бурей.
Кристина неожиданно заболела и взяла больничный. Может и к лучшему. Я хотел убедиться в ее причастности к происходящему. Не верилось до сих пор, что человек, которому я безоговорочно доверял, мог меня так подставить. Я ведь сомневался в Алексее тоже сначала, но мы разобрались. Может и в ее случае надо просто разобраться.
В общем, пока мы решили занять наблюдательную позиции. Белозеров был на связи, но тоже ничего нового не сообщал. Только заметил, что Маслаков стал острожным. Но я не придал этому значения. И скоро выяснилось, что зря.
Сегодня утром меня разбудил настойчивый звонок телефона.
— Алло! — еле разлепил я глаза и почти на ощупь снял трубку. — Слушаю.
— Максим Владимирович, Это Белозеров. — встревоженный голос Григория моментально придал бодрости.
— Что-то случилось? — я сел на кровати и глянул на часы. Пять утра. Ранние звонки не несут ничего хорошего.
— Настя пропала. — никогда прежде шепот не оглушал так сильно.
Вот оно то, чего я так боялся…
Глава 44 Настя
Я была зла! Черт, я была просто в бешенстве! На папу, на Максима. И еще на себя!
На себя в особенности.
В последнее время я вела себя не как обычно. И как только я сама осознала свое поведение, мне стало дико стыдно.
Мы с папой всегда выходили из самых сложных ситуаций. Вместе. Сообща. Он доверял мне, советовался. И я ему тоже.
Но то, что происходило сейчас, было вообще за гранью моего понимания. Папа молчал о неприятностях, выкручивался. Он как будто боялся, что я узнаю то, чего знать не должна.
Да и я сама тоже хороша — тоже за его спиной проворачивала свои черные делишки. Он ведь подозревал, что Максим мне симпатичен. Видел это своим отцовским глазом. А я врала, что все не так, как он думает.
Так! Именно так! Даже хуже.
Когда дверь с грохотом захлопнулась за Максимом и Алексеем, я вздрогнула. И в этот момент окончательно поняла, что влюбилась. По уши! И это осознание не вызывало радости. С этим хлопком двери я так же четко осознала, что не интересую его. Совсем. Он даже не зашел, перед тем как уйти. Он не захотел увидеть меня, не захотел поговорить, объясниться.
Внутренний голос пытался убедить меня, что я веду себя как маленький ребенок. Что все это детский сад, а он уже взрослый мужчина.
Пусть так! Но я с ним хотела быть именно маленькой девочкой, которую защищают. С ним мне не хотелось побеждать, не хотелось бороться и что-то доказывать. Хотелось просто быть слабой. Да, такое новое для меня ощущение. Но все же…
А ему оказалось всего этого не надо. Он просто избегал меня. Всегда останавливался, уходил.
Поразмазывая еще немного сопли по лицу, я сама не заметила, как уснула.
Утром я проснулась рано. Папа еще спал — время было совсем рано.
Пока варила кофе и делал бутерброды, в голову неожиданно пришла мысль, что может папа и прав на счет небольшого отпуска. Тем более был небольшой повод.
— Привет? Давно не спишь? — папа тихо вошел в кухню.
— Да нет. Недавно проснулась. Уснула просто вчера рано. — я налила папе кофе, поставила тарелку с бутербродами. — Пап я поговорить хотела.
— Настен, если ты не хочешь, я настаивать не буду. — папа всегда, казалось, видел меня насквозь.
— Как раз наоборот. Я вчера подумала над твоим предложением. — папа удивленно смотрел на меня. — я хочу действительно уехать не надолго. Отдохнуть. В Питере на днях стартует фестиваль по водным видам спорта, Алка все уши прожужжала. Я просто не хотела тебя одного бросать, а раз уж ты сам предложил, то я тогда хочу поехать.
— С Аллой? — папа как будто не верил мне. Справедливости ради, я и сама себе не верила. Просто знала, что так надо.
— Да, с Аллой. Вдвоем поедем. Поживем в гостинице, погуляем по городу, походим на соревнования посмотреть.
— Насть, это из-за Максима? — папа с тревогой смотрел на меня. Вот зачем, а?
— Нет, пап. Это из-за меня. — я обреченно выдохнула. — я сама хочу сменить обстановку. А Максим тут не причем.
— А вот я не уверен. Думаю в нем то как раз все и дело. Насть, — папа напрягся, как будто собирался сказать мне сейчас самые важные слова в моей жизни, — я понимаю все. я же тебя с детства растил, дочка. Я же знаю тебя как облупленную. И то, что происходит с тобой в последнее время, можно объяснить только одним словом.
— Каким? — я даже подавилась чаем, боясь услышать догадки отца.
— Любовь. — спокойно произнес он, а я готова была снова разреветься. — И не спорь. Я все вижу. И не одобряю конечно твой выбор. Но сердцу, как говориться не прикажешь.
— Папа! — я не готова была сейчас к такому разговору.
— Подожди. — остановил он мена. — Дочка, я понимаю, что с отцом сложно говорить на такие темы. Я все таки не мама. И возможно если бы у тебя была мать…
— Прекрати! — тут я разозлилась не на шутку. — Не говори ерунды. Благодаря тебе я никогда не чувствовала себя брошенной. Пап, ты прав, говорить об этом сложно, но не по этому. А потому, что я сама себя не понимаю. И ты тут совершенно не причем. А уж тем более, мама. Я давно научилась сама справляться. Приспособилась. Так что давай не будем ее вспоминать.
— Я понимаю, милая. Но все же. Женский взгляд на ситуацию тебе бы не помешал. А если бы вдруг мама появилась? Ты бы не обрадовалась?
— Нет, пап. Я бы не обрадовалась. Моя мама умерла, когда мне было семь. И я научилась жить без мамы.
— Зачем ты так? — отец был огорчен моими словами. Или даже ошарашен. Да я и сама была в шоке от себя. Я раньше старалась о ней не вспоминать и не думать. А после того, как обозналась на том благотворительном вечере, приняв постороннюю женщину за мать, ее образ часто всплывал. И я задумалась, а что если бы это была и правда она?
— Пап, прошу, давай не будем. Прошло достаточно много времени. Я больше не та маленькая девочка, которую однажды предал самый близкий человек. — я встала из-за стола, собрала грязную посуду и отвернулась к раковине. — Больше я никому не позволю так со мной поступить.
— Посмотрим. — тихо проговорил папа. — Но я хочу, чтоб ты знала, что я всегда на твоей стороне. Всегда поддержу. Даже если наши взгляды не совпадут.
Папа ушел собираться
