Неделя началась самым обычным образом, как начиналось до нее множество других недель. Но в этот понедельник, отправляясь на работу, Микаэла была не в духе. Вчерашнее просветление, которое под самый вечер наступило в ее душе, сменилось тоской и тревогой. Она окончательно поняла, скорее почувствовала, что какая-то тень омрачает их отношения с Салли, она же пребывала в растерянности и совсем не знала, что с этим делать. До воскресенья она видела в Дороти преданную и опытную подругу, с которой можно поделиться любыми сердечными тайнами, но сейчас доверие к ней было подорвано подозрениями, закравшимися в душу Микаэлы.
Вместе с ней ехала в город Колин, но перед дверью кабинета она махнула рукой и отправилась к своей подруге Беки. Девочкам, очевидно, надо было обсудить нечто, не терпящее отлагательства. Как хотела бы Микаэла поменяться с ней ролями и забыть о своих трудностях!
Больных еще не было, и Микаэла решила воспользоваться этим и сделать в давке Лорена Брея необходимые покупки. «Не каждому ведь в радость ходить по магазинам в воскресные дни», — ехидно подумала она, еле сдерживая свою ярость. Надев кожаное пальто, Микаэла с корзиной в руках вышла из дому.
Но не тут-то было. Сделав несколько шагов, она увидела Колин. Девочка сидела в полном одиночестве на веранде соседнего дома и грустно смотрела вдаль. А где же Беки?
— Колин, что ты делаешь здесь одна-одинешенька? — спросила Микаэла, приблизившись к дочери и ласково положив руку ей на плечо. Только теперь Колин ее заметила.
Ее большие карие глаза мигом наполнились слезами, придав ей поразительное сходство с малюткой, изображенной на семейном портрете. «Те же глаза, тот же крошечный носик», — подумала Микаэла, заметив случайно, что на шее Колин появилась вторая цепочка. Колин стала обладательницей обеих половин сердечка.
— Что случилось, Колин? — спросила Микаэла.
— Я только что потеряла мою лучшую подругу, — тихо всхлипнула девочка.
— Каким образом? — Микаэла видела, что ее дочь очень взволнована. — Вы поссорились?
— Мы поссорились… Мы поссорились из-за мальчика, — выдавила из себя Колин. — Беки влюблена в Ричи. Два дня назад она назначила ему свидание под Деревом любви. Но почувствовала себя плохо и пойти не смогла. Беки попросила меня пойти к Дереву любви и сообщить ему об этом. Я и пошла. А Ричи, увидев меня, решил, что это я в него влюблена, и поцеловал меня.
— О Колин! — Микаэла с трудом сдерживала смех. — Твой первый поцелуй? Разве это так плохо? — Она обняла девочку.
— Вовсе даже не плохо, — покачала головой Колин, — наоборот, это было очень приятно. Но Беки рассердилась на меня. А я хотела ей еще вчера все рассказать.
— Почему же ты не рассказала?
— Я все собиралась, но у меня не хватило духу, — сказала Колин, и из глаз ее опять полились слезы. — Мне не хотелось ее огорчать.
Микаэла крепче сжала ее в своих объятиях.
— Видишь ли, правда действительно может принести другому огорчение, и даже боль, но еще больше огорчает сознание, что тебя обманывают. — Она на секунду замолчала, как бы собираясь с мыслями. — Я бы тебе посоветовала поговорить с ней еще раз. Если Беки в самом деле твоя лучшая подруга, не стоит приносить вашу дружбу в жертву мимолетной размолвке. Друг, которому можно поведать любую свою тайну, стоит дороже. А ты, не сомневаюсь, познакомишься еще не с одним мальчиком.
Колин, не переставая плакать, кивнула.
— Я и не хотела целовать Ричи. Он мне нравится просто потому, что дает читать свои книги.
Микаэла погладила Колин по голове.
— Поговори с Беки. Все уладится, вот увидишь, — сказала она и ушла — девочке надо было побыть одной, чтобы все обдумать.
По дороге в лавку Микаэла не переставала думать о разговоре с Колин. Только что Микаэла посоветовала ей еще раз попытаться поговорить с подругой, твердо уверенная в том, что таким образом недоразумение между ними будет устранено. Так, быть может, и ей, Микаэле, следует сделать попытку поговорить с Дороти, чтобы рассеять собственные подозрения? И она твердо решила разыскать Дороти, если ее не окажется в лавке. К тому же она вообще собиралась осведомиться о ее самочувствии.
Но в лавке Дороти не было видно. Ее печатный станок на сиротливо выглядевшем письменном столе был плотно накрыт футляром.
— А где миссис Дженнингс? — поинтересовалась Микаэла, подойдя с покупками к кассе.
— Она… Она, по-моему, на почте, у Хореса, — немного нервно ответил Лорен Брей. — Передать ей что-нибудь?
Тут из жилой части дома, примыкающей к лавке, раздался непринужденный смех. Микаэла сразу узнала голоса, тем более что как бы в подтверждение ее догадки в лавку, продолжая смеяться, вошла Дороти Дженнингс.
— О, Микаэла! — При виде доктора она, ошеломленная, остановилась, явно не зная, куда девать свои руки.
Шедший вплотную за Дороти Салли едва не налетел на нее.
Микаэла хлестнула их яростным взглядом и поспешно выложила причитающиеся с нее деньги на кассу.
— Я… мы говорили о делах, — неуверенно начала Дороти.
— Дороти хотела мне… — заговорил Салли.
— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях! — оборвала его Микаэла, схватила корзину и резко повернулась к выходу.
Но сзади раздался громкий стон, заставивший ее остановиться, — так стонут от боли. Лицо Дороти побелело как мел. Она схватилась за живот и стала валиться на бок. Салли поддержал ее в самый последний момент, не дав упасть.
Почти в тот же миг рядом с ним очутилась Микаэла. Пощупав пульс Дороти, она взглянула на Салли: — Веди ее в кабинет, и побыстрее! Микаэле не оставалось ничего иного, как действовать безотлагательно. Вот уже несколько дней ее одолевали сомнения — необходима ли Дороти операция. Но сейчас, если она хотела спасти жизнь женщине, у нее не оставалось выбора. Она решится на операцию, что бы ни стояло между ними.
К счастью, к тому времени как Салли положил Дороти на операционный стол, в кабинет вернулась Колин. Она выглядела более спокойной, хотя на ее шее по-прежнему висели обе цепочки. Но Микаэле было не до того, чтобы расспрашивать дочь, как протекал разговор с Беки. Она ограничилась тем, что выразила радость по поводу своевременного возвращения Колин — в последнее время та стала незаменимой при операциях.
Операция оказалась весьма сложной, и лишь по прошествии нескольких часов Микаэла окончательно убедилась, что она прошла успешно и жизнь пациентки вне опасности, если только не возникнут серьезные осложнения. Она слышала, что перед кабинетом собралась толпа, причем людей привело сюда не столько любопытство, сколько сочувствие и желание выказать свою солидарность и с пациенткой и с врачом. Теперь ей следовало сообщить им о состоянии больной.
