, как школьница. — Я с головой окунулся в работу и поначалу даже не обратил внимания, что происходит вокруг. Я привык работать на результат, на качество, на заказчика. Но Маслакова не интересовал заказчик. Ему было важно переплюнуть Эверест. Любым способом. И когда я сказал ему о том, что мне не нравится его подход, он откровенно указал мне на мое место. И еще напомнил, что теперь я работаю на него и должен делать то, что скажут. Тогда я впервые задумался о том, что погорячился с выбором места работы.
— Почему не ушли тогда? — Максим с языка снял вопрос. Я даже рта не успела
