— А-а! Я знаю! — сказал Бек.
— Знаешь, так молчи! — оборвал его Негатив. — Другие не знают. Короче. Идёт мужик по кладбищу, очкует конкретно. Слышит, где-то вдалеке крик: «Ой, бля!». Он, такой, чё делать? Раз, за памятник спрятался, стоит, вслушивается. Опять крик, уже ближе: «Ой, бля!» Мужик вообще перетрухал, смотрит, дубина лежит, подобрал, стоит за памятником, притаился, ждёт. Уже совсем близко: «Ой, бля!». Мужик смотрит, чувак какой-то на карачках ползёт. Мужик ему по хребтине дубиной — хуяк! А тот: «Ой, бля!»
Не прожевавший толком Янычар, как сидел, так и выплюнул всю тушёнку, полетевшую в снег: ф-р-р! Он повалился набок, сдерживая хохот. Бек, слышавший этот анекдот, сдержанно улыбался, а Кубаев сидел с непроницаемым лицом.
Когда Янычар отдышался, Кубаев сказал:
— Странные вы, русские. Как можно рассказывать анекдоты на кладбище, да ещё после потери Мамбы?
Янычар посмотрел на него пристально и ответил с расстановкой:
— Да, Куба, мы такие. Есть и другие русские, но мы — такие и теми другими уже не станем. А что касается Мамбы… Ты же не думаешь, что нам наплевать на его гибель? Уверен, не думаешь, иначе бы я это сразу понял. Да, Мамбы больше нет, а мы есть. И мы живые, со всеми недостатками и достоинствами.
— А я был бы не против, если бы на моей будущей могиле не плакали, а анекдоты рассказывали, можно даже пошлые, — произнёс Негатив. — В рай я всё равно не попаду, так чего скучать, хоть посмеюсь в аду, не всё ж на сковороде жариться…
— Всё, подъём, выдвигаемся, — скомандовал Туркалёв. — Порядок движения прежний.
В очередной раз им пришлось остановиться почти на окраине кладбища. Его они пересекли из конца в конец, пробираясь, утопая в снегу, петляя среди надгробных памятников в основном простеньких, дешёвых, но иногда попадались по-настоящему помпезные сооружения: тщеславие людское не знает меры даже в этом.
Причиной остановки послужило месторасположение каких-то солдат, устроившихся в поле неподалёку от границы кладбища.
— Вышли, называется, — подал голос Куба.
Дело близилось к рассвету, поэтому отошли назад и укрылись на территории погоста. Следовало решить, как обойти фйдеров и просочиться в город, затаиться там, пока командир, так было решено на совете по обсуждению операции, свяжется с человеком Астронома и с его помощью выведет клиентку из фильтрационного лагеря. Или получит ответ, что операция уже завершена. А потом предстояло решить вопрос со связью, отходом на безопасную позицию, где их сможет подобрать «мишка».
На рассвете серую тишину вдруг разорвал грохот взрывов, накрывших позиции фйдеров. Грохочущие огненные смерчи вперемешку с землёй взметались до самого неба, казалось, качается сама земля.
— Наши работают! — проорал Янычар. — Дальше отойти надо, как бы не зацепили!
Словно услышав, снаряды накрыли окраину кладбища, взметнули останки погребённых, разметали памятники. Разящие осколки врезались в другие надгробья, срубали тоненькие деревца, сиротливо приютившиеся кое-где посреди бескрайнего погоста.
Парни попадали в снег.
На короткое время наступила тишина, как вдруг взрывы снова накрыли фйдеров и опять часть кладбища.
— Разошлись боги войны не на шутку! — крикнул Бек, подползая ближе к какому-то холмику, накрытому снежной шапкой, пытаясь укрыться за ним.
Вместе с кислым запахом взрывов, горького дыма, вывороченной земли, донёсся тяжёлый дух давно разложившихся тел. Парни хватали пригоршнями снег, прижимая к носам и ртам, пытаясь спастись хотя бы так от ужасного запаха.
— Вот это вонь… — пробормотал Негатив, поднося к лицу очередную порцию снега. — Задохнёмся, командир! — крикнул он, уловив момент между частыми разрывами.
Откуда ни возьмись, на кладбище забежала испуганная корова чёрно-белого окраса, безумно и протяжно мыча. Она слепо ломилась через стоящие на её пути оградки, кресты, невысокие надгробья, рискуя сломать ноги.
— Во, бля! Корова-то, откуда здесь?! — сильно удивился Бек, на секунду забыв о нестерпимой вони.
— А чё ты удивляешься? — подначил его Негатив. — Или ты думал, коровы на зиму в спячку ложатся?
— Ну, ты же понимаешь, что я не об этом.
— Конечно, понимаю, дружище, — легко согласился Седых, пользуясь временным затишьем. — Корова в Индии священное животное. Не иначе, здесь похоронен какой-то индус, а это его душа мечется от страха.
— Да ну тебя, — возмутился Шахов. — Я ему про другое, а он опять за своё. Откуда здесь корова, спрашиваю?
— Вот прилип-то, как банный лист, — вздохнул Негатив. — Я почём знаю? По идее, её уже давно съесть должны, даже собак и кошек бездомных нет, а тут целая корова.
— Кто-то из местных, может, смотритель кладбища, скотину держит, доит её, — подключился Кубаев. — Наверное, выскочила как-то из хлева и со страху ломанулась, куда глаза глядят.
— Да, наверное, — согласился Янычар. — Хотя, всё-таки странно, как фйдеры не забрали у него животину на мясо.
— В добрых защитников играют с местным населением, — поделился мнением Куба.
— Какое там! — не согласился Негатив. — Вы посмотрите на неё. Где там мясо? Мослы одни. Поэтому и не забрали.
Опять загрохотали взрывы. Чуть успокоившаяся скотина рванулась через преграды. Близко ухнувший взрыв рубанул осколками по её задним ногам, наполовину оторвал левую ногу и сморщенное обвисшее вымя. Взревев, корова ломанулась дальше и неожиданно провалилась в развороченную могилу. Только голова с торчащими в оскале жёлтыми резцами зубов, с безумными глазами виднелась из ямы. Она уже не мычала, а только хрипела, выдыхая пар, безуспешно дёргаясь в попытках выскочить из западни.
Не выдержав зрелища, Бек поднял «вал» и выстрелил бедняжке в маслянистый глаз, лопнувший красным фонтанчиком. Торчащая голова медленно сползла в яму.
— Всё, уходим, — скомандовал Янычар. — Хватит тут вонью дышать.
Диверсанты, падая в снег между могилами при каждом взрыве, стали продвигаться стороной от врага, уничтожаемого артиллерией Объединённой Оппозиции.
На лежащую в руинах окраину города сумели проскочить в сумасшедшем темпе, пользуясь замешательством и дезорганизованностью фйдеров, угодивших под массированный обстрел.
Дальше уже продвигались с привычной осторожностью, держась разрушенных стен, проходя через коробки зданий с обвалившимися перекрытиями. Часто останавливались, прислушиваясь к каждому шороху, когда утихала канонада.
Они были на окраине Северного — большого современного микрорайона. Предстояло пройти через полгорода до самого центра, затем выбрать место, чтобы там затаиться и дождаться возвращения командира уже с клиенткой.
Был как раз нечётный день, до полудня оставалось около двух часов. В обычной ситуации времени не достаточно, чтобы преодолеть это расстояние пешком по мирному городу, а в условиях войны да в тылу врага — и подавно. Так что до полудня следующего нечётного дня у них время имелось.
Беспорядочную автоматную и пулемётную стрельбу услышали примерно в квартале от себя после плутания по развалинам. Вскоре рядом засвистели пули, врезаясь в стены, выбивая фонтанчики пыли, заухали взрывы работающих миномётов.
Янычар отдал команду уходить, пока не ввязались в ненужный бой. Группа спешно удалялась от беспорядочного грохота, но неожиданно выскочила на отряд фйдеров. В короткой перестрелке парни убили нескольких противников, а дальше пришлось схватиться врукопашную, потому что стрелять уже было некогда.
На Негатива налетел лейтенант со страшным оскалом, сделал выпад, выбросив вперёд автомат с примкнутым штык-ножом, выбил из рук разведчика оружие. Седых легко уклонился от следующего выпада, выхватил свой нож и ударил им в разинутый рот врага, а следующему набежавшему солдату воткнул отточенное лезвие в пах, опустившись на колено. Оба противника тяжело рухнули, а Негатив, не поднимаясь с колена, подобрал «винторез» и быстро водил им по сторонам, выискивая цель.
Однако рукопашка уже закончилась.
Бек тоже убил двоих — обоих прикладом «вала», разбив лицевые кости.
Янычар успел справиться с одним, свернув ему шею.
А Куба, чертыхаясь, пытался вытащить из-под бронежилета раненого противника скользкую от крови рукоятку ножа. В рукопашной он ударил врага снизу вверх под бронежилет. Солдат невероятным образом крутнулся, Куба рванул нож, но тот застрял между бронежилетом и бушлатом.
Негатив чуть сместился в сторону и выстрелил раненому в голову, облегчив задачу Кубаеву.
Ринат извлёк нож, вытер лезвие и рукоятку о штанину уже мёртвого солдата, убрал в ножны, закреплённые на разгрузке у правой руки.
Группа двинулась дальше, но сразу же попала под огонь второй цепи идущей помощи. Парни огрызнулись в ответ, противник залёг.
