Глаза Ксаиды на миг загорелись красным и зеленым огнем, но она тотчас прикрыла их ресницами.
— Повинуюсь, мой господин и мастер!
Они спустились вниз и вышли из замка.
— Сначала найдем наших спутников! — сказал Бастиан.
— Они недалеко. Я заставила их заблудиться, — потупилась Ксаида.
— В последний раз! — предупредил Бастиан.
— В последний раз! — заверила она.
— Но как мы пойдем ночью по лесу?
— Рыцари уже могут идти пешком. А мы полетим на Фухуре. Он достаточно сильный, чтобы унести троих.
Фухур поднял голову, его рубиновые глаза сверкнули:
— Я не повезу эту женщину, Бастиан Балтазар Букс!
— Тебе придется это сделать! — отрезал Бастиан.
Везучий дракон взглянул на Атрея, и тот знаком велел подчиниться.
— Куда? — спросил дракон, когда все уселись на его спину.
— Вперед! — скомандовала Ксаида.
— Куда? — повторил Фухур, будто не слыша ее слов.
— Тебе же сказали: вперед! — прикрикнул Бастиан.
— Лети, — тихо попросил Атрей, и Фухур подчинился.
Утро уже брезжило на востоке, когда они приземлились у лагеря. За прошедшее время к каравану присоединились новые гонцы и просители. Голубой джинн доложил, что число их приближается теперь к тысяче. Он сообщил и еще кое-что: вскоре после того, как лагерь расположился на ночлег, к ним подошли пятеро панцирных воинов с просторными коралловыми носилками, но держались они в сторонке и вели себя мирно.
— Это мои носильщики, — просительным голосом обратилась Ксаида к Бастиану. — Я отправила их вчера вечером. Это самый удобный способ передвижения. Если ты, конечно, разрешишь мне, господин!
— Все это мне не нравится! — резко вмешался Атрей.
— Что ты имеешь против? — насторожился Бастиан.
— Она может передвигаться любым способом, каким ей хочется, но тот факт, что она заранее выслала носилки, означает: она предвидела, что придет сюда. Значит, все совершилось по ее плану, Бастиан. Она одержала победу, а не потерпела поражение. Она намеренно дала тебе победить себя, чтобы по-своему одержать над тобой верх.
— Прекрати! — сердито оборвал Бастиан. — Я не спрашивал твоего мнения! Твои вечные поучения мне уже надоели! Теперь ты готов оспорить даже мою победу и высмеять мое великодушие!
Атрей хотел возразить, но Бастиан прикрикнул:
— Молчи и оставь меня в покое! Если все это вам не подходит, можете оба отправляться своей дорогой! Я вас не держу! Отправляйтесь, куда хотите! С меня довольно!
Бастиан скрестил на груди руки и отвернулся. Толпа вокруг замерла. Атрей молча выпрямился. До сих пор Бастиан никогда не отчитывал его, да еще при всех. К горлу у него подкатывал комок, он подождал еще немного, но Бастиан и не думал поворачиваться к нему. Тогда он медленно пошел прочь, и Фухур последовал за ним.
Ксаида улыбалась. Это была нехорошая улыбка.
А у Бастиана в этот миг погасло еще одно воспоминание — о том, что в человеческом мире он был когда-то ребенком.
Глава XXI
ЗВЕЗДНЫЙ МОНАСТЫРЬ
![]()
оть считай, хоть не считай, а гонцы всё прибывали, их собралось уже несколько тысяч, с палатками — от громадных, размером с цирковую, до маленьких, не больше наперстка. И средства передвижения были самые разные — от телеги до прыгающих шаров или шагающих коробок.
Для Бастиана изготовили специальный шатер из расшитого шелка, над куполом развевалось знамя с гербом в виде семисвечья. Голубой джинн, ставший телохранителем и камердинером Бастиана, всегда нес охрану у входа.
Атрей и Фухур остались среди спутников Бастиана, но больше он не разговаривал с ними. Он ждал, что Атрей подойдет к нему и попросит прощения, но Атрей и не собирался делать этого. Фухур тоже не оказывал Бастиану никакого почтения. Пусть же оба они увидят, что воля Бастиана несгибаема и первым он к ним не подойдет. Вот если бы они подошли, Бастиан бы их простил и раскрыл им свои объятия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оба они плелись в хвосте процессии. Фухур, похоже, разучился летать и тащился пешком, Атрей шел рядом с ним, опустив голову. Разведку теперь делать было некому.
Бастиан ехал во главе каравана на Йихе, но все чаще предпочитал пересаживаться в коралловые носилки Ксаиды. Она почтительно уступала ему самое удобное место, а сама устраивалась у его ног. Они вели долгие беседы. Ксаида почти непрерывно курила кальян в форме гадюки головой к мундштуку, так что, поднося его ко рту, она словно целовалась со змеей. Кольца дыма всегда были разного цвета — то синие, то желтые, то лиловые.
— Я давно хочу спросить тебя, Ксаида, — задумчиво проговорил однажды Бастиан, взглянув на панцирных носильщиков.
— Твоя рабыня слушает!
— Эти воины полые внутри. Как же они могут двигаться?
— Силой моей воли, — улыбнулась Ксаида. — Именно потому, что они пустые, они и слушаются меня. Все, что пусто, легко управляемо.
Бастиан по-прежнему чувствовал беспокойство под взглядом ее двуцветных глаз, но она быстро опускала ресницы.
— А моей воле они могут подчиниться? — спросил он.
— Конечно, мой господин и мастер. Ты можешь управлять ими в тысячу раз лучше меня, потому что я в сравнении с тобой ничто. Хочешь попробовать?
— Не сейчас, как-нибудь потом.
— Тебе действительно нравится ехать верхом на старой лошачихе? Разве не лучше управлять вот такими носильщиками? — продолжала Ксаида.
— Йиха везет меня с радостью.
— Значит, ты делаешь это ради нее?
— А что в этом плохого?
— О, ничего, господин! — Ксаида выпустила изо рта зеленый дым. — Разве может быть плохо то, что делаешь ты? Но ты слишком много думаешь о других, господин и мастер! — Она наклонилась к нему ближе. — А ведь никто не заслуживает того, чтобы отнимать твое бесценное внимание и силы. Я осмелюсь дать тебе совет: думай больше о себе!
— Что же мне делать с Йихой?
— Это вьючное животное недостойно тебя. Мне за тебя просто обидно! Не только я — все в недоумении. Один ты ничего не замечаешь.
Бастиан не ответил, но слова Ксаиды задели его.
На другой день во время привала в Сиреневом лесу Бастиан отвел Йиху в сторонку и тихо сказал, поглаживая ее гриву:
— Послушай, Йиха, наступил час, когда мы должны расстаться.
— Почему, господин? — жалобно заржала Йиха. — Я не гожусь тебе?
— Напротив, ты так везла меня, что не заслужила ничего, кроме благодарности! — поспешил успокоить ее Бастиан.
— Мне не надо другой благодарности, кроме счастья везти тебя.
— Помнишь, ты горевала как-то, что у тебя нет детей и внуков?
— Да, ведь я могла бы рассказать им о днях, проведенных с тобой.
— Хочешь, я поведаю тебе одну историю, и она окажется правдой? Это история про тебя! — Он наклонился к ее уху и стал нашептывать: — Неподалеку отсюда в Сиреневом лесу тебя ждет отец твоего будущего сына. Это белый жеребец с лебедиными крыльями. Грива его свисает до земли. Он уже много дней сопровождает нас, чтобы издали полюбоваться тобой, он давно влюблен в тебя.
— В меня? — испугалась Йиха. — Но ведь я всего лишь полуишак, и молодость моя давно миновала!
— Для него ты прекраснее всех. Еще и потому, что везешь меня. Но он робок и боится подойти к тебе сам. Ты должна поспешить к нему, иначе он умрет от тоски.
— Боже правый! — обеспокоенно воскликнула Йиха.
— Да, вот оно как. Беги к нему, прощай!
— Честно признаться, куда охотнее я осталась бы у тебя, — сказала она, обернувшись.
— Не забудь рассказать про меня твоим внукам!
Бастиан долго смотрел ей вслед и не чувствовал особенной радости от того, что спровадил свою верную Йиху. Он вошел в свой шатер, лег навзничь и уставился в потолок. Он настойчиво убеждал себя, что исполнил ее заветное желание, но веселее ему не становилось.
Йиха действительно встретилась с белым крылатым жеребцом, и у нее родился сын Патаплан, о котором потом ходило много легенд в Фантазии, но это уже совсем другая история, и мы ее расскажем как-нибудь в другой раз.
оть считай, хоть не считай, а гонцы всё прибывали, их собралось уже несколько тысяч, с палатками — от громадных, размером с цирковую, до маленьких, не больше наперстка. И средства передвижения были самые разные — от телеги до прыгающих шаров или шагающих коробок.