забросали камнями
сердец
* *
*
в троллейбус
вбежала собака
вся мокрая и наследила
к тому же кондуктору
на ногу
своею ногой наступила
кондуктор сказал что-то грубое
рычал и велел ей сойти
но девочка с куклой
и косами
собаке проезд оплатила
* *
*
дорога
т-тряска
“Эй, не дрова везешь!”
рука дрожит
лбом об окно
зубами о коленку
неловко на билетике
стихи царапать
* *
*
я кочевник
я рифму убил
мой ритм как лед мартовский
ломок
я кочевник
мой дом Сибирь
мой глаз узок
моя постель войлок
овечья да верблюжья шерсть
руками в морщинах валяна
дымом овеяна
веков шесть семь
как мои отцы обуздали
волков
вот так
вот вам бледные
я таков
от белой орды до синей
доползи
наши табуны крылаты
попробуй меня
возьми
такого чумазого
посади за свои столы
что там?
города
культура
торги
дороги
в пропасть ваш караван
вышли все ваши сроки
уходите туда
откуда пришли
ваше небо сгорело
оставьте нас здесь одних
наши костры
лошадей
и
стрелы
Размышления над причинами революции в России. Царствование Александра Благословенного
V
Обретенная горячая вера побуждает Александра по-новому подойти к главным государственным вопросам, которые раньше казались ему неразрешимыми, — конституции и эмансипации крестьянства. “Я обязан Вам многим, — пишет Император Родиону Кошелеву 13 декабря 1815 года, — потому именно, что Вы меня навели на тот путь, по которому я теперь следую убежденно, что привело к достигнутому успеху затеянного дела (победе над Наполеоном. — А. З. ) при содействии Всевышнего. Но то, что еще осталось мне сотворить на родине же, вероятно, гораздо труднее достижимо, но это меня не пугает, ибо при помощи нашего Спасителя я теперь считаю все возможным и полагаюсь вполне на Него…”1
Духовное одичание стало проклятьем русского народа. После Раскола, в который ушла самая активная, думающая, образованная и преданная Богу часть русского общества; после века Просвещения, обернувшегося для крестьян полной утратой и религиозной, и светской образованности, православные подданные великой европейской империи значительно уступали в просвещенности современным им христианам Малабара и коптам Египта, столетиями пребывавшим под властью иноверных правителей.
Итог прост. Даже после осуществления широкой программы просвещения государственных крестьян, предпринятой графом Киселевым в 1840-е годы, после возникновения в 1860 — 1870-е годы сети земских, а потом и церковно-приходских школ в сельской России научить хотя бы читать и писать низшие сословия так и не удалось до самого конца Империи. В 1911 году среди молодых мужчин-рекрутов (а напомним, что в это время воин-ская повинность была всесословной и в армию призывали равно и дворян и крестьян, и русских и евреев) процент неграмотных достигал 61,7, в то время как в Германии — 0,02, в Швейцарии — 0,5, в Великобритании — 1,0, во Франции — 3,3, в Австро-Венгрии — 22,0, в Италии — 30,62.
Русские мужики могли жестоко мстить своим поработителям, как это и случилось во время Пугачевского бунта, но смогут ли они стать ответственными свободными гражданами будущей России? Пока Александр оставался человеком неверующим и уповал только на гражданское образование, он все больше впадал в скепсис. Если намного лучше образованные французы явили себя такими дикарями во время их революции, что должно произойти при эмансипации русского народа?
Однако во время Отечественной войны Император открыл для себя русского простолюдина. “В Москве народная масса встретила его с необыкновенным подъемом патриотического чувства, а дворянство и купечество на приеме во дворце проявили полную готовность жертвовать не только имуществом, но и собой для защиты родины. Александр был поражен мощью народного чувства; он несколько раз повторял „Этого дня я никогда не забуду!” В сущности, он мало ценил то общество, которым управлял; теперь же оно встало перед ним такой силой, которая вызывала его изумление и уважение. Отношение к управляемой среде в нем изменилось коренным образом, и он понял, выражаясь его словами, что „Россия представляет ему более способов, чем неприятели думают””3. Сопротивление воинству Наполеона, широко развернувшаяся стихийно партизанская крестьянская война воодушевляли Александра в самые тяжелые дни всеобщего отступления, военных неудач, сожжения Москвы. Когда судьба Империи висела на волоске и объективных поводов для надежды на победу практически не было, царь ощутил в миллионах своих простых подданных, в этих несчастных рабах, — граждан, преданных Богу и Отечеству. С воодушевлением он как-то сказал в те дни, что “будет вести борьбу до конца, что, утратив армию, созовет „дорогое дворянство и добрых крестьян”, отрастит бороду и будет питаться картофелем с последним из своих крестьян скорее, чем подпишет постыдный мир”4.
Александр своим новым, просветленным верой взглядом увидел в народе живую и родную ему душу. Но душа эта, добрая и жертвенная, была ужасающе непросвещенной, однако теперь Александр точно знал из собственного опыта, что надо делать. Он сам в эти страшные августовские дни всеобщего разброда и бегства открыл Бога через чтение Писания и потому желает, чтобы россияне могли читать на родном языке священные книги Нового и Ветхого Завета (сам Государь читал Библию, как мы помним, по-французски) и достигать тех же духовных восторгов и того же нравственного перерождения.
“При Екатерине II, — пишет С. М. Соловьев, — начали учреждаться главные и малые народные училища, но большею частию они существовали только по имени; при Александре даны были этим училищам средства к действительному существованию, причем главные народные училища названы гимназиями, а малые — уездными училищами; сверх того, для первоначального образования учреждены училища приходские; основаны педагогические институты в Москве и Петербурге для образования учителей; вызваны из-за границы профессора; прежде существовавшие университеты — Московский, Виленский и Дерптский — преобразованы, учреждены новые в Казани и Харькове, потом в Петербурге”5.
6 декабря 1812 года князем Голицыным основывается Русское Библейское общество, почетным членом которого тут же соглашается быть Государь. “Я с удовольствием принимаю место среди членов Библейского Общества”, — пишет он 15 февраля 1813 года князю Голицыну из военного лагеря под Калишем6, дает свой единовременный взнос — 25 тысяч рублей — и определяет ежегодную пенсию обществу в 10 тысяч рублей. В 1819 году Библейское общество издает первый русский перевод Четвероевангелия, в 1820-м — весь Новый Завет, в январе 1822-го — Псалтырь на русском языке, в 1823 году выходит Краткий Катехизис митрополита Филарета (Дроздова), в 1824-м — Пятикнижие Моисеево в русском переводе с Масоретского еврейского подлинника. Одновременно Библейское общество осуществляет переводы Священного Писания на другие языки и наречия Империи, в том числе, несмотря на протесты Римской курии, и на польский. Всего за десять лет издательской деятельности (1814 — 1824) Библейским обществом было издано (и приобретено) 705 тысяч книг на 43 живых языках, в том числе 448 тысяч книг Священного Писания. Для распространения книг и иной деятельности Общество создает по всей Империи 89 региональных отделений. Помимо этого Библейское общество поощряло издание книжек духовного содержания для народного чтения, осуществляемое княгиней С. С. Мещерской (так называемые Мейеровские брошюры). В 1819 году учреждается Императорское Человеколюбивое общество для духовной и материальной помощи заключенным в тюрьмах и каторжанам. Император горячо поддерживает все эти начинания.
