— Полегче. Штырь погнёшь.
Эркин кивнул. Ну вот, расстановка закончена. Можно тащить первый.
— Отчаливай! — весело скомандовал Колька. — Полный вперёд!
И Эркин улыбнулся.
Когда они волокли последний контейнер, прозвенел звонок. Эркин ещё в Джексонвилле на станции привык, что постоянно что-то звенит, гудит, лязгает и громыхает, и потому не обратил звонок внимания, но остальные заметили.
— Во! Управились! — радостно заорал Колька.
— Не кажи гоп, — осадил его Саныч. — Стопори, яма… теперь вправо возьми… на подъём… пошёл…
Они втащили контейнер на платформу и закрепили его.
— Вот теперь всё, — удовлетворённо сказал Саныч.
Геныч стащил рукавицы и закурил.
— Всё, свалили.
Эркин огляделся. По всему двору с весёлым, уже нерабочим гомоном тянулись люди. Что, смена закончилась? Он посмотрел на часы. Три ноль семь.
— Всё, мужики, по домам айда, — Геныч спрыгнул с платформы.
Эркин перевёл дыхание. Да, так, похоже, и есть — конец смене. Он, как все, спрыгнул вниз, снял и засунул в карманы верхние рукавицы и пошёл следом за Санычем и остальными. По дороге рискнул спросить:
— Завтра… как сегодня?
— Ну да, — охотно ответил Колька. — Смена с семи. А что делать, укажут.
Эркин удовлетворённо кивнул. Больше ему ничего и не нужно. А встретившийся Медведев бросил ему на ходу:
— Завтра с семи, не опаздывай.
Эркин ждал, что ему про прописку скажут, но бригадира окликнули, а Саныч с остальными уже ушёл. Во двор входила вторая смена. "Ну, значит, завтра прописка", — решил Эркин, направляясь к выходу. Вот она, та самая, забранная деревянной решёткой дверь, через которую он входил утром. Где вход, там и выход. Нормально. Эркин потянул дверь на себя и вошёл в коридор. Так, теперь… туда, правильно, этот плакат он видел. Коридор был пустынен, на стенах были ещё какие-то надписи, но Эркин полагал, что это всё не для него.
— Эй, вождь! — окликнули его сзади.
Эркин узнал голос Ряхи и остановился, обернулся через плечо. Ряха, уже без куртки, и потому особенно щуплый и какой-то … дохлый, улыбаясь, подошёл к нему.
— Что ж ты, день отработал, мы тебя, понимаешь, приняли, ты теперь поставить нам должон.
Эркин кивнул и полез за бумажником. В бегающих глазах и кривой улыбке Ряхи о чувствовал какой-то подвох, но, не зная здешних порядков, ничего не мог сделать.
— Сколько?
Ряха быстро облизал бледные тонкие губы.
— Ну, по бутылке каждому, да бригадиру две, ему положено, это… двенадцать бутылок, значитца, да закусь какая-никакая…
Эркин свёл брови, считая. Двенадцать бутылок по три сорок семь — это… это чуть больше сорока, да ещё…
— Пятьдесят рублей хватит?
У Ряхи судорожно дёрнулся кадык.
— А… ага!
Эркин достал деньги. И снова ему не понравилась жадность, с которой Ряха выхватил у него деньги. "Зря они шакала на таком деле держат", — подумал он. А Ряха, скатав купюру в трубочку, засунул её куда-то за пояс штанов и зачастил:
— Ну, и ладненько, ну, и иди себе с богом, значит, не беспокойся, улажу всё, комар носа не подточит, домой ступай, наломался, небось, отдыхай…
Эркин пожал плечами, убрал бумажник и пошёл к выходу. Показалось ему или и впрямь Ряха тихо хихикнул ему вслед? А ну его! Вон уже окошко табельное. Какой номер-то у него?
Но, к его удивлению, круглолицая женщина в чёрной форме с синими нашивками на воротнике сама подала ему жетон — Эркин узнал его по зазубринке у верхнего отверстия — и рассмеялась его удивлению.
— А мы вас всех знаем. Работа такая. Ты у Медведева, что ли?
— Да, — кивнул Эркин.
— Ну, с почином тебя, счастливо отдыхать. До свиданья.
— До свиданья, — ответно улыбнулся Эркин.
И на внешней проходной мужчина в такой же форме, посмотрев на его пропуск, пожелал ему отдыха и попрощался.
На улице Эркин, проверяя себя, посмотрел на часы. Три пятнадцать. И светло. День ещё. Что ж, если и дальше так пойдёт, то у него полдня на подработку есть. Тоже неплохо. Но и порядки здесь…! Прописка за глаза и дорогая какая. Бутылка каждому. С ума сойти. Хорошо, деньги с собой были. Ну, ладно, это он свалил. Завтра уже будет нормально.
Усталость словно отпустила его, и он шагал широко, свободно, с интересом поглядывая по сторонам. В общем, он был доволен. Работа оказалась тяжёлой, но не сложной, не слишком сложной. Завтра, конечно, куда поставят, но с Санычем работать можно, и с Колькой, и Геныч — нормальный мужик. Ряха вот только… Ну что ему Ряха? Ну, придётся за себя и за Ряху, если опять окажутся в паре, работать, ну так что? Переживёт. И раньше такое бывало, и в имении, и в Паласах… Это всё пустяки. А вот денег у его не осталось, а он хотел по дороге домой купить чего-нибудь. Но и это ладно, Женя поймёт. Прописка же. Зато теперь он чист. Нет, всё хорошо, всё нормально.
Обшаривая на всякий случай карманы — вдруг мелочь завалялась — он нашёл свёрток с бутербродами и усмехнулся. Вот и гостинец домой. Так и не съел. А есть здорово хочется. Прямо хоть доставай и на ходу жуй. Ну, да ладно, перетерпим, вон уже… "Корабль" появился. И снег здесь белый, чистый. А вон и магазинчик…
Эркин шёл, подняв голову и обшаривая взглядом окна. Вроде, вон те его, или нет… Да нет, чего искать, уже крыльцо перед ним. Он взбежал по широким низким ступеням и толкнул дверь. Потопал в тамбуре, оббивая снег с сапог, и открыл следующую дверь. На лестнице уже свет горит. Внутренняя дверь. Доставая на ходу ключи, подошёл к своей двери и удивлённо заморгал. Утром этого не было — он помнит. Перед дверью лежал маленький яркий коврик в красную и зелёную клетку. Проверяя себя, посмотрел на чёрный кругляш с белыми цифрами. Номер правильный. Так это что, Женя купить успела? Он осторожно встал на коврик, вытер ноги и открыл своим ключом верхний замок. Попробовал нижний. Открыт. Значит, Женя дома. Он толкнул дверь и вошёл. В неожиданно тёмную после залитого светом коридора, но уже пахнущую жилым теплом прихожую. Захлопнул за собой дверь.
— Кто там? — спросила из кухни Женя. — Эркин, ты?
И сразу — он и ответить не успел — к нему в ноги ткнулась с радостным визгом Алиса.
— Э-эри-ик! Эрик пришёл! Мама, Эрик вернулся!
Эркин включил свет и стал раздеваться. Снял и повесил куртку, шапку, стащил сапоги. Надел шлёпанцы.
— Эркин, — Женя выбежала из кухни и порывисто обняла его, — ну, как ты? Устал? Замёрз?
— Нет, — улыбнулся Эркин. — Даже жарко было. Я… я в душ сначала. Хорошо?
— Ну, конечно. А может, Эркин, может, ванну?
Эркин осторожно, чтобы не разорвать объятие, пожал плечами. Женя поцеловала его в щёку и отпустила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
