5. (1) На территории Сегесты и Лилибея и в других соседних городах огонь восстания также свирепствовал среди массы рабов. Здесь вождем был некто Афенион, человек выдающейся храбрости, родом из Киликии. Он был управляющим у двух богатых братьев, и имея великие познания в астрологии, сначала склонил на свою сторону тех рабов, которые подчинялись ему, примерно двести, а затем тех, что были по-соседству, так что за пять дней он собрал более тысячи человек. Когда он был избран царем и надел диадему, он принял позицию прямо противоположную тому, что имели все повстанцы: он не принимал всех восставших, но отбирал наилучших солдат и приказывал остальным оставаться на своих прежних работах и самим заниматься делами по хозяйству и выполнять свои обязанности; таким образом Афенион в изобилии обеспечил пищей своих солдат. Кроме того, он притворялся, что боги посредством звезд предсказали ему, что он будет царем всей Сицилии; (3) следовательно, он должен беречь страну и все ее стада и посевы, свое собственное имущество. Наконец, когда он собрал войско больше чем 10.000 человек, он отважился обложить осадой неприступный город Лилибей. Не добившись какого-либо успеха, он отступил, сказав, что получил приказ от богов и, что если они будут упорствовать в осаде, то их постигнет несчастье. (4) Уже когда он готовился к отступлению от города, в гавань прибыли корабли с отрядами мавританских вспомогательных войск, которые были посланы укрепить город Лилибей, а их командиром был Гомон. Он и его люди ночью внезапно атаковали войско Афениона, когда оно было на марше, и после того как многих убили и немалое число других ранили, отступили в город. В результате мятежники изумлялись предсказанному событию, прочитанному по звездам.
6. (1) Беспорядки и целая череда несчастий и бедствий охватили Сицилию. Не только рабы, но и обездоленные свободные были виновны в разного рода грабежах и беззакониях, и безжалостно убивали всякого встречного, раба или свободного, с тем чтобы никто не мог сообщить об их безумном поведении. В результате все городские жители считали, что их собственность только внутри стен, а все что бы ни было за их пределами утрачено ими и захвачено по беззаконному праву силы. И сверх того много чуждых деяний свершилось в Сицилии, и много было злоумышленников.
11. (1) Не только[11] толпы рабов, которые опустошали страну в ярости восстания, но даже те из свободных, которые не имели земли во владении, обратились к грабежам и беззаконию. Шайки тех, кто был лишен средств, принуждаемые нищетой и беззаконием, растеклись по стране, угоняли стада, грабили зерно, собранное в амбарах, и убивали без всяких церемоний любого, кто попадался на их пути, раба или свободного, с тем чтобы никто не мог доставить известия об их неистовстве и беззаконном поведении. (2) Поскольку римские магистраты были неспособны отправлять правосудие и анархия преобладала, имела место безответственная вольница и люди повсеместно предавались смуте. Поэтому каждая область заполнилась насилием и грабежами, которые свирепствовали и отличались полной безнаказанностью при расхищении имущества богачей. Люди, которые прежде занимали первые места в своих городах в славе и богатстве, теперь, благодаря неожиданному повороту судьбы, не только потеряли свое имущество от нечестивых рук беглых рабов, но и были вынуждены терпеть дерзкое обращение даже от свободнорожденных. (3) Поэтому все они считали своею собственностью только то, что находилось внутри городских ворот, и все что бы ни было за стенами утраченным для себя и захваченным беззаконным правом силы. В целом, были беспорядки в городах и расстройство всякого правосудия по закону. Ибо мятежники, преобладая на открытой местности, сделали страну непроходимой для путешественников, поскольку они были непримиримы в свой жестокости к господам и никогда не довольствовались внезапным успехом. Между тем рабы в городах, которые были затронуты заразой и готовы к восстанию, были источником великого страха для своих господ.
7. (1) После осады Моргантины Сальвий опустошил страну вплоть до равнины Леонтин, где созвал все войско, не меньше 30.000 отборных войск, и после принесения жертв героям, Паликам, посвятив их в благодарность за победу одеяние, окаймленное по краям полосами, окрашенными в пурпур[12]. В это самое время он провозгласил себя царем и этого времени обращался к мятежникам как Трифон[13]. (2) Так как он задумал осадить Триокалу[14] и построить там дворец, он послал к Афениону, призывая его, как царь призывает своего полководца. Всякий воображал, что Афенион будет оспаривать первенство и в результате разгорится соперничество между восставшими и война легко будет завершена. Но Фортуна, как будто с умыслом увеличила силы беглых рабов, заставив вождей быть заодно. Трифон спешно пришел со своей армией к Триокале, с другой стороны явился Афенион с тремя тысячами бойцов, покорившись Трифону, как полководец покоряется царю; остаток армии он послал обойти округу и призвать рабов к восстанию. Позднее, заподозрив, что Афенион собирается напасть на него, выжидая удобного случая, Трифон поместил его под стражу. Укрепление, которое всегда было очень сильным, он оснастил богатыми постройками и укрепил еще больше. (3) Это место, Триокала, говорят, называется так, потому что обладает тремя важными преимуществами: первое, обилие источников, вода которых исключительно сладкая; второе, расположенное рядом производство вина и олив, превосходно поддающихся культивации; и третье, превосходная сила позиции, ибо это большой и неприступный хребет скалы. Это место, которое он окружил городской стеной в восемь стадий длины и глубоким рвом, он использовал как царскую столицу, видя, что оно обильно снабжается всем необходимым для жизни. Он построил также царский дворец и рыночную площадь, способную вместить огромную толпу. (4) Кроме того он отобрал достаточное число людей, одаренных выдающимся умом, которых назначил советниками и использовал их как правительство. Устраивая приемы, он надевал тогу, окаймленную пурпуром, носил тунику с широкой каймой, и имел ликторов, следующих перед ним: в общем, он перенимал все внешние признаки, чтобы устроить и приукрасить царское достоинство.
8. (1) Бороться с повстанцами римский сенат назначил Луция Лициния Лукулла[15] с армией в 14.000 римлян и италийцев, 800 вифинцев, фессалийцев и акарнанцев, 600 луканцев (под командой Клептия, умелого военачальника и человека прославленной храбрости), и кроме того еще 600 других, всего 17.000[16]: с этими силами он занял Сицилию. Итак Трифон, отвергнув обвинения против Афениона, составил план неминуемой войны с римлянами. (2) Он избрал для борьбы Триокалу, но Афенион настаивал, что они не должны запирать себя в осаде, но должны сражаться открыто. Этот план победил и они стали лагерем у Скирфеи силами не менее 40.000 человек; (3) римский лагерь отстоял на 12 стадиев. Сначала, как водится, завязалась перестрелка, затем две армии сошлись лицом лицу. Сражение склонялось то на одну, то на другую сторону, сопровождаясь большими потерями для обеих сторон. Афенион, который имел боевой отряд в 200 всадников, был победоносен и целиком усеял трупами пространство вокруг себя, но после ранения в оба колена и получив третий удар, он больше не мог вести бой, поэтому беглые рабы утратили дух и были сломлены. (4) Афенион притворился мертвым и поэтому не был найден. Благодаря такому притворству он спасся, дождавшись наступления ночи. Римляне одержали блестящую победу, так как армия Трифона и сам Трифон обратились в бегство. Много было изрублено при бегстве, и не меньше чем 20.000 в конечном итоге были убиты. Под покровом ночи остальные спаслись в Триокале, хотя было совсем нетрудно уничтожить и их, если бы претор продолжил погоню. (5) Отряды рабов сейчас были настолько подавлены, что обдумывали возвращение к своим хозяевам и передачу самих себя к ним в руки; но мнение тех, кто клялся себе бороться до конца и не уступать презренно врагу, в конце концов победило. На девятый день прибыл претор, чтобы осадить Триокалу. Причинив и понеся потери, он отступил побежденный, и восставшие тотчас гордо подняли головы. Претор, то ли из нерасторопности, то ли потому, что был подкуплен, не исполнил ничего из того, что нужно было сделать, и вследствие этого позже римляне судили его и наказали.
9. (1) Гай Сервилий[17], посланный как претор на смену Лукуллу, точно также не совершил ничего достойного упоминания. Поэтому он, подобно Лукуллу, был осужден и отправлен в изгнание. После смерти Трифона, Афенион принял командование, и, поскольку Сервилий ни в чем не препятствовал ему, он подвергал города осаде, с безнаказанностью опустошал страну, и привел многие города под свою власть.
(2) Претор Лукулл, узнав, что Гай Сервилий, претор назначенный заменить его на войне, пересек пролив, распустил свою армию, сжег лагерь и строения, так как он не желал давать своему преемнику каких-либо значительных ресурсов для ведения войны. Так как его осуждали за предполагаемое желание увеличить масштабы войны, он вообразил, что обеспечив унижение и позор своему преемнику, он также развеет обвинения против самого себя.
