Воды в кранах не было, и, закрыв за ребятками дверь, мы с Глебом продезинфицировали ванну остатками водки, найденной у Славы в холодильнике.
Хорошо, что я пообещала отвезти участкового домой, иначе Глеб не отпустил бы меня до утра, такого страху натерпелся от событий и впал в детство.
Когда я возвращалась из Митина в город, было уже четыре часа утра. На въездном посту меня остановил гаишник. Я вышла из машины. Он должен был найти предлог меня обнюхать: трезвый человек не вылезет из постели в такое время суток. Я приблизилась к нему вплотную и вздохнула, не дожидаясь предлога. Только беспокоясь за него: сама-то притерпелась к пропитавшей меня трупной вони.
Но он ничего не уловил в морозном воздухе: не отстранился. Он мудро смотрел в мои измученные глаза и ни о чем не спрашивал. Я тоже молчала и не торопилась соскользнуть с его взгляда. Как будто угрелась на нем. Как если бы долго-долго пробиралась из тыла врага к своим, силы давно вышли — и вот меня подхватили верные руки, в которых я могу наконец-то спокойно терять сознание. Такая роскошь. Вот чем был его взгляд, который он мне по-братски подставил.
И только когда я очнулась, он осторожно спросил:
— Доедете?
— Теперь доеду.
Разве можно покинуть эту страну, где твоя жизнь так ощутимо разветвляется на всех встречных, словно вы прошиты одной молнией?
Славу кремировали, его комната по закону прибавилась к моей, и я занялась квартирным вопросом. Так мы расстались с Глебом, дай Бог ему удачи. Из нашей коммуналки я забрала только Славины стулья, из-за которых часто его вспоминаю. Мне кажется, это его утешает.
Со спичкой в руке
Пшеничный Владимир Анатольевич родился в 1976 году в Томске. Окончил Томский политехнический университет. Поэт и художник. Публиковался во многих сибирских альманахах и коллективных сборниках, автор двух стихотворных книг. Живет в Томске.
Нет никакой ясной границы, за которой нерифмованный и безразмерный стих сползает в прозу. Чувство этой границы — поэтика верлибра. Она основана на том, что остается в стихе после того, что отброшено. Перечисление выйдет долгим и субъективным. Но, встретив Владимира Пшеничного на Форуме молодых писателей в 2002 году и прочитав его маленькую книжку, я был поражен зрелостью таланта и безошибочным чутьем законов жанра, текучего, как Протей.
За его стихами стоит традиция русского хайку, но только его духа (точечное впечатление с отсылкой в глубину, в бесконечность), без оглядки на форму, имитирующую японскую, свободная от всяких внешних правил. Каждое стихотворение здесь лепит свою форму заново, прислушиваясь только к стыдливой чуткости сердца, верного своему первому движению, не способного отдать его логическому развитию, ритмическому повтору — и научившегося вкладывать всю полноту чувства в одну метафору. У этих стихов есть сила сопротивляться времени.
Григорий Померанц.
* *
*
вы слышите треск
это рвется небо
будильник звонит
и звонит
а нам никак не проснуться
* *
*
история человечества
три секунды
бешеного наслаждения невесомостью
в оборвавшемся лифте
* *
*
Струйкой пара
покидает тело чайника
душа
* *
*
сегодня я лисица
я умею оборачиваться радугой
или камнем
по выбору
а хожу я с лицом человека
собирающего листья
* *
*
внутренний счетчик считает
километры моей любви
бумажной лентой уходящие вдаль
…и я со спичкой в руке
* *
*
дыхание птиц
смешанное со снами цветов
это все
что известно
дождевой капле
* *
*
ах
какие мы стали маленькие
меньше звездочек
меньше чаинок
повисло у кота на усах
мы
две капельки росы
* *
*
жизнь спички
стремление дать немного света
и вот уже обжег пальцы
* *
*
весна
мои руки как крылья
мое тело как хлеб
моя кровь как вино
и я знаю что Ты где-то рядом
и я верю что этой весной
я снова услышу Тебя
* *
*
старой женщине
не услышать
“маленькая”
“доченька”
на рассвете
пойдет на реку
с наслаждением
купается
нагишом
* *
*
голубь без лапки
глупый
никак не поймет
что же стряслось
с миром
* *
*
для кошек люди
как грузовики
с горящими фарами
никого не бойся
представь себя
крохотной кошкой
защищающей котят
* *
*
как хорошо что я слаб
ведь если бы я был силен
я разрушил бы этот город авиабомбами
город
с холодными голубыми глазами
город
где приходится продавать чтобы жить
где
соседские мальчишки повесили моего кота
во дворе
* *
*
ребенок маленький
многого не понимает
в трех ногах
заблудился
* *
*
сын Каина спросил
папа
где наш дядя
папа
почему у тебя красные руки
папа
почему ты смеешься
Каин ему ответил
вырастешь
все узнаешь
* *
*
девочка рыдает
кричит
плачет
замарала принцесячье платьице
теперь она не принцесса
ее не пустят на понарошечный бал
у нас чистенькие платья
но никого из нас не пустят на бал
и мы не рыдаем
* *
*
старик умер
осталось лишь море
сохранившее соль его слез
старик умер
остались лишь волны
ветер-парус
его унес
* *
*
забросали камнями
