открыть, хотя меня очень интересовало это. — Ведь могли же.
— Не мог. Я при устройстве подписал контракт. Но, к сожалению, не очень внимательно читал, что подписываю. В контракте был прописан испытательный срок — полгода. Если ухожу раньше, то должен оплатить такую неустойку, что мне пришлось бы продать квартиру, чтобы рассчитаться.
— Господи, папа! — я не верила своим ушам. Теперь понятно его состояние, когда он уходил и приходил с ненавистной работы. — Ты же сам меня учил быть всегда внимательной и смотреть, что подписываю!
— Учил! — согласился отец. — Но а сам, видишь, попался. В общем, я решил, что как нибудь да протяну эти шесть месяцев, а пока подыскивал работу. В процессе удавалось отвлечься от грустных мыслей. Хорошо, что моя дочь, — тут он зыркнул на меня с упреком и я уловила сарказм в его голосе, — не давала мне скучать. Да и вы, Максим Владимирович тоже. Когда Маслаков узнал о том, что я помогаю вам, он пришел в бешенство, но мне ничего не сказал. Я узнал случайно. Подслушал его разговор по телефону.
— А у вас это семейное, да? — усмехнулся Максим, и посмотрел на меня. Без осуждения. Скорее с ехидством. Но я готова была провалиться сквозь землю от его прожигающего взгляда.
— Случайно вышло. Я шел подписать документы, но услышав ваше имя, напрягся. С тех пор я стал осторожен и внимателен. И не зря.
— Что значит — не зря? — Максим насторожился, а Алексей, до этого молча наблюдавший за происходящим, тоже оживился.
— А вы не знаете, с кем он говорил? — осторожно уточнил он. — Имя, фамилия? Явки, пароли? Хоть что-то, за что можно зацепиться?
— Нет, ничего подобного. Но говорил он явно с кем-то, кто выше его. Он его если и не боится, то очень уважает. Этот кто-то явно ненавидит вас, Максим Владимирович. Сильно. Уж не знаю, за что, но это явно личное.
— Почему вы так решили? — я заметила, как Максим даже немного растерялся.
— Потому что главная цель этого человека — вас уничтожить. Маслаков несколько раз в разговоре упоминал об этом. «Раздавим», «Уничтожим» — эти слова я слышал очень часто. Так ненавидеть невозможно из-за денег. Думаю, это что-то большее, чем просто жажда наживы.
— Но как вам удавалось столько времени вынюхивать и не быть пойманным? — Алексей как будто не верил отцу. Меня это разозлило, но я сдержалась. Пока.
— Он был слишком поглощен процессом и слишком не воспринимал меня в серьез. В этой фирме я был человеком второго сорта. Тенью. Думаю меня пригласили только чтобы я не вернулся снова в Эверест, — с горечью проговорил папа. И я его понимала. Он очень любил работу. И работать. И ему было важно признание его работы. Как бы ни было, в Эвересте его уважали. Так мне всегда казалось. — Поэтому никто и не обращал на меня внимание.
— Почему не сказали мне ничего? — я заметила, что в Максиме заговорила обида. — Неужели были настолько обижены, что тоже ждали расправы надо мной?
— Это неправда! — я не могла больше слушать, как эти двое обвиняют папу. — Вы совершенно не знаете отца, если думаете так!
— Настя, перестань. Вопрос вполне естественный. Сначала информации было мало, и я хотел убедиться в своих догадках. А потом случилась эта неприятная ситуация между вами и моей дочерью. И я разозлился. Я хотел поговорить с вами, Максим Владимирович. Хотел предложить вам информацию в обмен на то, что вы отстанете от Насти.
— И что вам помешало? — недоверчиво ухмыльнулся Горелов.
— Как ни странно, моя же дочь. Она так рьяно защищала вас, что я даже растерялся. — Максим поднял на меня удивленные глаза, смотрел, не отрываясь так, что я готова была провалиться сквозь землю. Его явно порадовала эта информация. Мужские амбиции, черт бы их побрал! Ему было приятно. — Мы стали часто ругаться и я просто не знал, как правильно поступить. Потом еще ваше заявление, что Настя ваша невеста. Я и сам уже не понимал, что из этого правда, а что нет. Но все это видимо порадовало ваших врагов. Вы подкинули им новую идею.
— О чем вы? — Максим очень напрягся.
— Пару дней назад я услышал разговор Маслакова со своим мистером Икс. Он говорил, что если не получается просто ударить по вашему бизнесу, стоит ударить по вашей женщине.
Тут повисла гробовая тишина. Я просто не верила своим ушам. Попасть в криминальные разборки мне никак не улыбалось.
— Вы уж простите, — продолжил пап, — но я не знаю какие у вас на самом деле отношения, но видимо на публике вы были очень убедительны. По крайней мере, вам поверили и в узком кругу, считают, что вы очень серьезно настроены по отношению к моей дочери.
— Какой бред! — тихо прохрипел Горелов и земля ушла у меня из под ног. Он не воспринимает меня в серьез, а я как полная дура нафантазировала себе. Мне стало очень обидно и неприятно.
— Действительно! Что за ерунда! — я тоже решила показать ему, что мне совершенно безразлично. Уж не знаю, получилось ли у меня, но Максим бросил в меня такой испепеляющий взгляд, что я вспыхнула огнем. И скорее всего от собственной злости, а не от его взгляда.
— Тем не менее, — устало продолжил папа, совершенно не замечая моего состояния. А я готова была разреветься от обиды. — И теперь Насте грозит опасность. Я не знаю, как далеко готовы зайти эти люди, но я не хочу проверять их намерения ценой безопасности собственной дочери. Вы втянули ее в очень опасную игру, Максим.
— Ты поэтому хочешь, чтобы я уехала? — меня осенила догадка.
— Именно. По крайней мере, пока все не уляжется.
— Или пока мы не разберемся со всем этим. — Вставил свои пять копеек Максим. Он сейчас выглядел очень задумчивым и даже не замечалмоего состояния. Или не хотел замечать.
А внутри меня уже взорвалась бомба…
— Я никуда не поеду, ясно вам! Разбирайтесь со всем этим как хотите, но меня не впутывайте. Я не собираюсь менять свою жизнь только потому, что меня кто-то принял за чью то любовницу. Прятаться и скрываться я не буду!
Я резко развернулась и вылетела из кухни в свою спальню. Меня душила обида. Да, я конечно понимала, что Максим не влюблен в меня по уши, но все же думала, что я симпатична ему. Мне так казалось. И я рассчитывала, что между нами может что-то быть. Боже, как же я ошиблась! Этот человек не способен на чувства. Его интересует только работа, бизнес, дела. И
