Рик осиротел в семь лет, а в пятнадцать сбежал из дому — он не хотел превратиться в отца. Он боялся его и того, что ему самому могут понравиться власть и сила. Он предпочел голод и ужасы улицы тому, что его ожидало со временем.
Даже в самые страшные мгновения жизни, когда Рик был вынужден убить и его поймали полицейские, он не жалел о содеянном. Особенно после того, как понял, что даже после ареста он может поступить в Летное. Он может осуществить мечту, и никто уже не сможет эту мечту у него отнять.
Армия меняла прошлое и давала будущее. Она многое давала, но взамен и требовала достаточно, порою требовала она жизнь или больше.
Иногда Рик задумывался о том, что бы с ним могло стать, если бы он не сбежал из отчего дома… Скорее всего, все могло кончиться чем-то ужасным… Нет, Рик вряд ли бы сломался, но он вполне мог убить и мачеху, и отца, а может быть, ему самому понравилась бы власть… Власть и политика, от которых он бежал со всех ног.
Почему же отец тогда не лишил своего первенца наследства? Как подозревал Рик, потому что отец почувствовал родственную душу в нем, понял, что сыну вполне может понравиться политика. Не власть. Нет. Именно политика. Она была грязной и отвратительной штукой, но интересной и позволяла думать, позволяла предугадывать будущие события, она вполне могла стать чем-то привлекательным для прозорливого и умного мальчишки, которым Увинсон был когда-то.
Поэтому он и сбежал.
А теперь она настигла его…
Быть простым пилотом и офицером уже не получится…
Рик горько вздохнул, глядя на стихающий за окном ураган. Надо было остановиться в званиях еще на майоре… Нет, ведь приспичило идти дальше и спасать всех, кого можно и даже не нужно! Вот теперь пожинай плоды, полковник Увинсон!
— Я не хочу этим заниматься! — проговорил темноте за окном Увинсон. — Не хочу. Я ненавижу политику! Я не хочу стать своим отцом!
4 — Мэри, мы ж, вроде как, домой собирались, — напомнил Тео, осматривая очередной лесной завал, который им предстояло сегодня преодолеть. Однако Мэри уже взобралась на первое из множества бревен, что лежали на каменистой тропе.
— Да подожди ты! Какой домой?! — профессор вытерла вспотевший лоб рукой, оглядывая предстоящий путь. — Когда еще у тебя будет шанс увидеть кровавые закаты над оазисом Проклятия? Только перед следующим концом света, а когда он еще настанет?
— Когда он еще настанет, когда он еще настанет? — передразнил подругу Тео. — Да, может, и не будет вовсе никакого конца света? И чем здесь закаты от обычных отличаются? — под ногой парня неожиданно обломилась ветка. Он чуть не упал, но успел схватиться за выпирающий сук. — Бл…! Я руку опять ободрал! Над Фритауном кровавые закаты что ни месяц Сирени или месяц Гроз зажигаются, кровавей некуда.
— Здесь они именно что особенные. По их описанию, что в древних летописях, так сам воздух становится кровавого цвета, а облака — что сгустки крови, небо же кроваво-красное и светится изнутри золотым. Говорят, жуткое зрелище. Вот я и думаю, что неспроста они тут появляются, и появлением своим конец света предвещают. Значит, с оазисом этим что-то не так. Как-то связан он с Пророчеством, — Мэри подтянулась на руках, взбираясь на вершину завала. — А конца света может и не будет, в Пророчестве ж говорится, что битва будет долгой и появится человек, который или спасет мир, или к хренам все погубит.
— Т. е. мы еще не пропустили этот маскарад и обязательно в нем поучаствуем? — осведомился Теодор, вслед за напарницей взбираясь на самую вершину завала. — Слушай, а чего мы в Алахане[30] - то не остались? Чтобы эти твои закаты посмотреть? Какого хрена опять в леса и горы полезли-то?
— Ну, во-первых, битва за мир будет очень долгой, и когда она вообще начнется — неизвестно, так что может мы с тобой и помрем к началу конца света, — обрадовала его профессор.
— Фух, хвала всем богам, а Крому в особенности, если мы не доживем до очередной империи Сета или нашествия Тьмы, — обрадовался Теодор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А во-вторых, если это знаменательное событие начнется при нас, то я ни за что не хочу его пропустить. И тебе, как моему ассистенту, придется в этом деле поучаствовать! Так что не больно-то радуйся, — с этими словами рыжая бестия поползла вниз.
— Кто бы сомневался? — пробормотал себе под нос Тео. — А что насчет необходимости ползти в горы? — крикнул он уже громче.
— Так в горах куда красивее! — отозвалась Мэри, но потом сжалилась. — Ладно, не бесись. Я решила заодно еще раз взглянуть на источник здешних рек. Ты же помнишь легенду о Дарителе воды и его призраке?
— Мэри, ты ж в призраков-то не веришь!
— Нет, но легенда и места красивые. Заночуем в пещере около источника. Я ее заодно осмотрю как следует, — женщина спустилась с завала на тропу и направилась дальше. — Можем, если хочешь, потом еще немного пройти и остановиться в развалинах его замка.
— Нет уж, спасибо, — проворчал Тео. — Мне замков надолго хватило! Чего ты там найти собралась?
— Ничего особенного, — призналась Мэри. — Когда я тут впервые была, то просто изучала легенды. Так ерунда всякая. Но уже позже, когда я писала книгу о завершении эры империй Сета, я случайно наткнулась на какую-то странную летопись. Так заметка, — женщина немного пожевала губу, словно бы что-то вспоминая. — Там упоминалось о пропавшей где-то в пустыне Дьявола экспедиции, которую жрецы Лоули, Крома и Зулата направили сюда.
— Зачем они ее сюда направили? — поравнялся с подругой Теодор.
— А кто их знает? — пожала она плечами.
— Тогда почему ты вспомнила о ней?
— О ней больше нигде не упоминается. А раз мы тут случайно оказались, то почему бы не поискать эту экспедицию?
— Мэри, это было лет пятьсот назад? — осведомился ассистент. Случайно они тут оказались! Ага, как же!
— Да, что-то вроде того…
— И что ты хочешь найти спустя пятьсот лет? К тому же, там говорится, что они пропали где-то, — Мэри, ГДЕ-ТО! — в пустыне Дьявола, а никак не в этом оазисе, — постарался воззвать к благоразумию подруги парень.
— Так я ж не ради них поехала, а ради закатов! — напомнила Мэри Лаура. — А вдруг их еще обнаружим?
— И Новогоднего Дедушку[31] к ним в придачу, — пробурчал Теодор. — А чего они в пустыню-то поперлись? В летописи не говорится?
— Нет, не говорится, — вздохнула Мэри. — Только о том, что у них была очень важная миссия, и они ее провалили, исчезнув. А еще, что подозревают, что не все жрецы богов Тьмы были уничтожены.
— Конечно, не все, — согласился с ней ассистент. — Часть из них уцелела в храме в пустыне Стенаний. Они там до сих пор обитают.
Беседа завяла сама собой: тропа круто поднималась вверх, окруженная густыми влажными джунглями, пересеченная завалами из упавших деревьев или неширокими быстрыми ручейками. Вскоре путники вышли на расчищенную каменную площадку, упиравшуюся в отвесную стену гранита, в которой темнел вход в пещеру. Из пещеры выбегал еще один ручей, огороженный розоватыми валунами. Вода начинала свой спуск в долину по другую от тропы сторону площадки. Где-то справа и чуть выше, за зеленым морем листвы, на утесе виднелись руины небольшого замка, некогда принадлежавшие местному королю, прозванному Дарителем воды.
Историки вошли в небольшую пещеру, в которой и бил родник. Бассейн родника оказался огорожен все тем же розоватым гранитом, а над чащей возвышалась статуя воина в старинном облачении. Он склонился над лежащей умирающей девушкой, видимо, его возлюбленной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В пещере было светло — в потолке имелось большое отверстие, через которое виднелось голубое небо. В неярком свете кружились пылинки, а по углам пещеры таились загадочные тени.
Видимо, сюда захаживали время от времени паломники и туристы: у стен пещеры лежали глиняные и фарфоровые сосуды, некоторые камни были явно приспособлены под сиденья или лежанки. К чести розмийцев надо сказать, что мусора и кострищ тут не наблюдалось.
